Без великих потрясений
Вам, господа, нужны великие потрясения;
нам – нужна великая Россия.П.А.Столыпин
Революция снизу и сверху
Нормальному народу, как и нормальному человеку, онтологически, т.е. по определению, присуще чувство самосохранения.
Если бы в истории России не было столько гилей, мятежей и прочих кровавых заварух, угроза великих потрясений, о которой достаточно часто вспоминают сегодня многие публичные люди, не произвела бы на наше поляризованное общество особого впечатления. Но бунт, восстание, революция, гражданская война – это настолько страшно, что накрепко отложилось в народной памяти. При их упоминании тут же срабатывает тревожная кнопка. У нас такая история, что ни одно из этих понятий не абстрактно, а предельно конкретно и наполнено реальным, леденящим душу содержанием. Уже давно остался в прошлом насаждаемый в период господства марксистской идеологии мажорно-оптимистический взгляд на революцию как на главный праздник народных масс, неотвратимое проявление классового возмездия и ликующее торжество справедливости.
Вот почему осторожные голоса, предостерегающие от революции снизу и апеллирующие к власти предержащей поспешить с революцией сверху, для многих россиян представляются гораздо разумнее, чем оголтелые призывы идти штурмом на Кремль, свергать антинародный режим, крушить резиденции руководства страны, громить кабинеты высших госчиновников и раскулачивать олигархов и прочих денежных мешков.
Горькие уроки истории
Как ни часто наступают русские на одни и те же грабли, горькие уроки истории они все же усвоили. Расправа над имущими и отъем частной собственности приводят, увы, не ко всеобщему счастью, а к равенству в нищете с постоянным продуктовым дефицитом и товарным голодом на предметы первой необходимости. Все это мы уже проходили, и еще живы поколения, которые подобные прелести испытали на себе в полной мере.
Спору нет, социализм – хорошая вещь, но почему-то на нашей почве он словно привился от дичка и дал столь горько-кислые плоды, что мы их до сих пор со слезами пожинаем. Так и с демократией вышло. Ее и близко не было, а ужас от того, что ее именем творилось, навело такой, что уже одно только это слово вызывает порой оторопь и отвращение.
Старинное слово «бунт»
Архаизм «бунт» по-прежнему на слуху. Он вошел в русский язык давным-давно и сохранился без разночтений в толковании, тем более, что наш национальный гений А.С.Пушкин раз и навсегда всего двумя крылатыми фразами выразил самую главную суть того, что стоит за этим старинным словом: «Не приведи Бог видеть русский бунт – бессмысленный и беспощадный. Те, кто замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уже жестокосердые, коим чужая головушка полушка, да и своя шейка копейка».
И до XVII столетия, которое хорошо известно как бунташный век, мятежей на Руси хватало. Лихоимцев-ростовщиков разгневанные грабительскими процентами киевляне дружно взяли за грудки и призвали к ответу еще до вокняжения Владимира Мономаха. Свободолюбивые новгородцы вместе с псковичами и ладожанами восстали в 1136 году и изгнали князя Всеволода Мстиславича. А считано ли, сколько раз доведенные до полного отчаяния крестьяне брались за вилы и пускали красного петуха помещику?
Как полыхает пламя народного гнева, довелось с содроганием испытать в 1547 году только что севшему на царство Ивану IV, тогда еще не прозванному Грозным.
О классовой борьбе
В советское время историю классовой борьбы на Руси начинали аж с восстания древлян, расправившихся в 945 году с алчным князем Игорем, потребовавшим, помимо уже полученной, дополнительную дань. Авторитетный исследователь В.И.Буганов насчитал в хронологической амплитуде с X по XVIII век более сотни народных движений. Конечно, не все из них были великими мятежами – преобладали мелкие замятни и волнения, и все-таки летопись классовой борьбы, выстроенная этим крупным историком, выглядит весьма внушительно. Правда, при инвентаризации по-марксистски под протестные движения угнетенных подпадали и ритуальные языческое избиение и убийство под эгидой волхвов «старой чади» в Суздале в 1024 году, и междоусобные стычки противоборствующих княжеских и боярских группировок, и многочисленные авантюры желавших пробиться в правящую элиту безродных самозванцев и проходимцев. В этом отношении особенно показательно Смутное время, в котором причудливо смешались выступления оголодавших крестьян и холопов во главе с неким предводителем, по кличке Хлопко Косолап; откровенный разбойничий промысел «лихих людей», шайки которых рыскали по дорогам и устраивали засады ради добычи поживы; вооруженные действия казаков, отстаивавших старинное право не покоряться Москве и жить, держась за свои порядки…
И почти всегда в любые конфликты и разборки в верхнем социальном эшелоне и среди господствующих сословий оказывалось втянуто простонародье. Украинское присловье «Паны дерутся, а у холопов чубы трещат» в полной мере относится и к великорусской феодальной действительности.
