Впечатления

Валентин Вольнов

Путешествие в Китай

Китай всегда представлялся мне чем-то очень далёким и необыкновенно таинственным. Так получилось, что среди друзей моих родителей ещё с советских времён были китаисты, и таинственность Китая была всегда связана с ясным ощущением того, что страна эта действительно существует. В отличие, к примеру, от Никарагуа и Гондураса, в наличие которых лично я до сих пор не особо верю, а политические новости про частые военные перевороты в них в советское время были в одном ряду с анекдотами про Вовочку.

Кроме этого, где-то в недрах памяти, относящихся к раннему детству, сохранились воспоминания про одного из моих дедов, воевавших на реке Хасан за остров Халхин-Гол. Или, наоборот, на реке Халхин-Гол, за остров Хасан. Прошу простить мне слабое знание истории и географии. У кого сейчас нет под рукой интернета? Невелика заслуга переписать факты и названия оттуда. В данном же случае я гарантирую, что не «пою под фанеру», а рассказываю исключительно свои собственные переживания.

Позже, в армии, в конце восьмидесятых, в копилку моих знаний о Китае добавились слухи о наших послевоенных приграничных конфликтах, применении «чудо оружия» и, разумеется, нашей блестящей победе. В советское время слухи были частью коллективного разума, что-то вроде интернета сейчас.

Про время после 1991 года долго можно вообще не говорить. Всё оно умещается в ёмкую реплику бородатого российского космонавта в ватнике из американского боевика «Армагеддон». Помните, когда на вопли американских астронавтов-бурильщиков, что, мол, нельзя так колотить по сложной американской электронике кувалдой, он пробурчал: «Россия, Америка… Всё сделано в Китае!».

Всё это, помноженное на сведения о древнейших корнях китайской цивилизации и массу интересных новостей о современном развитии Китая, заставило меня с супругой задуматься об очередном месте провождения своего отдыха именно там. Последней каплей, которая окончательно побудила меня с женой выбрать в 2010 году местом своего отдыха Китай, стали восторженные рассказы моих родителей, побывавших там годом ранее, и наш вывод о том, что мы ещё не таких старые, чтобы тратить отпуск на манер овощей на солнечной песчаной грядке у тёплого моря.

Туристическую фирму порекомендовал один из уже упоминавшихся друзей-китаистов, так что по поводу возможных «недоразумений» мы не переживали. Срок путешествия определили не маленький – 21 день. По совету дам из турагентства и с учётом желания совместить познавательную часть со всё-таки отдыхом на море, мы выбрали такой маршрут: Пекин-Сиань-Хайнань-Шанхай.

Быть в Китае и не побывать в Пекине невозможно. Сиань – древняя столица Китая, резиденция первого китайского императора. Самое же главное, в пригороде Сианя находится музейный комплекс известных терракотовых воинов. Хайнань – тропический остров, где мы рассчитывали побыть немного овощами, поплавать в тёплом рассоле Южно-Китайского моря, позагорать, поесть омаров и других вкусностей. Шанхай был нами выбран по принципу: современный город с интересной историей. Забегу немного вперёд и скажу тем, кто не знает: в Шанхае до первой половины 20-го века были французский, английский, немецкий и даже русский кварталы. Уже повод для поездки.

Не надо кидать в нас камнями, но мы также рассчитывали купить что-нибудь нужное и задёшево, красивое и практичное. Мои родители вернулись из Китая с массой интересных и недорогих вещей: от чая до видеокамеры. Наши представления о хороших и недорогих вещах, как оказалось, значительно отличались от представлений родителей, но об этом позже.

Время поездки – первые три недели декабря. Как нам объяснили, не самое лучшее для Китая время, особенно в его северной части, где, в частности, находится Пекин, но выбора не было. Отпуск только зимой.

День первый. Пекин

Вылетали мы из Шереметьева-2, наблюдая в залах ожидания среди стандартной публики делового или отпускного фасона редкие фигуры депортируемых на родину таджиков в тренировочных костюмах, заляпанных краской. Нашим средством перелёта был огромный Аэробус А-310 и после семи часов фильмов-обедов-сна-завтраков-иллюминатора мы приземлились в аэропорту Пекина.

