(...)

Автор этой книги дерзал. Оканчивая Ереванский университет, защитил диплом на тему «Особенности словообразования и словоупотребления в романе Федора Достоевского «Подросток». Рецензенты определили: написана работа на стыке лингвистики и литературоведения. Открывался прямой путь в науку. Не соблазнился. Захотел отстаивать не концепции, а справедливость. С головой ушел в журналистику, как и требовало то время, обличая подлость сильных мира сего. Печатался в «Литературной газете» и газетах республиканских, работал в армянском отделении ТАСС, занимался переводами.

(...)

Убедившись в постоянном дефиците в центре Москвы «предприятий общественного питания», Вартанян взял в аренду захламленную и беспризорную территорию бывших Турецких бань и восстановил их точный исторический облик, но уже в виде первоклассного процветающего ресторана «Серебряный век». Коллеги перед этим долго отговаривали Вартаняна от подобной «авантюры», ибо правительство Москвы поставило почти невыполнимые условия — если бы стройку-реконструкцию не удалось завершить за девять месяцев, пришлось бы платить штраф в тридцать миллионов рублей. «Авантюрист» дневал и ночевал на стройке и уложился за пять месяцев! «Успех ресторана превзошел все мои далеко идущие ожидания», — пишет автор.

Итак, перед нами удачливый, азартный предприниматель! Спору нет, предприниматель, но... Вокруг ресторана, уплатив огромные суммы «талантливым архитекторам с неординарным мышлением», Вартанян начал тотчас возводить оригинальный по архитектурному решению, но укладывающийся в исторические традиции Москвы Деловой центр. Такой, чтобы был «и русским, и современным, и цивилизованным, и удобным». Еще одно подтверждение предпринимательской удачливости и расчетливости? Куда там! «Мы совершили страшную авантюру, вложив огромные деньги, фактически всю прибыль фирмы, в реставрацию историко-архитектурного памятника, который никогда не может быть приватизирован. Поэтому, в зависимости от изменения политической погоды, мы можем просто очутиться на улице».

Очень даже просто могут — например, с приходом коммунистов к власти. Во имя чего же подобная нерасчетливость?

Аркадий Вартанян сам отвечает на этот вопрос: «Если восстановление центра будет продолжаться такими же темпами, то мы скоро, может быть, через четыре-пять лет не узнаем столицу, удивимся тому, насколько красива наша Москва. И чем краше она будет, тем, я думаю, мы будем становиться добрее и тем благороднее будут наши устремления... Потому что в конечном итоге, я убежден, именно красота спасет мир...»

Но и это еще не все. В замыслах автора, уже начавших осуществляться, восстановление в Москве символа русско-армянского сотрудничества — Лазаревского института. На его деньги издаются книги, снимаются фильмы, пишется сценарий.

Идеалист? Романтик? Меценат?... Но «идеалист», хотя и испытывает раз за разом финансовые трудности, однако разоряться ради той самой «красоты» не собирается. Может быть, потому что: «Мы, наконец, научились прикидывать, выгодно нам то-то или не выгодно...» Согласитесь, не стандартный получается идеалист. И снова на ум приходят люди Возрождения, которые умели и взлетать в божественные выси, и прочно стоять на земле, умели считать «презренную копейку».

Однако и этим разнонаправленность устремлений автора не исчерпывается. Созданный по его инициативе и на его средства Центр русско-армянских инициатив с первых дней существования заявил о себе как активная, масштабная организация, способная профессионально решать вопросы современной политики и культуры. Не случайно вокруг тотчас же сложился актив из известных общественных деятелей, интеллигенции — российской, армянской, зарубежной: ученые, литераторы, кинематографисты, политики, журналисты.

(...)

Впрочем, и это не совсем точно! Проповедники — других учат, а автор и в политике предстает предпринимателем. Два года он помогает семьям погибших карабахских вертолетчиков, взяв обязательство поддерживать материально до 18 лет сорок сирот, выделяет стипендию студентам средних и высших учебных заведений Армении и Нагорно-Карабахской республики, музыкальным и спортивным коллективам, раненым (в том числе Обществу слепых Карабаха), больным, беженцам... Так кто же автор этой книги — предприниматель? Увлеченный благотворительностью меценат? Или, может быть, готовый на любые жертвы ради своей страны патриот, гражданин и озабоченный судьбами мира политик?

Наверное, если бы А.Вартанян осуществлял свои акты помощи и поддержки за счет полученного от кого-то наследства или богатого международного фонда, нам удалось бы развести эти понятия. Но он все, чем делится с обществом и людьми, заработал сам, своей головой, своими руками.

(...)

И как заниматься, он знает: «Капитал является основой всего и вся — это истина. Капитал — тот хребет, на который все наращивается. Без капитала было бы смешно кричать о публицистике, философствовать, теоретизировать и рассуждать, потому что рассуждения нищего, к сожалению, пока еще не давали никаких оптимальных результатов».

И люди вполне могут освободиться от нищенства, стать хозяевами своей судьбы, но... при одном условии — если они действительно свободны. Вот почему автор книги так страстно отстаивает свободу предпринимательства, так гневно, порой раздраженно клеймит дураков-политиков, изо дня в день жарящих себе на обед куриц, способных нести золотые яйца. Вслушайтесь в слова из интервью газете «Урарту»: «Свободный человек не может постоянно мерзнуть и голодать. Если он ощутит свободу и эта свобода не будет ограничена искусственно, он всегда найдет и тепло, и пищу. Ибо человек — существо разумное, существо созидающее, мыслящее».

Право же, эти слова могли быть высечены как самые главные над входом в эпоху Возрождения. Слава богу, они начинают становиться и нашими лозунгами. В этом праздничность и оптимизм сегодняшней жизни. Такой же пестрой, мятущейся, радостной и кровавой, как и у тех, кто первыми начинали вырываться из оков средневековья.

Я уже поставил было здесь точку, но тут мне попалось в руки стихотворение:

Предательство улыбчивых друзей
И недругов коварная учтивость,
Упорство неудач, несбыточность идей
И дней похожих тягостная лживость —
Ничто не может быть страшней,
Чем равнодушье глаз твоих
И слов бесстрастных
Мрачная унылость...