Поэты Армении

Самвел Косян

Хрупкие плечи поэзии

* * *
Власть —
Это сладкое яблоко, вкусное и аппетитное,
От которого каждый старается
Урвать свою долю — насколько это возможно,
И каждый при этом
Ломает от матери-яблони ветку,
Ломает нещадно, и бедная яблоня-мать
Страдает и терпит — вся в ранах, в кровоподтеках...

Не вини меня в том,
Что стихи мои стали плакатными и лобовыми,
Ведь те, кто стремятся добраться до яблока,
Встают на хрупкие плечи поэзии...

* * *
Дни этой маленькой страны всегда объяты мраком,
И черные тучи хребтами почти задевают прохожих,
И сырость проникла в строенья, добралась до дней и до снов,
Добралась до пичуг, и зеленая затхлая плесень
Разрушает любовь и покой, и срывается с дней штукатурка,
Обнажается нерв нашей жизни, нам больно, и день ото дня
Все сильнее становится боль и становится невыносимой...

Мы живем, чтоб придумывать формы для смерти...

А дожди продолжают идти, а в политике — лужи сплошные,
И под этими лужами нет ни росточка, ни корня гнилого,
Нет семян в этой почве. Здесь рождается только отчаянье.
Что за почва такая, что не может родить ничего,
Что за почва такая, раз в ней и для мертвых нет места...

Мы живем, чтоб для смерти придумывать тысячи форм...

* * *
Время танцев давно уже минуло, прошло, словно осень,
На всех танцплощадках
Теперь монументы стоят, с автоматами наизготовку,
И черви ползут, поднимаются по их телам,
До сердец их доходят, до автоматных затворов,
И стреляют внезапно, стреляют бесцельно они,
И возможно, что жертвами их
Станут те, кто спокойно танцуют...

Нет, на земле этой не было мира и нет.

Перспектива зимы сегодня страшней, чем зима.
Я констатирую: дальше так жить невозможно.
Здесь гибнет культура и здесь отбирают права,
Здесь свобода бесправна, беспомощна и беззащитна.
Не суди меня строго, читатель, ведь и сам я отнюдь не свободен,
И говорю это все для здоровых, свободных людей...

* * *
В ленивом рассвете
Неожиданно дверь растворилась,
И лицо,
Что просунулось,
Мне напомнило облик войны —

Это значит, война не безлика.
Я ей не давал разрешенья.
Она вошла, не спросив,
Разместив на столе свои груди.

Такие груди
Могут быть лишь у самок.

Женщины-матери производят на свет сыновей,
А война производит на свет смерть для них.

Война также умеет рожать, но все же она — не мать...

В ленивом рассвете
Я попытался представить,
Кто может в постели любить эту мразь,
От которой рождается смерть.

Рожденье и смерть (понятия эти близки,
А может и вовсе тождественны,
словно любовь и презренье).

Я чувстую, как я схожу с ума,
На губах ощущая
Зловонные губы столь же зловонной твари...

* * *
В небе кружит воронье, на земле самодержицы правят,
Меж ними — космический вор, он запустил свою руку
В карман реальности. И он же похитил меня
И спрятал, как бабочку, между страницами тьмы,
Потому что, возможно, уже никому я не нужен,
Я стал своей тенью, что стала дороже меня...

В небе вороны кружат,
И землей овладели вороны,
Облачившись в платья самодержиц...

Перевод с армянского Гургена Баренца.


[На первую страницу]
Дата обновления информации: 26.06.07 15:26