Временная разница и раннее утро не дали возможность оценить величие зала прилёта пекинского аэропорта. Одно могу сказать: зал очень большой. Встречал нас гид-студент,на микроавтобусе с водителем. Погода +5 по Цельсию, сухо, дымка. Студент учился пару лет назад в Москве, весьма сносно говорил по-русски, но абсолютно не выговаривал букву «р». Как мы от него позже узнали, в китайском языке вообще нет этой буквы. (Как же они рычат, когда ругаются?) Поэтому тщательно и несколько раз повторяемый по моей просьбе в один из последующих дней перевод простейшего иероглифа чуть было не вызвал у меня истерики. «Уот. Ну уот же!» – втолковывал мне Алёша, показывая рукой на свои зубы. Рот, то есть! Попробуй, догадайся. Алёшами, Маринами, Ленами и прочими привычными нашему слуху именами просили называть себя все наши китайские гиды, очевидно, учитывая опыт сломанных языков первых российских туристов, пытавшихся по незнанию заучить имена гидов в оригинале.

Путь от аэропорта до гостиницы в Пекине неблизкий. Город устроен интересно, улицы, как в Петербурге, – решёткой на карте (система стритов и авеню), четыре или пять кольцевых дорог. Кольцевые – условно, скорее гигантские квадраты. Сравнение с Питером тоже, как вы понимаете, условно. Даже одной кольцевой дороги (пусть даже и квадратной), насколько мне не изменяет память, там до сих пор не построено. Дороги в Пекине широченные, отличного качества, не помню, чтобы в асфальте были дырки наших калибров.

С целью экономии и учётом того, что мы приехали смотреть страну, а не торчать в четырёх стенах, все отели были нами выбраны четырёхзвёздочные, кроме Хайнаня. Но об этом позже.

Отель, в котором нас поселили в Пекине, оправдывал свои четыре звезды. Чистенько, но ощутимо, что строили гостиницу давно: стандарты ныне не те. В номере не порадовала особенность, о которой мы уже знали при подготовке к путешествию: туалет располагался посередине номера за неплотной стеклянной (слава богу, хоть матовой) дверью. Уединения там найти не получалось. Не романтично, но обойти стороной унитаз в нашем номере я никак не могу. Я сам достаточно большого роста, около двух метров. А китайцы по большей части значительно ниже. Сколько в сантиметрах, не спрашивайте, не измерял (неудобно как-то с рулеткой за ними по улицам гоняться). Из этого факта родился мой первый вывод: средний рост китайцев прямо пропорционален размеру унитазов, выпускающихся местной промышленностью. В нашем номере стоял маленький, ну просто игрушечный представитель этого фарфорового племени. Иногда, наткнувшись на него беглым взглядом, хотелось погладить и дать ему конфету: тебе ещё расти и расти, приятель! Впрочем, в других гостиницах (вероятно, моложе возрастом) унитазы были уже взрослые, витамины, наверно, принимали и кальций.

В Пекине у нас было два дня культурной программы и два свободных. Как вы догадываетесь, свободные дни нами были выбраны для шопинга.

Пекин. В «Запретном городе»

Пекин. Вид на Императорский дворец

Автор этих строк

День второй. Великая Китайская стена

Поездка на Стену – первая часть нашей культурной программы. Вообще, эта Стена довольно длинная (3,5 тыс. км) и пройти её всю – задача для ненормального. Да и по информации из того же интернета, кое-где она значительно изгрызена местным населением, которое безо всякого пиетета тащило и тащит из неё камни для своих узко мещанских потребностей. Совсем другое дело стена под Пекином, находится она недалеко в пригороде, отлично сохранилась и расположена на горах. Всё, что нужно для создания полного впечатления.

Великая китайская стена

Путь от отеля до Стены отпечатался в ощущениях уже более ярко – восемь часов сна сделали своё дело. Отменного качества дорога провела нас через центр Пекина и, немного попетляв, мы выехали в пригород. Тут уже не было небоскрёбов: небольшие светло-коричневого камня одно- и двухэтажные домики по обеим сторонам дороги, небогатые, но чистые и опрятные. Вдоль трассы стройными рядами стояли зримые подтверждения китайского технологического чуда и экономии – фонари уличного освещения с небольшими площадками солнечных батарей наверху. На Хайнане, кстати, мы видели такие же, но с дополнительно установленными пропеллерами. М-да, сразу видно, об экономии там не только говорят.

