Воспоминания

Александр Геронян

Короткие истории

Как Г.Поженяна авторства лишили

Поэт Григорий Поженян очень любил Юрмалу. И в каждый свой приезд, поселившись в уютном номере Дома творчества писателей в Дубулты, навещал своего давнишнего друга Г.Серебрякова. Грант Карапетович и свел меня с известным соплеменником.

Впрочем, Поженян никогда не считался «национальной знаменитостью». Вся страна его знала как поэта-фронтовика. А в узких литературных кругах Москвы он пользовался репутацией человека бескомпромиссного и немного скандального.

От предков Григорию Михайловичу досталась неистребимая любовь к застольям, хлебосольный нрав и слабость к высокопарным словам с бокалом вина в руках, то есть к тостам. Из армянского Поженян знал лишь одно слово («барев» — здравствуй) и одно идиоматическое выражение («цавэ танем» — возьму твою боль).

Поженян — интернационалист в старом добром смысле этого слова. К азербайджанцам (а наша встреча состоялась после страшных погромов в Баку в январе 90-го) он никакой ненависти не питал. Говорил только, не сдерживая эмоций, о преступниках, которые «вне национальности».

— Такие негодяи не имеют права на жизнь! — горячился поэт. — А во всем виноваты власти. Что это за власть, допускающая погромы! Дикость какая-то, средневековье!

За неделю до нашей встречи мне привезли книжку из Баку «Джон Грин — неприкасаемый». Автор — Горпожакс, стародавнее, коллективное, так сказать, творчество Овидия Горчакова, Поженяна и Василия Аксенова. Не исключено, что этот шпионский авантюрный роман они весело сочиняли где-нибудь за столиком ресторана ЦДЛ или на даче поэта.

Ну так вот. Эту пародию на приключенческую литературу времен холодной войны спустя почти три десятка лет издали в Баку. А в предисловии сообщили: мол, авторами книги (Горпожакс) являются три известных московских писателя — Горчаков, Аксенов и др. (!!!). Бедный Григорий Михайлович, лишили его авторства. Что ж, неудобная фамилия. В истории такое уже случалось...

О бакинской книжной новинке я поэту так и не сообщил. Зачем расстраивать пожилого человека, к тому же очень эмоционального.

Первый встречный

Микаэл Таривердиев рассказал мне почти фантастическую историю, случившуюся с ним давным-давно:

— Когда я только приехал в Москву молодым парнем, то первое время бедствовал. От института Гнесиных до общежития ходил перебежками, через магазины, чтобы не замерзнуть. У меня был только плащ. А зимой в Москве — сами понимаете! К тому же южанину.

И вот однажды на улице Воровского подошел ко мне пожилой мужчина и сказал: «Молодой человек, я хочу с вами поговорить». Я ответил: «Давайте, только очень холодно». Он улыбнулся и предложил зайти в близлежайщий гастроном. К своему удивлению, я услышал от него следующее: «Я намерен дать вам тысячу рублей. В юности мне тоже так помогли совершенно незнакомые люди и попросили, чтобы я эту тысячу, когда смогу, передал первому встречному. Надеюсь, что и вы, окрепнув и встав на ноги, не забудете про нашу встречу и поступите так же».

Я обалдел, но деньги взял. Огромную по тем временам сумму. Купил себе пальто, костюм, чемодан. Очень хотелось мне иметь именно чемодан. У всех ребят в общежитии были, а у меня нет. Я купил его и положил под кровать...

А долг вернул. Спустя время вручил свою заработанную тысячу такому же случайному прохожему, каким был сам когда-то для моего сказочного благотворителя. Парень, которому я отдал деньги, показался мне человеком симпатичным и скромным.

Часто, работая над новой музыкальной композицией, я почему-то вспоминал эту, казалось бы, не очень правдоподобную, историю.

День с Битовым

Андрея Битова в Армении любят. Он написал, пожалуй, самую убедительную (с психологической точки зрения) книгу русского человека о чужой стране. «Уроки Армении» ходили по рукам и долго были предметом обсуждений. «Вах, оказывается, мы такие, — искренне удивлялись братья-армяне. — Значит, такими глазами смотрят на нас приезжие». Образ древнего народа получился у Битова довольно яркий и симпатичный, и в Армении книжка полюбилась всеми.

В этот раз писатель прилетел в Ереван, чтобы поработать над сценарием о братьях Орбели, много сделавших для России, ее культуры и науки. В особенности Иосиф Абгарович, Хранитель и Душа ленинградского Эрмитажа, дорогого и ему, питерцу Битову.

Мы познакомились случайно на вечеринке в одном очень хлебосольном ереванском доме, куда писателя привезла молодая актриса — подруга хозяйки квартиры. На следующий день договорились об интервью.

