Представляем журналы

Однажды, вернувшись из Ясной Поляны, где открылась его большая персональная выставка, в любимое Подмосковное Троицкое, мой дядя, художник Олег Владимирович Толстой записал несколько строк в своем дневнике: “Все, что человек сделает для другого, к нему вернется...” (Л.Н.Т.)

Я вернулся в Ясную Поляну.

Толстые вернутся в Ясную Поляну не с пустыми руками.

В Троицком жизнь, в Ясной Поляне — прошлое».

Было лето 1990 года.

Два года спустя, 1 августа 1992 года дядя Олег скоропостижно умер в Троицком, и мы хоронили его в Кочаках, на семейном кладбище Толстых близ Ясной Поляны.

Ровно через два года, 1 августа 1994-го я был назначен директором музея-заповедника “Ясная Поляна” и, похоже, навсегда переехал из Троицкого в наше родовое гнездо.

Прошло еще два года и безжалостный огонь за какие-то полчаса превратил в груду пепла Большой Троицкий Дом, не пощадив бесценные для нас свидетельства ушедшего времени — семейные реликвии, архивы, библиотеку...

“Сгорело прошлое”, — так сурово оценил случившееся отец.

В те же дни в Ясной Поляне появился на свет мой сын Андрей, первый из Толстых, родившихся здесь в этом столетии.

В Ясной Поляне жизнь, в Троицком — прошлое? (Да, нет же, мы еще вернемся туда и, надеюсь, тоже не с пустыми руками.)

9 сентября гости съезжались в усадьбу на день рождения Льва Николаевича. Это был его 168-й день рождения. Земной круг его жизни замкнулся 86 лет назад. На краю Старого Заказа, там, где когда-то очень давно они с братьями искали зеленую палочку, теперь возвышается могильный холмик, к которому каждый день, в любую погоду идут и идут люди. В этот раз пришли Андрей Битов и Владимир Маканин, Руслан Киреев и Анатолий Ким, Дмитрий Балашов и Владимир Личутин, много молодых писателей. У могилы постояли молча. А потом долго сидели в доме Волконского и говорили. О времени, в котором живем, и его соотнесенности с Вечностью, о человеке и о природе, о природе Человека. “Следующее тысячелетие — это торжество идей Толстого, — убежденно говорил Анатолий Ким. — Мы собрались, чтобы это понять и прочувствовать... Мы пришли на зов Толстого...” “Почему именно Толстой? — размышлял Олег Павлов. — Потому что его правда очень человечна. Не пустить в себя зло — вот задача, которую ставил Толстой”. А Битов вдруг вспомнил о том, что Фазиль Искандер, не сумевший приехать в Ясную Поляну на этот раз, когда-то условно поделил всю литературу на поэзию дома и бездомья: “Лев Толстой — поэт дома... Испытав бездомье советской эпохи, мы все так или иначе находимся в эмиграции по отношению к своей душе. Но кто-то когда-то должен был нас позвать. И здесь, в Ясной Поляне, чувство такое, что вот сейчас нас всех пригласили, наконец, домой — и можно вернуться...”

Быть может, в этом возвращении на общую почву и есть та главная идея, которая подвигла нас на создание нового литературного журнала — очень хочется, чтобы в “Ясной Поляне” вновь, как и сто лет назад в толстовской усадьбе, собрался весь цвет отечественной и мировой литературы, общественной мысли, и, главное, чтобы все почувствовали единую атмосферу этого дома, всегда гостеприимного, теплого и уютного. Ясная Поляна — символ семейного очага древнего аристократического рода, не угасающего на протяжении столетий и дающего в каждом поколении незаурядных личностей, вокруг которых всегда собирались наиболее талантливые и значительные люди своего времени. Ясная Поляна — символ творческого света и притяжения. Таким же призван стать наш журнал.

Сам Лев Толстой, его живое слово, воспоминания и свидетельства современников включаются в единой стилистике журнала в ткань современной литературной жизни. Для подлинного, неподдельного нет границ времени и пространства. Сто лет назад Толстой задумал написать историю Хаджи-Мурата, бандита, убийцы, героя, сына своего народа... Что может быть сегодня современнее и актуальней этой суровой и правдивой истории? Неужели мы снова ничего не поймем?

Чуть позже, в книге “Путь жизни” Толстой запишет: “Одна из главных причин бедствий людей — это ложное представление о том, что одни люди могут насилием улучшать, устраивать жизнь других людей”. “Заставлять силою людей переставать делать худое — все равно, что запрудить реку и радоваться, что река на время ниже плотины мелеет...”

Время и вечность тесно переплетены в прозе замечательного сербского писателя Милорада Павича, в новом романе Анатолия Кима, в повести Владислава Отрошенко... “Старатель, старатель! Он жаждет счастья, любви и радости, и нет ему дела, где обретаются их драгоценные россыпи — в настоящем, в былом или в будущем. Он стремится туда, где они блещут ему вернее всего”. Порой извлекая “из реки забвения золотые крупицы” чьей-то жизни, скажем, Ксении Некрасовой или Бориса Шергина...

Читатель! Читатель! Я искренне завидую тому, что тебе еще только предстоит встреча с тем, с чем я сейчас уже мысленно прощаюсь, ставя многоточие в этом пространном предисловии — с первым номером журнала “Ясная Поляна”...

В.Толстой
(7 января 1997 г.)

[На первую страницу (Home page)]                   [В раздел "Литература"]
Дата обновления информации (Modify date): 14.12.04 14:46