Людей на улицах как центра, так и пригорода оказалось на удивление мало. По этому поводу позволю себе небольшое отступление. Несмотря на официальный «миллиард двести миллионов» населения Китая, на улицах столицы мы не увидели ожидаемое столпотворение. Уже упоминавшийся пригород вообще поразил пустотой, возможно, дело было в выходном дне. Также вполне вероятно, что Пекин, помимо колоссальных размеров своих площадей, дорог и гигантских зданий, способных, как эвкалипт в жаркую погоду, втягивать в себя несметные полчища людей, имеет какие-то административные ограничения по вопросам пребывания некоренных пекинцев. Что-то вроде нашей прописки или регистрации. Сразу скажу, что вопрос этот я детально не изучал и высказываю исключительно свои предположения. В любом случае, в Пекине мы не увидели человеческого моря. Такой факт моментально вызвал в моей голове самопроизвольные роды одной из разновидностей теории заговора: так-так, подумал я, а может, миллиард двести – блеф? Может, придумали мудрые восточные правители сказку про миллиард, чтобы держать в тонусе сопредельные государства? Ну, кто против такой массы что скажет?

Как выяснилось позже, Пекин в этом смысле оказался не показателем. Дальнейшая поездка всё поставила на свои места. Нет, конечно, китайцев я не пересчитывал, но в других местах их было больше, причём значительно. Да, кстати, районный центр Сиань, один из пунктов нашего путешествия (опять забегу вперёд), районный центр Китая. Вы представляете себе административное деление России? Регионы, области, районы, плюс города федерального значения: Москва и Санкт Петербург. Очень похоже на Китай, только там провинции.

Столица Рязанской области в России, к примеру, Рязань. В области есть районы. В них тоже мини-столицы. К примеру, Сасово — столица Сасовского района Рязанской области. В Московской области столицы нет, но тоже есть районы. К примеру, Каширский район. Моя супруга родом из Каширы. Кашира – районный центр, средних размеров город, тысяч 100 жителей. Какой-то из наших отечественных районных центров – 50 тысяч, но это не важно.

Районный центр Китая Сиань (внимание!) город, по калибру (включая здания, дороги, инфраструктуру и население) равный Москве. По ощущениям, конечно, с рулеткой по городу я не бегал – откройте электронные карты и сравните. Хотя лучше не надо, можно разочароваться. Вполне вероятно, районный центр Китая Сиань даже больше нашей Москвы.

Прошу ещё раз вдуматься в масштабы – Сиань это районный центр. Сколько таких по Китаю районных центров с 8-10 миллионов жителей? А областных, в которых по логике вещей должно быть населения больше, чем в районных? А Пекин, Гонконг, Шанхай, города с десятками миллионов, вот он миллиард двести в полном объёме, а может и больше.

Итак, закончу не лирическое отступление. Великая Китайская стена. Как любой значительный туристический объект в Китае Стена оборудована всем необходимым для комфортного приёма посетителей и их денежных средств. Все входы на туристические объекты в Китае – платные и огорожены; проход к Стене – через крытый павильон и турникеты по билетам. Надо ли говорить, что организация прохода аналогична по технической оснащенности недавно появившимся суперсовременным турникетам на некоторых станциях в московском метро? Вот оно единство истории и передовых технологий в действии.

Однако, все эти ухищрения, помноженные на восточную мудрость и железобетонное спокойствие китайцев-контролёров, не помешали молодой китайской особе женского пола (судя по одежде, из тех мест, где банкомат до сих пор рассматривается как порождение дьявола), на наших глазах с безмятежным спокойствием, в двух шагах от турникета и суровых контролёров, деловито протискивать волнующими и хорошо знакомыми всем взрослым мужчинам движениями своё стройное тело через уже упомянутую ограду не для того, вероятно, чтобы сэкономить несколько юаней на вход, а из-за принципиального протеста против отдачи кровно заработанных бездушному электронному аппарату.

Неизбежный спутник любого китайского туристического объекта – мелкая торговля сувенирами, более цивилизованная, впрочем, чем в Египте на пирамидах. По крайней мере, на Стене горячие египетские парни не требовали от нас на украинской мове купить бумажник кожи красноморского ската, убитого египетским крестьянином в период осеннего полнолуния. Такой опыт в Каире у нас действительно был. Китайские торговцы если уж и бросались на туристов, то, очевидно, без цели нанести тяжкие моральные повреждения. Впрочем, многие из них просто мирно спали в своих палатках, ожидая, вероятно, пока мимо них проплывут трупы их врагов, и жизнь в момент станет лёгкой и беззаботной.

Та часть Стены, на которую доставили нас, двумя волнистыми лучами расходилась круто вверх по обе стороны гор от ложбины, по которой проходила шоссейная дорога и где остановился среди многих туристических автобусов наш автомобиль.

