БАХЧИСАРАЙ НОЧЬЮ

Молитвы голос смолк и опустел меджид,
Народ расходится, угас призыв изана.
К рубиновой заре — наложнице желанной —
В плаще из серебра царь полночи спешит.

Узором ярких звезд шатёр небес расшит.
Там, посреди светил и млечности туманной,
Белеет облако с каймою златотканной —
Так лебедь царственный по озеру скользит.

От минарета тень и тень от кипариса,
Сплетаясь, падают. Залит луною двор.
И полукружием, как дьяволы Эвлиса,

Чернеют мрачные зубцы гранитных гор,
Где, пробудившись вдруг, с проворностью Фариса
Вонзает молния копье свое в простор.

ГРОБНИЦА ПОТОЦКОЙ

Среди густых садов, в расцвете юных лет,
Одна из лучших роз осыпалась, увяла!
Как стая мотыльков в дне золотом пропала,—
Так молодость прошла, оставив грусти след.

На севере горит над Польшей гроздь планет.
Откуда столько звезд так ярко засверкало?
Не твой ли это взор, который смерть украла,
Зажегся в небесах, преобразившись в свет?

О полька! Я, как ты, окончу жизни дни
От родины вдали... Найду я здесь забвенье,
И, может, кто-нибудь в кладбищенской тени

Беседой оживит немое запустенье:
Звучит родная речь — ты оживешь в ней, и
Воскресну в слове я хотя бы на мгновенье.

МОГИЛЫ ГАРЕМА

Мирза — Пилигриму

Здесь с гибких лоз любви был срезан виноград,
Который не дозрел по прихоти Аллаха.
Здесь жемчуг юных жен, став горсткой пыли, праха,
Лег в раковины тьмы из моря нег, услад.

Покрылся пеленой забвенья скорбный сад.
Гранитная чалма — как символ власти, страха.
Что начертал гяур, то не избегнет краха:
Поблекли имена — иссек их дождь и град.

О цвет эдемских роз! Подобно лепесткам
Опали вы в саду невинности до срока.
Никто не осквернит вас жадным взглядом там.

А ныне дочерей поблекшего востока
Тревожит киафир*... Поверил я слезам,
Впустив его сюда. Минуй нас гнев пророка!

* киафир — значит «неверный»

АЛУШТА ДНЕМ

Сползли к подножью гор покровы влажной мглы.
Шумят, намаз творя, колосья золотые.
Плоды роняет лес — рубины дорогие,
Что в свете дня горят, как четки у муллы.

Поляна вся в цветах. Прозрачны и светлы,
Как радуга, висят над ней цветы живые:
Цикады, мотыльки, стрекозы голубые,—
Природы пестрый мир, сокровища Аллы.

А там, где волн прибой у лысых скал кипит,
И, отраженный, вновь на берег напирает,
На пене солнца луч искрится и горит —

Зрачков тигринных блеск из глубины мерцает.
И в море далеко над парусом парит
Беспечно стая птиц. Корабль проплывает.

АЛУШТА НОЧЬЮ

Вечерней свежестью повеял ветерок.
Светильник мира пал на плечи Чатырдага,
Разбился — пролилась огнем пурпурным влага
И гаснет. Пилигрим один среди дорог:

Внезапно сумраком покрылся гор чертог,
Ручей залепетал в цветах на дне оврага,
Но музыку цветов и влажных трав из мрака
Расслышать в тишине я сердцем только смог.

В глубокий клонит сон. Созвездья зажжены.
Мгновенье — мрак пронзен стрелою метеора:
Дождь золотой осыпал лес, долины, горы...

О ночь восточная! Навеяв лаской сны,
Как одалиска, ты зовешь горящим взором
И страсти будишь вновь на ложе тишины.