Ольга Егошина
О театре «Огниво» в Мытищах, который нашел свою нишу
Кукольный театр «Огниво», по впечатлению стороннего наблюдателя, идеально вписался в нишу Мытищ. Компактный, собранный, ясно и радостно работающий, любимый и зрителями, и властями — этот театр иногда пугает своим благополучием. Мы не привыкли к благополучным театрам, где на вопрос «как дела» рассказывают не о финансовых проблемах, а о творческих планах, о том, что хотелось бы организовать фестиваль и пригласить поработать еще такого-то режиссера и такого-то художника. На вопрос «как отношения с властями» отвечают, что самые доброжелательные. «Как отношения со спонсорами» — нудно рассказывают о взаимопонимании и просвещенном меценатстве. А зрители толпятся и на «Сказку о добром сердце» для самых маленьких, и на спектакль для взрослых — «Тысяча и одна ночь», и на последнюю премьеру — «Маленький принц». Для полноты идиллической картины стоит сказать, в «Огниво» постоянно приглашаются на постановку режиссеры «со стороны», идет поиск все новых художников. Куклы заказываются в разных городах и странах. Художественному руководителю театра Станиславу Железкину и его актерам Наталии Котляровой, Татьяне Жвакиной, Елене Ворончихиной, Евгению Бондаренко, Борису Смелянцу нравится экспериментировать. Куклы перчаточные и марионетки, тростевые и планшетные, куклы на ширмах и куклы-перевертыши. Каждый спектакль решен в непохожем на предыдущие ключе. Если художника драматического театра можно сравнить с вассалом, так или иначе, но связанным с указаниями режиссера, физикой актеров, вынужденным считаться с короткими ногами актрисы N и кривым носом актера Z, то художник-кукольник — самодержавный монарх в своей стране. Именно он определяет размер глаз и длину носа своих героев, цвет волос и форму ушей. Он может создавать свои образы, повинуясь внутреннему чутью и прихоти фантазии. Его герои всегда довольны своими нарядами, а героини — прическами. Звенит колокольчик-сердце крохотной куколки Страшко — маленького чучела, забытого хозяином на поле и отправившегося по большой дороге искать свою долю. И кукловоду иногда приходится чуть подбадривать свою куклу, нежно гладя по голове, — слишком тяжело ему придется в пути. А причудливые стеклянные флаконы из-под духов в небольшом сундучке разыгрывают историю Золушки. ... В темном квадрате сцены оживают фрагменты «Герники» — плывут в невесомости изломанные фигуры, пригрезившиеся Пикассо. Вот девочка, играющая с шаром, навстречу ей пошел широкоплечий атлет. «Герника» — спектакль-сновидение, где в беспорядке движутся предметы и силуэты, взлетают огнями пламени разноцветные ткани, мужская и женская фигуры тянутся друг к другу через пустое пространство и исчезают, унесенные вихрем. Куклы в «Карлике Носе» — с грубо вырезанными, неподвижными лицами — придают истории странный привкус жестокого балагана. Они необычно неподвижны: неизменно выражение белых лиц, почти не сгибается туловище, ограничено движение рук и ног. Застывшее выражение немого крика создает тревожный контрапункт как знакомому сюжету «сказки со счастливым концом», так и чуть подчеркнутому вниманию к моральным аспектам истории заколдованного мальчика. Вообще момент «учительства» (видимо, неизбежный в обращении к детям) иногда в «Огниве» чересчур настойчив. Непременная концовка — «а теперь скажите своим родителям, как вы их любите» — кажется излишней. Так же как кажется излишним стремление наполнить спектакль стихотворениями и цитатами, не всегда вплетающимися в художественную ткань. Так, многочисленные пафосные вставки из разных текстов Сент-Экзюпери почти заглушают пронзительную грусть «Маленького принца». Самой яркой постановкой театра «Огниво» стала «Тысяча и одна ночь» — спектакль только для взрослых, свободный от всех иных задач, кроме художественных. Невероятный, красочный, изощренный и грандиозный, этот спектакль потрясает воображение. Куклы, помещающиеся на ладошке, и куклы-исполины вдвое больше человеческого роста. Куклы-сундуки, куклы-марионетки, куклы на тростях и куклы, нарисованные на коврике с дырками для рук и головы... Два лимона, подвешенные на ножку перевернутой вазы становятся женскими грудями, виноград оборачивается кудрями красавицы, и вот уже носик кувшина, трепеща и изгибаясь, лезет под юбку (т.е. край вазы). Прямая эротика потрясает откровенностью: медленно раздевается пальчиковая кукла — одна прозрачная одежда, другая; расстегивается молния и появляется абсолютно голая рука... Ничего голее и представить себе невозможно. А вот разоблачаются марионеточные старцы-любодеи. Падают полосатые халатики, под животом белая благопристойная повязка, но ее поднимает нетерпеливое желание... Эротика здесь иронична (или это ирония эротична?) и — поэтична. Ночь любви Шехерезады и ее супруга передает полет белых марлевых зонтиков, медленно плывущих в темноте, кружащихся и замирающих в истоме. Или танец зажженных фонариков. Или бешеный вихрь плащей. Сцена кажется заселенной мириадами существ, домов, царств. А на сцене только три актера — Станислав Железкин, Наталия Котлярова и Сергей Макаров... Сделать из чуда профессию, из волшебной сказки — нишу для ежедневного существования, видимо, возможно, только создав собственную вселенную. Или — собственный кукольный театр.[На
первую страницу (Home page)]
[В раздел "Театр"]
Дата обновления
информации (Modify date): 15.12.04 16:03