Особенность и уникальность Стены в том, что она идёт по всей, когда-то определённой границе Китая, несмотря ни на какие рельефы местности. Равнина – идёт по равнине, гора – взбирается вверх как опытный горный турист, тщательно повторяя все её изгибы. Но в отличие от горы, Стена устроена уступами, в виде неравномерных ступенек, по которым можно пешком подняться до самого верха и идти дальше, пока хватит сил. Ходить по Стене не трудно, так как её ширина аналогична ширине хорошего тротуара на Тверской, разве что не заасфальтирована. По обеим сторонам, как и полагается всякому оборонительному сооружению, идут внешние, более тонкие стены с бойницами; цвет камня Стены – приятный, светло-серый или с желтоватым оттенком.

По моим наблюдениям камень у китайцев – любимый строительный и отделочный материал. Причём в отличие от Европы и России используют его не только во внешней отделке, на тротуарах и облицовке цоколей зданий. В Китае его полируют, искусно подбирают по цветам и оформляют внутренние помещения: холлы в гостиницах, ванны и туалеты, чему мы имели возможность убедиться в дальнейшем. Смотрится такой интерьер очень интересно.

Перед подъемом гид Алёша заученно и с доброй отеческой улыбкой посоветовал нам беречь силы, указав, что подняться вверх по Стене – полдела, а вот назад можно и не успеть к отъезду, так как «ну очень тяжело». Перефразируя всем известное «редкая птица долетит до середины Днепра», смысл последнего напутствия можно выразить так: «редкий турист доползёт до верхней точки Стены». Меня как бывшего спортсмена такая перспектива не пугала, но, объективно говоря, та самая верхняя точка действительно терялась высоко под облаками. Интонация, с которой гид объяснял нам необходимость беречь свои силы, окончательно убедила меня в его невысоком мнении о наших умственных способностях.

Отбросив в сторону обиды, мы двинулись вверх по Великой Китайской Стене. Первые пролёты Стены, прерываемые сторожевыми башенками, были толкучкой в базарный день в спорткомплексе в Лужниках ещё в то время, когда в начале девяностых там был первый вещевой рынок. Толкались в основном китайцы. Как позже объяснил гид, время, выбранное нами, совсем не туристическое, не дорогое, чем пользуются китайцы из отдалённых провинций для повышения своего культурного уровня. Делегации таких «китайцев» российской национальности из наших провинций часто можно по тем же причинам встретить на Красной площади и у Большого театра.

По мере подъема, желающих культурно приобщиться к великой истории становилось меньше, дышать, в соответствии с известной поговоркой, становилось легче и можно было не спеша рассмотреть окружающие виды, самих китайцев и надписи на Стене, до которых лично я большой охотник и которые, по моему глубокому убеждению, показывают культурный уровень масс, посетивших эти места, лучше всяких социологических опросов.

Сразу скажу, что широко известных всем нам слов из трёх латинских букв, первые из которых X и Y, я не отыскал, хоть и очень старался. Честь и хвала нашим туристам! Больше всего из наскальной живописи было иероглифов, что, впрочем, и не удивительно. Что значили эти иероглифы и каков культурный уровень среднестатистического китайца в этих местах я, понятное дело, так и не узнал.

Виды по мере подъёма открывались прекрасные, хотя всё портила дымка, висящая над Китаем повсеместно. В Пекине она не давала нам качественно фотографировать небоскрёбы, а в Шанхае безнадёжно портила вид из отеля на Звезду Востока – длиннющую железобетонную телебашню, местную достопримечательность. Но об это дальше.

Шанхай. Телебашня

Стена круто взбиралась на гору; слева и справа, сколько можно было разглядеть, были такие же пологие горы темно-серого цвета деревьев, сбросивших на зиму листву, но без единого намёка на снег, который здесь бывает редко. В день нашего визита на Стену было достаточно тепло, около пятнадцати выше нуля, солнечно, но ветрено. Напротив нас, от ущелья, по которому внизу бежало шоссе, по его другую сторону от нас, также вверх, повторяя рельеф горы, поднимался другой рукав Стены. С его верхней точкой во время подъёма мы поравнялись по высоте, но вскоре он безнадёжно отстал и остался где-то внизу.

