История

Леонид Обухов

Политссыльные дашнаки в Пермском Прикамье

Вопрос о репрессиях против членов партии Дашнакцутюн в советское время практически не изучен. Даже в работах по истории партии эта тема обходится стороной1 . Объяснить подобную ситуацию можно только недоступностью архивных материалов. В период «перестройки» и после распада СССР многие материалы архивов стали доступны для исследователей. В Пермской области из рассекреченных материалов был образован специальный архив, получивший название «Архив по делам политических репрессий», позднее он объединился с бывшим партийным архивом и стал именоваться «Государственный общественно-политический архив Пермской области» (ГОПАПО). Именно в этом архиве хранятся дела, связанные с репрессиями против политссыльных в Пермском крае.

В 1472 г. Пермь Великая была присоединена к Московской Руси. В 1505 г. Пермь Великая, с центром в Чердыни, стала наместничеством Российского государства. Уже с начала XVII в. Пермское Прикамье становиться местом политической ссылки. В 1606 г. в Ныробе в ссылке скончался окольничий Михаил Никитич Романов, дядя первого из царей династии Романовых Михаила Федоровича, сосланный Борисом Годуновым. Любопытно, что почти через сто лет в том же Ныробе отбывал ссылку большевик К.Е.Ворошилов. Из известных общественных деятелей в XIX в. в ссылке в Перми были М.М.Сперанский, А.И.Герцен, В.Г.Короленко и др. И при большевиках Пермское Прикамье осталось местом политической ссылки. С 1922 г. сюда начали ссылать членов бывших социалистических партий. Местом ссылки, помимо Перми, стали небольшие города на севере края: Соликамск, Усолье, Чердынь. Север Прикамья – это глухие, малонаселенные места, тайга, болота, морозы зимой, мошкара и гнус летом.

Первый политссыльный армянин, насколько можно судить по материалам архивов, появился в Чердыни в октябре 1925 г. Это был Аршак Акопян, член партии Дашнакцутюн, высланный на 3 года. 29 октября 1928 г. А.В.Акопян был арестован Чердынским отделом ОГПУ. Ему предъявили обвинение в антисоветской пропаганде и распространении ложных слухов. В частности, он якобы утверждал, что советская власть скоро падет, поскольку в руководстве правительства существуют разногласия, говорил о скорой войне. Сам А.Акопян считал арест преднамеренным, поскольку срок ссылки истек 20 октября, и он перестал ходить на регистрацию. Проведенным расследованием состав преступления не подтвердился. 7 ноября дело было прекращено2 .

В 1927 г. образуется армянская колония политссыльных в селе Кудымкар, центре Коми-Пермяцкого национального округа. В 1933 г. Кудымкар получил статус поселка городского типа, а в 1938 г. стал городом.

В 1926 г. Армянское ГПУ провело масштабную операцию против бывших членов партии Дашнакцутюн. Часть арестованных освободили, а часть выслали в отдаленные районы СССР. Так, по постановлению Особого Совещания при Коллегии ОГПУ 28 января 1927 г. был выслан на Урал на 3 года Арташес Агабекович Мелик-Оганджанян, 1901 года рождения, состоявший в партии с 1920 г. и даже, по сведениям ОГПУ, входивший в ЦК партии Дашнакцутюн. Постановлением ОСО от 8 мая 1930 г. срок ссылки ему продлен еще на 3 года. Первый раз Арташес Оганджанян был арестован в 1921 г., когда после советизации Армении прокатилась первая волна репрессий против дашнаков. Его осудили, но, просидев одну неделю, А.А.Оганджанян был освобожден. Как видно из материалов следствия в Кудымкаре, он сразу стал лидером армянской колонии, пользовался среди ссыльных огромным авторитетом, его мнение было законом для остальных. Помимо этого, А.А.Мелик-Оганджанян был и самым образованным – окончил 3 курса юридического факультета. По воскресеньям у него на квартире в д. Климово под Кудымкаром собиралось по 6 – 7 человек, с которыми А.А.Мелик-Оганджанян проводил беседы по истории партии и читал лекции по политическим вопросам. В ответ на это обвинение А.А.Мелик-Оганджанян заявил: «Давать какие бы то ни было показания о посещении моей квартиры политссыльными я отказываюсь из тех соображений, что для этого есть органы ГПУ, которые это знают... Моя квартира некоторыми лицами из ссыльных армян посещалась, но эти посещения были вызваны тем, чтобы попить чаю и провести время или чтобы написать кому-либо из ссыльных заявление о досрочном освобождении. Кто персонально посещал мою квартиру, вы должны знать»3 . По его инициативе армянская колония в Кудымкаре объявила бойкот троим ссыльным армянам. Одному за то, что работал и среди дашнаков, и среди коммунистов, а двое других оказались бывшими комсомольцами. Однако и это обвинение А.А.Мелик-Оганджанян отрицал: «Организованных бойкотов по моей инициативе ни кому из армян объявлено не было. Лично я пригласил к себе некоторых, отругал их за их поведение и прекратил с ними разговоры, а также сказал им, чтобы они прекратили посещение моей квартиры»4 . Кроме того, по показаниям свидетелей, А.А.Мелик-Оганджанян организовал сбор средств для оказания помощи административно высланным. «Организованных сборов для оказания помощи кому-либо из административно высланных не проводилось и я лично не давал денег ни кому, а о других не знаю»5   – таким был ответ на это обвинение. В материалах дела называются фамилии административно высланных армян, которым собирались деньги: Марчертян, Мкртычан, Бадалян. Сбором денег, по поручению А.А.Оганджаняна, занимался К.Саакян и иногда П.Акопян6 .