Рекорд народных возмущений
В XVII в. концентрация в пространстве и времени народных возмущений достигает рекордного уровня. Боярская оппозиция пришедшему к власти и воссевшему на трон Василю Шуйскому выливается в восстание, возглавленное бывалым воином Иваном Болотниковым, в отрядах которого – дворяне, казаки, служилые по прибору (профессиональные воины), посадские (торгово-ремесленные) люди, но преобладает крестьянская масса. Конец первой и начало второй половины столетия отмечены волной городских восстаний, два из которых («соляной» и «медный» бунты) сотрясают Москву и, наконец, в 1670 – 1671 годах по России прокатилась грозная разинщина, в которой принято усматривать реакцию на узаконившее крепостничество Соборное уложение царя Алексея Михайловича 1649 года.
Крестьянские войны
До XX века наиболее крупные народные движения приходятся на XVII и XVIII столетия. Четыре самых мощных из них даже возведены советской историографией в ранг крестьянских войн. Это восстания, связанные с именами возглавивших их знаменитых русских бунтарей И.И.Болотникова, С.Т.Разина, К.А.Булавина и Е.И.Пугачева.
Термин «крестьянская война» заимствован из одноименной работы Ф.Энгельса, препарировавшего с марксистских позиций историю огромного восстания в позднесредневековой Германии (1524 – 1526), но как метафора вполне приложим и к упомянутым народным движениям в России. Ведь количественно во всех этих бунтах основной контингент участников составляли именно крестьяне. Они как бы обильно налипали на первоначально небольшое казачье ядро, и тогда удалая ватага превращалась в многочисленное воинство, хотя мужичьё с дубьем включалось в активные действия лишь на ограниченной территории, где вся его боеспособность, как правило, сводилась к тому, чтобы задавить жидкую самооборону барской усадьбы своим подавляющим большинством, разгромить и поджечь господские хоромы, а всех, кто там окажется, без разбору предать лютой казни.
Можно спорить, насколько великими потрясениями были все четыре «крестьянских войны», но то, что, по крайней мере, два бунта – разинщина и пугачевщина – своим накалом и размахом поразили современников и встряхнули Россию, не подлежит никакому сомнению. Памятники фольклора неопровержимо свидетельствуют, что сотни тысяч обездоленных, униженных и обиженных людей увидели в Разине и Пугачеве народных героев и своих заступников. То, что они пролили реки крови, не пугало. К этому русскому человеку было не привыкать. А вот их попытка устроить жизнь по казачьему обычаю, чтоб всяк всякому был равен и восторжествовала социально-имущественная справедливость, произвела на народ колоссальное впечатление и навечно запомнилась.
Мятеж не может кончиться удачей
Могли ли бунтовщики победить? Или их вечный удел быть разгромленными? Как зарубежная, так и отечественная история знает примеры, когда повстанцы успешно захватывали власть. Так было 1278 году в Болгарии. Там царем был провозглашен возглавивший крестьянское восстание пастух Ивайло. В Китае середины XIV века победа в аналогичном случае увенчалась воцарением новой династии (Мин), основателем которой стал простой крестьянин Чжу Юаньчжан. В России оба самозванца Лжедмитрия тоже вынесены на первые роли благодаря опоре на массовое народное движение. Однако успешный исход борьбы приводил не к установлению принципиально иных, чем ранее, порядков, а всего лишь к воспроизведению их прежней модели. По меткой поэтической формуле Роберта Бернса (перевод С.Я. Маршака),
Мятеж не может кончиться удачей –
В противном случае его зовут иначе.
Ценой большой крови
В России романтизированная казачья вольница мыслилась как носительница праведного мироустройства, которое достижимо лишь одним путем: борьбой добра со злом ценой большой крови.