Через равные промежутки Стену разделяли двухэтажные башенки. На их первых этажах были чистые и светлые комнатки с арочными окнами, а этажом выше, для тех, кто рискнул протиснуться по практически отвесной узкой каменной лестнице, были сконструированы открытые площадки, очень удобные для обзора и обороны.

Кстати, практически на самом верху Стены мне в голову пришла идея относительно её оборонного значения. Ещё с первого осознания гигантской протяжённости Стены меня мучил вопрос: зачем было делать её такой огромной? Охранять по периметру в те годы такое сооружение было невозможно – это не сейчас, если разместить на ней всех китайцев, то места, пожалуй, не хватит. В то время население Китая было куда более скромное.

Ответ пришёл в голову такой – главной головной болью Китая в те времена были кочевники. Они же монголы, они же татаро-монголы. Те самые, от которых пострадало в дальнейшем и наше отечество. Вы можете себе представить, что такое кочевники, как они воевали и почему действовали с такой эффективностью на огромные расстояния? Если не знаете, я вам перескажу общеизвестный факт: огромная масса небольших и выносливых лошадей со всадниками. Лёгкое вооружение: лук, стрелы, копья. Стремительный бросок всей этой массы вглубь на территорию врага. Обход укреплений, удары по незащищённым штабам, тылам, городам с символическими гарнизонами. Эту тактику, кстати, использовали фашистские войска во второй мировой войне. Только вместо лошадей тогда использовались танковые клинья. Но Стена для этих орд становилась непреодолимым препятствием. Нет, как я уже говорил, она не была высока и её, наверняка, можно было перелезть самим всадникам. Но что было делать с лошадями? Вы представляете себе задачу для древнего кочевника – перенести через Стену лошадь? А тысячу лошадей, а сто тысяч? Дело усугублялось тем, что в то время купить блоки и верёвки в ближайших магазинах было довольно затруднительно из-за их полного отсутствия.

Идея моя, совершенно очевидно, не нова, но додумался я до неё сам, в Интернете не подсматривал и гид Алёша мне про неё не рассказывал. Так что делюсь ей со всеми желающими совершенно безвозмездно. Хотя, возможно, Алёша давал подписку соответствующим органам не разглашать секреты боевых фортификационных сооружений иностранным шпионам!

Чем выше, тем меньше становилось китайцев, и появилась возможность рассмотреть и даже сфотографировать отдельных, особо интересных представителей. Несмотря на коренные отличия от европейских россиян по росту, разрезу глаз и цвету волос, китайские мужчины мне показались чем-то очень похожими на наших среднестатистических мужчин. Возможно, цветом одежды: всё сплошь серое и чёрное. Я отношу этот факт за счёт отголоска светлого социалистического прошлого. Те из вас, кто москвичи или ленинградцы, спуститесь в метрополитен и посмотрите на пассажиров. Я понимаю, что езда на Мерседесе прибавляет красок в жизни больше, чем путешествие под землёй, и видимо потому редко-редко из общей серо-чёрной массы наших соотечественников в подземке встретишь яркое пятно. Выражение лиц у китайцев немного другое и отличается от наших наверно тем, что всякий китаец ощущает своё древнейшее происхождение, культивирует конфуцианское спокойствие и обоснованно надеяться на то, что миллиард двести соотечественников уж точно не дадут его в обиду.

Там же впервые мы заметили интересную привычку китайских мужчин открывать свой живот. Навстречу сверху спускался пожилой смуглый китаец с блаженной улыбкой альпиниста, только что покорившего Эверест, задрав майку и подставив свой пожилой живот зимнему солнышку. Эта часть Стены была пустынна, кроме нас никого не было, и я было подумал, что, увидев нас, китаец смутится и вернёт статус-кво внешнему виду, но тот продолжал бодро топать навстречу с выражением лица «жизнь удалась». В дальнейшем мы ещё несколько раз видели китайцев с оголённым пузом. Что это значит – я не узнал.

На пути к вершине, на горизонтальной площадке промежуточного сооружения нас повстречал туалет, органично вписанный в Стену и украшенный традиционной китайской загнутой кверху углами крышей. Покой посетителей охраняли бетонные дракончики на стенах. К сожалению, у некоторых были отбиты лапки, и выглядывала металлическая проволока – основа этих восточных гарпий. К слову сказать, в некоторых углах уже описываемых сторожевых башенок тоже были туалеты, правда, стихийные. Такая химическая защита превосходным образом защищала стены внутренних помещений от наскальной живописи современников: пол был грязный, но стены оставались чистыми.

