Встречи за рубежом
4 выставки в Москве
(12 декабря, 2013 – 26 января, 2014)
Московский музей современного искусства впервые представил в полном объеме творчество Михаила Гробмана (р. 1939), известного израильского художника, а до своей эмиграции в 1971 году – одного из главных представителей московского художественного и поэтического авангарда 1960-х годов. Выставка прошла в рамках празднования 65-летия провозглашения Независимости Израиля.
Проект «Гробман: 4 выставки» (куратор: Лёля Кантор-Казовская) состоял из четырех отдельных экспозиций, каждая из которых занимала один этаж в Московском музее современного искусства. Каждая из выставок рассказывала зрителю историю, к которой нужен свой интеллектуальный ключ, вводила в атмосферу, связанную с другим временем и местом; в совокупности же они образовывали единую художественную и биографическую траекторию, персональный и идейный сюжет, который зрители могли выстроить и осмыслить сами. Для московского зрителя знакомство с творчеством Гробмана представляет особенный интерес, так как его работы 1960-х годов позволяют заполнить существенный пробел в сегодняшних представлениях о раннем периоде истории московского авангарда. В то время Гробман был центром притяжения того особого круга художников, которых Илья Кабаков в своей «Апологии персонализма в искусстве 60-х годов» описал как стихийных экзистенциалистов.
Живопись и графика на первой из четырех выставок, «Москва, 1960-е» отражала весь спектр идей Гробмана московского периода и его путь от абстрактных и символических до прото-концептуальных работ. Гробман быстро пришел к выработке собственного языка, в котором прослеживается связь с западным модернизмом, а также с художественным наследием русского авангарда, иконописью и теоретическими работами Малевича и футуристов. «Московский период» длился всего десять лет, но это было важное для художника время выработки своей собственной философии и индивидуальных поэтических кодов, время образования среды единомышленников и друзей.
В это время у него появилась необычная идея, в конечном счете ставшая одной из причин его отъезда – он предложил новую стратегию развития еврейского искусства. Гробман считал, что оно может встать в авангарде современного художественного процесса, но для этого оно должно возникнуть не на этнографически-бытовой основе, как у Шагала, а на основе еврейской философии, в которой есть глубокие абстрактные принципы. Главной философской темой Гробмана стала тема энергии творения, главным визуальным символом – Левиафан, мистическое чудовище еврейской традиции. В работах Гробмана этого времени («Фарфоровый человек», «Крылатая чаша», «Левиафан») появляется целый мир форм и символов, связанных с его представлениями о принципах творения. В то же время, Гробман одним из первых стал вводить в свои произведения коллажные фрагменты, тексты, а также политические образы.
Вторая выставка «Левиафан» была посвящена «новому еврейскому искусству» Гробмана и его попытке превратить свой подход в школу. В 1971 году, с намерением стать основателем нового еврейского искусства, Гробман переехал в Израиль и поселился в Иерусалиме, где он реализовал свою идею с помощью созданной им группы и осуществил ряд перформансов и акций в пустыне в районе Мертвого моря и на улицах израильских городов. В этот же период художник сделал целый ряд острых концептуальных работ, среди которых есть произведения, сделанные в жанрах, который Гробман придумал сам. В экспозиции были представлены фотографии действий в Иудейской пустыне, сделанные на месте, живопись, графика, трехмерные объекты и проекты неосуществленных акций и инсталляций.
Третья экспозиция «Картина = символ + концепт» состояла целиком из живописных работ 1980-90х годов. В это время Гробман заново переосмыслил свою философскую и эстетическую программу. От мифологии творения он перешел к исследованию его результата, очевидное несовершенство которого осмысляется им в саркастическом ключе. Художник предпочитает взгляд «снизу» на природу и человека; место мистического Левиафана в его картинах занял низколобый и длинноносый профиль «дурака», который представляет собой собирательный образ третьего лица, по-своему судящего о мироздании, природе, и социальном порядке. Прибытие в Израиль огромного количества людей из России сделало этот социальный фон особенно гетерогенным и комичным: мир сионизма, большой и малой политики Ближнего Востока заговорил суконным языком бывших жителей Советского Союза, которые надеялись обрести в Израиле свой рай – визуальным символом этого социального гибрида стала картина «Мавзолей Ленина в Тель-Авиве».
Заключительная выставка «Гробман: после искусства» словно задавала вопрос, являются ли выставленные в этой четвертой части произведения искусством? Многое из того, что зрители увидили здесь, в особенности рваботы последнего времени, в которых поражали неожиданное сочетание эротики и политики, мистики и злобного хохота, обсценности и серьезности – заставляли переформулировать этот вопрос по-другому: достойна ли, по мнению художника, сегодняшняя аудитория искусства и красоты, или для нее хватит прямого и грубого высказывания?
Работы, показанные на выставке, были предоставлены Музеем Людвига в Кельне, Тель-Авивским Художественным Музеем, Государственным Русским Музеем, Государственной Третьяковской Галереей, Галереей Минотавр в Тель-Авиве и частными коллекционерами.
[На первую страницу (Home page)]
[В раздел «Израиль»]
Дата обновления информации (Modify date): 22.02.2015 23:54