Лиза Чагарян

Сказка о сыне шакала 

Когда выяснилось, что новорожденный — Шакаленок, Мать-Шакалиха и Отец-Шакал обнялись, а пять его сестер запрыгали и стали кувыркаться в траве.

— Умереть мне за твою гибкую спинку! — все повторял и повторял счастливый Отец-Шакал.

Подрастал Сын-Шакаленок и был счастлив тоже, потому что его очень любили и мать, и отец, и сестры.

Вокруг — сказочный лес, небо — недосягаемо синее, цветы — разноцветьем, а подмигивающая из-под листьев земляника многого стоила! Многого... И казались Шакаленку: Мать-Шакалиха — самой благородной и доброй матерью, Отец-Шакал — самым Храбрым и прямодушным отцом, а сестры — самыми красивыми и озорными во всем сказочном мире...

Но Лев, которому как-то случилось пройти мимо шакальего дома, не имел никакого понятия о Счастье, переполнявшем сердце молодого Шакаленка.

Просто, проходя мимо и увидев шакалью семейку, Лев, гордясь своим величественным видом и мощью своего тела, прорычал для порядку и примял своей царственной лапой куст земляники.

— Что ты сделал!? — закричал Сын-Шакаленок. — Что ты сделал? Чудовище! Подлая тварь!..

Лев от неожиданного хамства просто остолбенел. А Сын-Шакаленок все обличал и обличал лесного царя.

— Подлец! Своим отвратительным рычанием ты уничтожил Музыку Леса! Но тебе и этого показалось мало! Ты убил моего друга! Моего Беззащитного и прекрасного друга!

— Что?! — возмущенно взревел Лев, еще не решивший, как расправиться с маленьким и совсем обнаглевшим Шакаленком.

И тут случилось ТО, что неминуемо должно было случиться...

— О, Царь лесной, Могущественный среди Могучих, — изогнул из всех своих сил спину Отец-Шакал.

— Прости его! Он так юн! Так мал. Он еще ничего не понимает! О, Певец из певцов! Самый Величественный! Самый умный среди Умнейших! Прости моего сына! — Мать-Шакалиха застыла вся в изогнуто-согнутой позе. — Он не обучен Музыке и еще так глуп!

— О, наш Господин, наш Единственный Повелитель! — почти к самой земле пригнули свои спинки сестры Шакаленка. — Наш бедный брат такой дуралей... Пощади его!

Сын-Шакал ничего не понимал в происходящем, только после этих речей его отец показался ему самым лживым и самым трусливым отцом, мать — самой жалкой и лебезящей матерью, которую он когда-либо видел. И не было для него теперь более лживых и некрасивых шакалят, чем его сестры.

Пораженный увиденным, он никак не мог понять: почему же они так поступили... А в их глазах прочел он: не рождался на этой земле шакаленок более одинокий и более несчастный, чем он.

Между тем Лев, удовлетворенный верноподданническими самоуничижительными речами шакальего семейства, снисходительно улыбнулся, окончательно вмял куст земляники в землю и продолжил свой Царственный Путь.

И тогда Отец, Мать и сестры шакаленка окружили Сына-Шакала и начали объяснять, что нет такой сказки в мире, в которой бы шакал не должен был изгибать свою спину...

— Нет такой сказки, — прорычал Отец-Шакал.

— Не было и не будет! — закричала Мать-Шакалиха.

— Ну не губи ты наше детство! — заверещали сестры. — Не губи!

— Не было такой сказки и не будет! Ясно! — повторили они все вместе.

Сын-Шакал не ответил, и родным показалось, что он начинает умнеть...

— Ты поупражняйся сгибать свою одеревеневшую спинку. Так будет лучше и для тебя, и для нас.

Но Сын-Шакал ничего им не ответил и молча удалился.

Повстречалась ему Ворона и закричала:

— Это куда ты?

— Сказку ищу, в которой бы шакал не изгибал свою спину...

— Кар-р-р, — захохотала старая-престарая Ворона. — Нет такой сказки, Шакаленок!

— Должна быть. Я найду! — ответил Сын-Шакал. — А ты — злая Ворона. И смех твой мерзкий...

— Кар-р-р! — рассвирипела Ворона и клюнула его в глаз.

— Ты злая и мерзкая Птица! — повторил Шакаленок и со слепым, окровавленным глазом продолжил свой путь.

— Ты куда? — лязгнул острыми зубами Волк.

— Сказку ищу, где бы шакалы не гнули спину.

— Нет такой сказки, — прорычал Волк.

— Есть. И я найду ее, — ответил шакаленок. — А ты самый настоящий Хищник. И клыки у тебя хищные.

Тогда Волк набросился на шакаленка и острыми клыками оторвал ему лапу.

— Ты самый ненасытный хищник, каких я только видел! — только и сказал Сын-Шакал, и на трех оставшихся лапах, с ослепшим глазом продолжил свой путь.

Мимо многих зверей вот так, не согнув спины, прошел Сын-Шакал, пока, обессиленный, не присел на камень, из-под которого высунула голову гадюка.

— Это куда ты? — прошипела Змея.

— Сказку ищу, в которой шакал не был бы вынужден изгибать спину.

— Нет такой сказки, — высунула Змея свой раздвоенный язык.

— Нет есть. И я обязательно ее найду, — Сын-Шакал попробовал выпрямиться. — А ты... ты самая скользкая и ядовитая тварь.

И тотчас Змея ужалила его.

— ... самая скользкая и ядовитая, — только и успел прошептать Сын-Шакал и, опустив голову на камень, закрыл глаза.

Вечером, как обычно, все звери собрались возле Льва, чтобы сообщить все лесные новости. Доложили и о смерти Сына-Шакала, не согнувшего спину ни перед кем. И вдруг поняли все: вот она, эта сказка, которую искал Сын-Шакал, сказка о нем самом, только уж очень грустная эта сказка.