До верха Стены я дошёл один, живо вспомнив спортивные тренировки и учебное подразделение в армии. Стена заканчивалась необъяснимым с точки зрения современной логики вынесенным далеко вперёд отростком, не соединённым с другой частью Стены. Она просто кончалась, как нос корабля, обычными бойницами по обе стороны и уже привычной башенкой. Вид отсюда был изумительный. Площадка, с которой мы стартовали, уже не была видна; высшая точка рукава Стены, напротив, осталась далеко внизу; вокруг были пологие горы, покрытые серым одеялом голых деревьев; их дальние верхушки и перевалы терялись в дымке, сквозь которую проглядывало солнце.

Протиснувшись через узкий ход на верхнюю площадку башни, я чуть не задохнулся от бешеного ветра, сбивавшего с ног. Помахав жене, я плюнул для порядка по ветру, упираясь для устойчивости спиной в стену, сфотографировал англичанина, попросил его сделать то же самое со мной и с чувством выполненного долга побрёл в обратный путь. К слову сказать, англичанин оказался порядочной свиньёй и меня не сфотографировал, хоть исправно корчил рожи и делал вид, что нажимал на кнопку фотоаппарата. За что они так с нами, за Березовского или Абрамовича?

Вниз я побежал чуть ли не бегом. Подхватив через пролёт супругу, мы поскакали вниз уже вместе. На нижнем пролёте Стены, в толкучке, нам повезло увидеть буддийского монаха, пожилого, малозубого, в шикарном алом расшитом золотом халате. Он стоял, как Брежнев, на уступе Стены, обтекаемый потоком туристов, как задумчивый малыш, стоящий весной посередине бурного городского ручья, и махал приветливо всем рукой.

В тот день по программе у нас был ещё обед традиционной китайской кухни в загородном ресторане. Сразу скажу – обед не впечатлил. Загородный ресторан, в моём понимании, представляет собой что-то дорогое и не стеснённое скромными городскими границами, с обязательной природной составляющей, будь то вековые сосны, ели или на худой конец оградой, обсаженной модными сейчас у нас польскими туями и можжевельниками с загородных же придорожных рынков. То место, куда нас привезли, было, несомненно, за городом. Но в суматохе строительства эту часть города, вероятно, просто не успели назвать деревней, селом, посёлком городского типа или частью того же самого города. Разницы между этим «пригородом» и городом не было. Нас встретил большой бетонный двор в промзоне цементного типа и ресторан, по форме и содержанию больше напоминавший советскую столовую какого-нибудь НИИ средней руки.

Внутри огромный зал был разделён низенькими перегородками для создания подобия интима, кроме стойки для шведского стола мы рассмотрели опорные столбы с гласом вопиющего (к счастью, не только на русском языке) «не выносить столовые приборы на сувениры!». Позже, в каком-то туристическом справочнике мы обнаружили информацию о том, что понятию дорогого ресторана по китайским меркам обязательно сопутствует размер самого помещения, большое количество гостей и шумное общение. Применительно к нашей культуре – всё с точностью до наоборот. Завершающим штрихом китайской трапезы, скромно не упоминающийся в справочниках, является обычай (относящийся, кстати, и к соседнему Вьетнаму) бросать грязные салфетки и прочий обеденный мусор к себе под стул. К счастью, зал был заполнен на ничтожную часть такими же, как мы, европейскими туристами не сезонщиками в количестве едва ли восьми групп по 3-4 человека.

Кухня – это то, чем помимо количества населения и стремительно развивающейся экономики, по моему мнению, может гордиться Китай. Всё, что было в тёплых горшках шведской барной стойки, было вкусно. Хотя, как известно, на вкус и цвет... Я сознательно исключаю из перечня приводимых здесь блюд попытки ублажить привередливый европейский желудок в виде тушёных кружков сосисок в остром соусе и неуклюжего бекона. Не уверен, но искренне сомневаюсь во многовековой истории этих блюд в китайской кухне.

В аутентичном меню присутствовали паровые булочки с мясом из нежнейшего чуть сладковатого теста, сохранявшие своё тепло в плетёных туесках на ёмкости с кипящей водой; острые тушёные нарезанные треугольничками овощи – сладкий перец, капуста брокколи, фасоль; из мясных блюд – мясо в сладком соусе, однозначно определённое мной как курица, на деле оказавшееся свининой; несколько видов пельменей с нежнейшем тестом и другие блюда. Запить всё это разнообразие предложили спиртным, из которого я выбрал китайское пиво. Ничего особенного мной в нём замечено, к сожалению, не было.