Звериная дикость и жестокость бунтов не уступают породившим их тяготам народного труда и быта и изуверским наказаниям, и неумолимым преследованиям за проявления недовольства и непокорства. На насилие, произвол, утеснения следовал во время мятежей адекватный ответ, что, в свою очередь, при подавлении восстания сопровождалось со стороны властей показательно жуткими истязаниями и казнями «пущих заводчиков» и смутьянов.
К топору
В XIX веке ничего похожего на разинщину с пугачевщиной не происходит. Правда, «бунт» декабристов, пожалуй, вызывает в обществе не меньший резонанс, чем оба великих мятежа предшествующих столетий.
К тому же призрак новых, невиданных по силе народных восстаний Дамокловым мечом весь век висит над Россией. Революционная интеллигенция только и делает, что раздувает пожар народного гнева, призывая мужиков к топору. Ведь это тогда Н.А.Некрасовым были написаны строки-призыв: «дело прочно, когда под ним струится кровь», а другой поэт, имя которого ныне забылось, позднее напишет:
Нам обрубали крылья –
Мы пели песнь топору.
Мы так привыкли к насилью,
Как не привыкают к добру.
И даже Великая крестьянская реформа императора Александра II не до конца снимет напряжение, не приведет к социальному замирению. Освобождение и избавление от рабского ярма при всех плюсах имеет и минусы. Манифест 19 февраля 1861 года устраивает далеко не всех крестьян, и в десятках деревень вспыхивают волнения, как это случилось, например, в селе Бездна Спасского уезда Казанской губернии.
От Пугачева к Ленину
Молва о том, что вот-вот разразится гроза великого народного бунта, такого, какого еще не было, широко разносится по стране. Тайно по секрету называют даже имя главного вожака будущих мятежников – Метелкин. «Пугачев попугал, а Метелкин подметет», – с заговорщицким видом предсказывали знающие люди, претендующие на роль пророков.
Они ошиблись. Вождя звали иначе. В историю он вошел под партийным псевдонимом Ленин. Его пришествие пророчески предвидел в 1811 году французский католический философ, литератор, политик, дипломат и идеолог консерватизма Жозеф де Местр. Ему принадлежат вещие слова о том, что дела в России примут куда более ужасный оборот, чем в 1773 – 1775 году, если на исторической сцене появится Пугачев с университетским дипломом.
Великому потрясению 25 октября/7 ноября 1917 года, приведшему к власти большевиков, предшествовали Ходынка, «Кровавое воскресенье», революционные дни 1905 года, катастрофа в результате участия России в Первой мировой войне и почти карнавальное свержение царизма. Далее последовали безвластие, безначалие, уголовный разгул и октябрьский переворот, который иные на советский лад до сих пор предпочитают именовать Великой Октябрьской социалистической революцией.
А вот поэт Серебряного века Макс Волошин считал по-другому. В статье «Россия распятая» он пишет:
«Когда в октябре 17-го года с русской Революции спала интеллигентская идеологическая шелуха и обнаружился ее подлинный лик, то сразу начало выявляться ее сродство с народными движениями давно отжитых эпох русской истории. Из могил стали вставать похороненные мертвецы; казалось, навсегда отошедшие страшные исторические лики по-новому осветились современностью.
Прежде всего проступили черты Разиновщины и Пугачевщины и вспомнилось старое волжское предание, по которому Разин не умер, но, подобно Фридриху Барбароссе, заключен внутри горы и ждет знака, когда ему вновь «судить русскую землю».
Падение в бездну
Идея Страшного Суда, вершащегося над Русской землей темными и мстительными силами, раздавленными русской государственностью, обрекает Россию, по мысли Волошина, на падение в бездну с последующим преображением в земное царство, ибо с древности Русь – сказочный Китеж, Град Невидимый, Неопалимая Купина, горящая и несгорающая сквозь все века своей мученической истории.
Около ста лет назад Россия не избежала бесовщины, о которой со сверхчеловеческой прозорливостью предупреждал Ф.М.Достоевский, оказалась ввергнута в жуткую пучину братоубийственной гражданской войны. И это несмотря на множество предостережений, профетических откровений, пророческих прогнозов! Н.А.Бердяев, С.Н.Булгаков, П.Б.Струве и другие авторы словно присланного из будущего сборника «Вехи» (1909) были не только не услышаны и не поняты, но и подняты на смех, гневно осуждены и освистаны, хотя всего-навсего правдиво открыли очевидную истину: в стране накоплен столь горючий и взрывчатый материал, что катастрофа при ослаблении государственности и спаянного с ней веками истории самодержавия неизбежна.