2 июля 1933 г. А.А.Мелик-Оганджанян был арестован. Ему предъявили обвинение в антисоветской деятельности и попытку создания организации. На первом допросе арестованный не побоялся заявить, что «по убеждениям считаю себя и в настоящее время дашнаком»7 . «Кавказцы, – отмечал он на одном из допросов, – оторванные от своей среды, уже безопасны. … считаю себя противником тех дашнаков, которые занимаются поставкой людей в Сибирь, тех людей, занимающихся ссылкой армян, которых в данное время выслано около 40000 человек»8 . На последнем допросе 21 октября 1933 г. А.А.Мелик-Оганджанян заявил: «Мой арест я расцениваю, как общий прием органов ГПУ, направленный на истребление нас, политссыльных и это уничтожение проводится по всему СССР путем массовых арестов»9 .

Одним из свидетелей по делу проходил Т.К.Сафарьян, член партии дашнаков с 1914 г., арестованный в 1926 г. В камере Армянского ГПУ он познакомился с А.А.Мелик-Оганджаняном и вместе с ним прибыл в 1927 г. в Кудымкар. Т.К.Сафарьян на допросе также заявил, что «по убеждениям считает себя дашнаком до сих пор»10. Он отказался давать какие-либо показания против А.А.Мелик-Оганджаняна. «Могу говорить только о себе, о других – они сами скажут. Не являюсь сторонником советской власти, но и борьбы с ней не веду», – заявил Т.К.Сафарьян следователю отдела ОГПУ11. По утверждению Т.К.Сафарьяна, все армяне в Кудымкаре были беспартийными, кроме его и Мелика.

Еще одним свидетелем по делу проходил К.А.Багдасарян, арестованный в первый раз в 1926 г. по делу дашнакцутюнской организации. Как и Т.К. Сафарьян, он сидел в одной камере с А.А.Мелик-Оганджаняном, но, в отличие от последнего, был освобожден. В 1930 г., насколько можно судить по материалам дела, в Армении проводилась очередная кампания арестов бывших дашнаков, и К.А.Багдасарян был снова арестован и выслан по постановлению Коллегии ОГПУ на 3 года на Урал12.

В деле упоминаются фамилии 13 армян, большинство которых прибыли в ссылку в 1930–1931 гг. Все они обвинялись в принадлежности к дашнакам и составляли, совместно с раскулаченными, армянскую колонию в Кудымкаре. Кроме того, в Кудымкаре была колония политссыльных эсеров, с которыми армяне поддерживали отношения. Так, А.А.Мелик-Оганджанян, Т.К.Сафарьян и другие ссыльные армяне участвовали в похоронах эсера Багаева1 3.

Обвинение А.А.Мелик-Оганджаняну было предъявлено по ст. 58-10,11 УК РСФСР и направлено на рассмотрение ОСО при Коллегии ОГПУ. 4 января 1934 г. ОСО постановило: А.А.Мелик-Оганджаняна из-под стражи освободить, зачтя в наказание предварительное заключение14. Мягкость приговора свидетельствует о том, что период массовых репрессий еще не наступил.