Подытоживая наш первый ресторанный опыт в Китае можно сказать, что утончённая натура и любитель набить брюхо по-разному оценили бы эту загородную столовую.

В этой части я должен обязательно рассказать про неожиданную встречу со старым другом во дворе этого китайского ресторана со шведским столом. Кому-то это может показаться неинтересным, но тот персонаж, которого я повидал за тысячу километров от мест традиционного обитания, был хорошим и надёжным другом не для одного поколения российских граждан и для меня, в частности. Он стоит нескольких абзацев в этом рассказе. Речь об автомобиле марки АУДИ. В народе его называли по цифре «100» на багажнике – «АУДИ 100». Особо продвинутые знатоки добавляли: «в 45 кузове» (это принципиально, так как предыдущий 44 кузов ни в какое сравнение не шёл с этой красивейшей машиной своего времени). К основным чертам этого чуда немецкого автопрома нужно добавить простоту и надёжность, а для желающих и несведущих порекомендую потратить несколько минут поиска в интернете для оживления зрительной памяти. Не видеть этот автомобиль на наших дорогах мог разве что слепой от рождения или пожизненно осуждённый.

В истории этого необыкновенно удачного с конструкторской и эстетической точки зрения автомобиля был факт продажи технической документации (после снятия его с производства в Германии году эдак в 1998-м) в Китай и наладка его производства для внутреннего пользования. Узнав про этот факт в середине нулевых, я был в ту же минуту, как сейчас помню, посещён мыслью. Мысль была патриотическая, с настойчивым телепатическим обращением к руководителям отечественного автопрома бросить тазы, вазы, газы и прочие уазы, забыть гордость несбывшихся фантазий о великой автомобильной державе, вспомнить дураков на дорогах, купить (пусть даже у китайцев) ксерокопии документации на АУДИ 100 и наладить производство этой замечательной машины у нас. Я бы первый купил такой автомобиль, ездил бы на нём много-много лет, продал за дорого (такие автомобили ценятся всегда), а на вырученные деньги, добавив немного, купил бы другой такой же, и так до счастливой пенсии моих правнуков. Но дожить в мечтах до пенсии своих правнуков мне показалось более реальным, чем дождаться хорошей отечественной машины, поэтому внутренний монолог был тогда закончен пожеланием самому себе хоть раз посмотреть на эту металлическую реинкарнацию вживую. И вот эта мечта через несколько лет сбылась.

Вернёмся на землю. На земле, точнее во дворе, стоял тот самый китайский клон АУДИ 100, вернувшийся к жизни благодаря ничтожным молекулам ДНК, обнаруженным в вечной мерзлоте немецких архивов и заботливо выхоженными китайскими мастерами. Мне захотелось подойти и обнять его как старого друга, погладить по бамперу, протереть фары, проверить уровень масла, но время поджимало, и мы поехали в Пекин прочь от этого дежавю прошедшей молодости, неожиданно встреченного на выпуклых просторах земного шара. Уезжая, я был уверен, что увижу его ещё не раз – сомнительно, чтобы китайцы ограничились производством одного-единственного автомобиля.

Действительно, в Китае мне повезло ещё не раз увидеть АУДИ 100 в 45-м и даже в 44-кузове (в простонародье «селёдка»), которые до сих пор с успехом выпускаются в Поднебесной и даже (вознаграждение за мои чувства к этому железному зверю) проехаться на нём с вещами до аэропорта. Водитель, преодолев минутный столбняк и не найдя, вероятно, вразумительного объяснения странному поведению туриста из России, снимающего на фотокамеру заурядный, в общем-то, по китайским меркам автомобиль, заподозрил во мне неестественную тягу к представителям своего пола и с удовольствием позировал на фоне машины, отчаянно загораживая мне лучшие виды. Опасности для себя лично, с учётом людного места, багажа и близкого вылета, он не нашёл, а к геям, очевидно, относился по-буддийски толерантно.

Клонирование АУДИ всё же не прошло совсем гладко и с решётки радиатора исчезли четыре фирменных кольца, что, на мой взгляд, немного испортило внешний вид машины, но в остальном он так и остался знаменитой «соткой» со стальными рычагами и неубиваемым двигателем.

Специально для автомобилистов, раз уж зашла речь, опишу автомобильный парк, бороздящий просторы страны желтого дракона.