Предотвратить надвигавшиеся великие потрясения тогда не удалось. Но победившие большевики схомутали и оседлали анархию бунта, на гребне которого пришли к власти, и постепенно стали воспроизводить то, что скрепляло страну при монархии и, пусть под другими лозунгами, шаг за шагом приступили к централизации, государственному строительству, фактически выступив вслед за царями, собирателями Земли Русской.
Почти без эксцессов
Падение советской системы произошло сравнительно мирно и бескровно. Ни один из нынешних национальных авторитетов, не говоря о записных историках, политологах, философах, без которых с недавних пор не обходится ни радио-, ни телеэфир, не назвал события 1991 года, ознаменовавшие крушение СССР и рождение новой России, революцией. Скорее всего, это потому, что под революцией у нас в стране традиционно понимают не смену внешних декораций и форм собственности, а вооруженный переворот, насильственные действия, влекущие за собой кровь, жертвы и гражданскую войну.
Слава Богу, в ельцинской России все обошлось почти без эксцессов, и наиболее драматическим моментом было противостояние в Москве в октябре 1993 года, когда народ пошел было стенку на стенку, поскольку одни приняли сторону Верховного Совета (последнего советского парламента), а другие – президента. Столкновение приняло вооруженный характер, сопровождалось блокадой здания Белого дома и обстрелом его танками. В результате было несколько десятков убитых и раненых, что, конечно, очень горькая страница новейшей истории России, но все же не великое потрясение.
Настоящее потрясение
Для многих настоящим потрясением ельцинской эпохи было разграбление бывшей государственной собственности близкими к новой власти частными лицами и компаниями. В результате этой «приватизации», а на деле полукриминального передела абсолютное большинство населения страны превратилось в неимущих, а малая группа новоиспеченных предпринимателей и тесно связанных с ними чиновников сказочно разбогатела. Тотальное обеднение народа было вызвано и тем, что при шоковом повышении цен на товары и услуги накопленные миллионами людей в сберкассах деньги обесценились и оказались аннулированными, лишив едва ли не каждую семью отложенных «на черный день» сбережений.
В таких условиях очень сильно проявилось стремление к возвращению к социализму, к советским порядкам, гарантировавшим человеку скромный, но твердый заработок и социальную защиту (обеспечение жилплощадью, бесплатное здравоохранение и образование и т.д.). Чем дальше отходила в прошлое советская власть, тем большую притягательность приобретала в глазах основной массы населения России, превратившись в миф об утраченном золотом веке.
Где справедливость?
Заметная стабилизация и нормализация жизни в период президентства В.В.Путина и Д.А.Медведева выровняли ситуацию, но не устранили зияющий разрыв между богатыми и бедными в стране, не сняли острого социального напряжения и противоречий из-за прогрессирующей коррупции и вопиюще неравномерного распределения доходов и материальных благ.
Народ сегодня не требует ничего нереального и невыполнимого – только восстановления грубо попранной справедливости. Он хочет того, что заслужил: стать хозяином жизни в своей собственной стране.
Означает ли это, что снова даст о себе знать исторический алгоритм, включающий как неизбежную закономерность при смене формаций и переходе от одного общественного строя к другому великие потрясения?
Или этому деструктивному, губительному пути есть мирная альтернатива?
При нынешнем расколе общества и при таком количестве оружия, боеприпасов, охранных структур и военизированных формирований, параллельных официальным вооруженным силам, социальный взрыв, или, если выражаться на старый лад, народный бунт, чреват вполне предсказуемыми последствиями: Россия не выдержит этого коллапса и, истекая кровью, раздробится, распадется на части, и неизвестно, сколько все это продлится. Даже заведомо зная, что она потом поднимется, воспрянет, возродится, такой исторический сценарий надо решительно исключить.
Значит, единственно возможное – это нормальное цивилизованное развитие в рамках защищающих интересы народа законов и реформ.
[На первую страницу (Home page)]
[В раздел «NOTA BENE»]
Дата обновления информации (Modify date): 08.12.14 17:39