Элка Няголова

Снега
Снега. Снега. Снега.
Гляжу в окошко: там птицы
разные вести клювом по снегу записывают –
и страницы потом легко перелистывают.
Снега. Без края – снега.
Поезд зубрит некрасовский стих.
Храм вдали – не приблизиться вечно.
И пейзаж, весь в белом, притих,
этой тайной – тоже отмечен.
«Всюду жизнь» – помните эту картину?
Спору нет – всюду жизнь. Но молитву творит
дальний колокол, слышу, твердит:
«Динь–донн! До–аминь! До–аминь!»
Снег бескрайний – хоть сердце вынь.
Словно входят в купе мое
миг земной и небесная милость.
Богородица рядом со мной
в русской шали ко мне наклонилась:
– Что ж ты, дочка, остыл твой чай! –
Прохожу я сквозь снег и печаль
жизнью своей – страною белой.
Вроде бы и жила. А на деле –
пестрый кончился карнавал,
и морок веселый пропал,
и просеял медленный снег
душу мою через мелкое сито…
Даже место это забыто,
триста воронов в том снегу
крохи черствые расхватали,
душу я отыскать не могу…
…Пусть другие стремятся в дали,
за некрасовским длинным стихом,
вдоль сугробов оцепенелых
и увидят: клен, а на нем –
триста воронов странно белых.

Перевод Светланы Соложенкиной

Май
Только что фокусник быстро прошел,
он соловьев выпускал из цилиндра.
Эти влюбленные соловьи.
Поют в ми миноре.
И души свои
и чужие так радуют.

Кто же учил их из сердца в сердце
лить эту нежность и магию белую?
Они от рожденья
обучены этой науке.
Как от рожденья
мы все – недоумки.

Перевод Галины Климовой

Урок любви
…А лебеди в парке
детей обучают любви.
Волна обмирает,
подол подбирает и мчится.
И молния в небе –
знаменье дурное? – блестит,
Внезапного ливня
петля затяжная. Не скрыться.
Отчаялись чайки –
ревнивых старух пересуд.
(Никто их любви
обучить не старался покуда.)
Подросшие дети
уходят (от нас!) навсегда.
И в этом, обыденном,
нет и намека на чудо.

И кто осознает? –
вокруг лихорадочный шум
ни капель дождя
из нависшей чернеющей тучи, –
то белые слезы
парящих над ней лебедей,
чьи гордые души
любви и страданию учат.

Перевод Анны Шумской

Морское казино
Любимица мамы
в старом морском казино
петуния синяя
в шуме вечернего дансинга.
Еще далеко
от всех нас большая зима.
Еще счастлив отец,
державший за руку даму.
Луна, будто кран,
над нашим нависший столом,
наполнит бокалы,
но только совсем не вином,
а тайною ангельской,
что в венах с шипением бродит,
похоже точь-в-точь медовуха,
опрокинутая одним глотком.
Старое танго,
такое старое танго,–
в голове все плывет, –
аплодисменты! – и жарче кровь.
Счастлива мама –
пристегнута сбоку гитара,
и звенит
в отцовских руках сквозь тьму.
Танцует любимица…
Неутомим оркестр:
и пьяны сверчки,
от полноты бытия хлебнувши.
А я – так мала,
я – безымянное семечко
в шуме вечернего дансинга.
И мир так тяжел для меня.
…Я здесь часто стою, –
теперь казино – просто дом,
а дансинг сегодня
как сверкающее – откуда? – колечко.
Оркестр на гастролях –
из тех городов нет возврата.
Лишь птица
в той стороне все крестит небо.

[На первую страницу (Home page)]    [В раздел "Болгария"]
Дата обновления информации (Modify date): 05.09.07 18:53