К 1935 г. ссыльных дашнаков в Кудымкаре не осталось. Закончились сроки ссылки и они, скорее всего, покинули Коми край. Дальнейшая судьба их неизвестна.

Это только один из эпизодов борьбы большевиков с дашнаками. На основании одного архивно-следственного дела можно сделать вывод, что массовый характер репрессий против дашнаков в советской Армении имел место в 1921, 1926, 1930 годах. Но если после арестов 20-х гг. политических противников большевиков, как правило, отправляли в ссылку в отдаленные районы, то в 1937 г. основная масса арестованных членов бывших социалистических партий была расстреляна. Достаточно типичной в этом отношении является судьба Л. К.Керопиана, правда, не дашнака, а эсера.

Отдельные политссыльные из числа эсеров появились в Кудымкаре в начале 1930-х гг. К 1935 г. там образуется довольно значительная колония политссыльных эсеров. Среди них был и Леонид Керопиан, уроженец г. Артвин, член партии эсеров с 1922 г. В том же 1922 г. Л.К. Керопиан был первый раз арестован. И с этого времени, за исключением 2 – 3 лет, все время в ссылке и лагерях. Два года провел на Соловках, сидел в Челябинском политизоляторе, находился в Тобольской ссылке. В Кудымкаре Л.К.Керопиан оказался, вероятно, в 1935 г., когда туда прибыла большая группа ссыльных эсеров. В 1937 г. среди политссыльных были проведены аресты. 10 февраля 1937 г. арестован и Л.К.Керопиан. При обыске у него были изъяты книги В.Чернова, С.Маслова, Н.Бухарина и др. Его, как и еще троих эсеров, обвинили в создании контрреволюционной террористическо-повстанческой эсеровской организации, в подготовке террористических кадров, контрреволюционной фашистской пропаганде. На первом допросе Л.К.Керопиан заявил: «Идейно остаюсь эсером до настоящего времени»15. Он отказался отвечать на вопросы следователя, относящиеся к партии эсеров. Так, на вопрос: «Кого вы знаете из эсеров?», последовал ответ: «Отвечать на этот вопрос я не могу по соображениям морального характера»16. Л.К.Керопиан в ссылке жил в одной квартире с В.В.Агаповым, который проходил по процессу над партией социалистов-революционеров в 1922 г. и был приговорен к смертной казни. Позднее смертную казнь заменили 5 годами тюремного заключения и сокращением тюремного срока наполовину, после чего направили в ссылку в Оренбург, а затем в Кудымкар17.

Единственным компрометирующим материалом в деле Л.К. Керопиана, помимо изъятой литературы, можно считать отзыв о новой Конституции СССР, приведенный одним из свидетелей: «Эта Конституция хороша только для заграницы, а не для нас. Пишут о свободе, о советском демократизме, а на самом деле людей отправляют в ссылку за политические мысли. Сейчас мы живем в советском аду…»18. Этого оказалось вполне достаточно и решением тройки при УНКВД Свердловской области от 7 сентября 1937 г. Л.К.Керопиан приговорен к расстрелу. Приговор приведен в исполнение на следующий день1 9.

К 1937 г. политссылка в СССР была ликвидирована, ее заменили расстрелами и лагерями ГУЛАГа.

 1 См. например: Оганесян Э. Век борьбы. Мюнхен-Москва. 1991.
 2 ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 16541. Л. 1а, 8, 11.
 3 Там же. Д. 8778. Л. 10, 12.
 4 Там же. Л. 11.
 5 Там же.
 6 Там же. Л. 13.
 7 Там же. Л. 5.
 8 Там же. Л. 12.
 9 Там же. Л. 55.
 10 Там же. Л. 32.
 11 Там же. Л. 35.
 12 Там же. Л. 43.
 13 Там же. Л. 38.
 14 Там же. Л. 56, 62, 69.
 15 Там же. Ф. 643/2. Оп. 1. Д. 26268. Л. 21.
 16 Там же. Л.23.
 17 См. : Янсен М. Суд без суда. 1922 год. Показательный процесс социалистов-революционеров. М. 1993. С. 74, 151, 205.
 18 ГОПАПО. Ф. 643/2. Оп. 1. Д. 26268. Л. 33.
 19 Там же. Л. 94.

[На первую страницу]
Дата обновления информации: 02.02.08 16:44