Встретились утром, но побеседовать удалось только ближе к вечеру. Андрей Георгиевич извинился и предложил поехать с ним. А я охотно согласился временно побывать его сопровождающим лицом.

На лекции в институте Брюсова больше говорили об «Уроках Армении» (сомневаюсь, что студенты читали что-то еще из его книг), на встрече с профессорско-преподавательским составом — о столичных литературных новостях. Затем были встречи с писателями Грантом Матевосяном (его Битов ценит выше всех), А.Арзуманяном, режиссером Ф.Довлатяном...

...Наше интервью длилось минут 20 — 25. Да это, наверное, и не столь важно. Важно, что я понял: как искренне и глубоко полюбил эту древнюю землю крупный русский писатель.

«Я пробыл в Армении десять дней — и написал книгу, а за десять тысяч дней пребывания в России — ничего подобного не написал» (А.Битов, «Уроки Армении»).

«Ничего особенного»

С Араиком Бабаджаняном мы познакомились после выхода на экраны страны фильма «Невеста с севера», где он сыграл одну из главных ролей. Впрочем, артиста из него так и не получилось. И на эстраде он пробовал петь без особого успеха. Он остался всего лишь сыном известного композитора. Что, впрочем, не мешало Араику быть очень симпатичным и приятным в общении человеком с хорошими манерами.

Эти качества (плюс, опять-таки, папа-знаменитость!), видимо, пришлись по вкусу и дочери крупного французского фабриканта-армянина, которая, как уверяли злые языки, и женила на себе Бабаджаняна-младшего.

Молодожены безбедно жили в Париже, часто наведываясь на историческую родину. В один из таких визитов, будучи в одной компании, мы познакомились, и я попросил Араика дать интервью для русской службы Армянского радио.

Перед записью Араик, его супруга, с которой он, наверное, не расставался ни на миг, и я заглянули в редакцию, чтобы узнать номер студии. Там вовсю кипела работа, и доблестный коллектив редакции, поздоровавшись с гостями, продолжал заниматься подготовкой к эфиру.

— Вас ждут в пятой студии, — любезно проинформировали нас.

Араик с женой вышли в коридор, а я задержался, чтобы предупредить по телефону оператора студии № 5: мол, сейчас будем. И тут...

— Девчонки, вы обратили внимание на ее сапожки? Острый носок, сейчас так модно, — отложила в сторону бумаги одна из редакторш.

— А шубка-то, шубка, — затараторила другая, — сколько своему твержу: «Хочу норку».

— Ой, а вы заметили, какие у нее сережки бриллиантовые, — отложила в сторону наушники с магнитофоном третья. — По «жигуленку» на каждом ухе.

— И колечки очень симпатичные, — вставила четвертая. Она, как и ее коллеги, только на миг подняла глаза на гостей. Неудобно все-таки разглядывать... — А вообще-то, что он в ней нашел? Ничего особенного.

Очарованный странник

Борис Баратов — заметная фигура в армянской диаспоре. Основатель первого московского общества «Баревдзэс», фотограф и оператор, писатель и издатель. Автор великолепного альбома «Ангел Арцаха», где каждый из почти двух сотен цветных слайдов — это признание в любви к Нагорному Карабаху, откуда родом его предки.

Мы познакомились с Баратовым в Симферополе в 1989 году, на первом форуме армянских обществ СССР. Потом были встречи в Москве. И каждый раз Борис Суренович посвящал меня в свой очередной карабахский проект.

У Баратова странный образ жизни. Он, столичный джентльмен, при молодой красавице жене и при деньгах, бросает уютную квартиру, безумную московскую круговерть, всю эту светскость и комфорт, чтобы улететь в Степанакерт. На полгода! Он будет бродить по горам и долинам с незаменимыми фото- и видеообъективами, снимать забытые Богом и людьми храмы и хачкары, систематизировать всех этих молчаливых каменных свидетелей былых времён с дотошностью архивариуса. Он очарован красотой тамошной природы.

Но не только. Баратов — человек практический. Он хочет, чтобы реальная польза от его деятельности была заметна не в далеком будущем, а сегодня. И он с завидным упорством бьет в колокола, обходит кабинеты высоких чиновников в Ереване и Степанакерте, звонит своим знакомым, имеющим капиталы и вес в диаспоре, чтобы сохранить и спасти бесценные памятники культуры Нагорного Карабаха.

Но не только. Баратов думает и о тех, кто перебрался в НКР на постоянное местожительство. Он помогал в обустройстве бакинским и сумгаитским беженцам. Ведь те, которые осели в Карабахе, а не рассеялись по свету после погромов, живут на родной земле, среди своих соплеменников и не чувствуют себя пришлыми.


[На первую страницу]
Дата обновления информации: 02.02.09 21:34