Первое, что бросилось в глаза в Пекине – наличие большого количества автомобилей неизвестных марок. Эмблемы многих, по современному выглядящих машин, были мне не знакомы, и описать их на страницах этого отчёта вряд ли возможно. В Пекине мы наблюдали множество одинаковых легковушек Фольксвагенов, одного возраста и даже похожих расцветками. Широкими косяками пекинские трассы рассекали Бьюики одной модели, но разных цветов. Вероятно, ушлые автомобильные гиганты вовремя осознали факт, что, чем вести бесполезную борьбу с вездесущими китайскими копиями, уж лучше организовать там собственное производство и поддерживать качество своего товара на должном уровне.

Не много мы заметили в Пекине машин представительского класса. Хотя вполне возможно, что в Москве (с которой и производилось всё сравнение) этих машин просто слишком много. Спокойное отношение китайцев к длинным лимузинам я объяснил для себя разницей в подходах, при котором отечественный хомо советикус не считает, что жизнь удалась, не повладев хотя бы короткое время самым дорогим Мерседесом, в то время как богатый китаец смотрит на жизнь, как на череду бесконечно повторяющихся реинкарнаций, где Мерседес – лишь часть убогого антуража не очень светлой действительности. Не видели мы, кстати, в Пекине и таких подтверждений избытка наличности, как Майбахи и Ролс-Ройсы. Написав этот абзац, я подумал, что причина скромности китайцев во владении четырёхколесными подтверждениями высокого социального статуса может состоять также в том, что Китай до сих пор остаётся социалистическим государством, где коррупция наказывается очень строго. Где-то в новостях (не ручаясь за правдивость) я увидел цифру в 10000 преступников, ежегодно расстреливаемых в Китае, причём чиновников из них достаточный процент. Боюсь показаться банальным, поэтому не продолжу мысль, наверняка, пришедшую в голову каждому, кто добрался до этих строк, касательно наших чиновников, их Мерседесов и уголовных наказаний.

В Пекине используются двухэтажные автобусы для перевозки простых китайских пассажиров. Попасть внутрь, нырнув под языковым барьером, мы и не пытались, но несколько раз фотографировали этих высоких красавцев, прельщённые, как все нормальные люди, немалым их размером. Грузовой транспорт в Пекине не оставил в моей памяти сколько-нибудь значительной вмятины, в отличие от грядущего Сианя, но о том, что я увидел на юге – напишу позже. Поверьте – это стоит того, чтобы узнать.

Кстати, вспомнив о социалистической составляющей китайской политической системы, не могу прокомментировать и этот момент. В опыте моих последних путешествий, случайно ли это или зов предков, были две социалистические страны – Вьетнам и Куба. В отличие от Кубы, где на улицах обычное явление книжные развалы с литературой о кубинской революции с ощущением того, что она произошла всего пару недель назад, и прочими милыми химерами социализма, в виде КГБ, домовых комитетов и принудительных конфискаций имущества, в Китае, как и в соседнем Вьетнаме, социализм присутствует исключительно в виде красных штрихов плакатов и перетяжек на улицах и площадях. Причём в Китае эти выцветающие пятна социализма практически не заметны. Гид на вопрос об особенностях социалистического пути развития его страны надолго задумался. Он несомненно знал, что такое социализм и слово это не вызывало в нём ассоциаций, похожих на то, если бы вас спросили о вреде и пользе экзекватуры и агремана на пищеварительный тракт. Но на этом его познания и заканчивались: в приоритетах пекинской молодёжи социализм, очевидно, не значится.

Мудрые китайские руководители, вовремя заметив плевел в идее сказочников-экономистов Маркса и Энгельса об искоренении частной собственности на средства производства, не стали отдавать власть молодым реформаторам, и, позабыв наказ «до основания всё разрушить», постепенно сделали то, что и должны были сделать все разумные руководители: наигравшись в богов, разрешили частную инициативу в экономике, отдали в руки бездушных дельцов фабрики и заводы, оставив за собой то, чем собственно и должно заниматься государство – право регулировать и направлять. Не знаю, за что такое наказание нам, но в Китае все эти перемены осуществили с достоинством, не надеясь, наворовав побольше, уехать куда-нибудь, к примеру, в Россию, чтобы жить на наворованное долго и счастливо.

Шанхай. Советский павильон

Терракотовое войско

(Продолжение следует)


[На первую страницу (Home page)]
[В раздел «Китай»]
Дата обновления информации (Modify date): 19.12.2011 18:29