Памяти Владимира Климова
Мой друг Владимир Климов
1986 год. Зал в редакции журнала «Юность». У меня с Ольгой первая персональная выставка. Стоим с Юрием Зерчаниновым, показываем свои работы, он пишет статью о нас. Вдруг, как из воздуха, возникает необычная фигура, прямо как у Булгакова. Громадная голова на небольшом торсе, невероятная библейская борода, мощный лоб философа, живые, горящие глаза. Подходит кошачьей походкой, здоровается с Зерчаниновым, они знакомы, нас представили. Так, ниоткуда, в коридорах знаменитого журнала, влетел в нашу жизнь и навсегда в ней остался Владимир Климов. Мы разговорились, он был в восторге от невиданной тогда в Москве свободы наших пространственных метафор, что мы сотворили и на лестнице, и в коридоре, и в самом зале. Сразу ухватив главное, новое, что многих отпугивало, казалось фокусами, он, сам великий иллюзионист, оценил как наконец прорвавшийся манифест пространственного искусства, театра, цирка, дизайна, одновременно. Уселись на подоконник, за окнами зажглись огни Москвы, под нами, в туннеле, нескончаемо текла река машин, а мы все говорили и говорили, о Дали и сюрреализме, дадаизме и русском авангарде, о поэзии и театре. Удивительно, первый раз встретились, а будто много лет вместе творили, мечтали, смотрели одними глазами на искусство, на творчество. Конечно, решили встретиться, и на следующий день я позвонил. Уже вечером Володя был у нас в мастерской. И тогда и теперь, спустя 25 лет, я не мог привыкнуть к необъяснимой Володиной особенности. Он не входил, возникал как факир, всегда неожиданно, как будто материализуясь из пространства. Яркий, шумный, веселый – может, скоморох, может, мудрец или философ, а возможно и сказочник. Не было в моей жизни человека с такой невероятной энергетикой, почти физически ощутимым полем его Я, его индивидуальности. А тогда мы просто упивались интересом друг к другу, к творческим исканиям и решили поколдовать вместе, взорвать рамки жанров и стилей, сотворить вместе с двадцатых годов забытую метаморфозу стихов и пространства. Владимир тогда был уже известным критиком, культурологом, эстетическим «гуру» авангарда. Но оставалась у него заветная мечта – поэзия. Он дал нам почитать свои стихи. Впечатление меня ошеломило. Это не похоже ни на кого, не укладывается ни в какие стили. Это новое, неизведанное ощущение жизни. Необычная, эпатажная форма и невероятная глубина смысловых метафор. Какое-то вулканическое мироощущение, сгусток мыслей и чувств, абсолютный слух к течению времени. Владимир нашел площадку для эксперимента, на восьмом этаже издательства «Молодая гвардия». Мы приехали посмотреть и ахнули, более бездушного, давящего, почти как зона в «Сталкере» жуткого пейзажа за окнами и не найти. А окна опоясывали почти весь зал. Встали в центре, и Володя стал раскладывать свои стихи, напечатанные на пожелтевших листах, по подоконникам. И, как молния, озарила. Вот и решение! Мы сожмем пространство тусклой жизни за окнами профилями-символами, а в рамы не картин, а окон впишем стихи, прямо по жизни, по небу. Развернем под потолком страницу с рукотворным текстом, Володиной рукой написанным, по всему пространству, от стены до стены. Пол превратим в антитезу белого парящего поэтического неба – черным полем с яркими, цветными метафорами – плевками застывшего гипса с впаянными фрагментами текстов. И расставили в пространстве инсталляции, объекты, макеты. Пространство загудело оборванными, как порезанные вены, телефонными проводами, замигало лампой – колонной, заговорило текстами «метафорелей». Володя парил, купался в воздухе этой материализованной мечты. Такой выставки не было ни до, ни после, где бы слово и визуальный образ соединившись, создавали новую реальность. По законам того времени, уже не жестокого, а ничтожного, выставка напугала руководство редакции и только открывшись, фактически умерла. Нет, ее не давили бульдозерами, не громили, просто аккуратно заперли и замолчали. Хотя на открытии выступили многие лидеры искусства: живописец Наталья Нестерова, художник театра и кино Сергей Алимов, скульптор Олег Комов, реставратор Савва Ямщиков, это не помешало устроителям, впоследствии записным демократам и «перестройщикам», забыть эту авангардную акцию. Потом было много совместных проектов, Володя не раз писал о нашем творчестве, мы перезванивались, ходили, друг к другу в гости, на творческие вечера. Иногда пропадали из жизни друг друга на целые годы. Но стоило поднять трубку телефона, набрать номер и услышать радостный, всегда почти по-детски восторженный голос Володи и снова оказаться в этом волшебном мире метафорических грез и гроз Климова. Всегда с массой новых, конечно, грандиозных замыслов, в эпицентре землетрясения под названием КЛИМХАНАЛИЯ. Отрешенный от быта, но глубоко современный, принц и нищий нашего авангарда, самый свободный от догм, правил, норм, он не зависел ни от кого и ни от чего. Последний раз с Володей мы встретились у нас в мастерской. Мы: Володя, Левон Осепян, Оля и я – обсуждали новые проекты, сидели за рюмочкой «чайку», и Климов с лукавой улыбкой, бокалом коньяку в одной руке и ингалятором в другой, как всегда, парил в пространстве, то исчезая, то взрываясь гроздьями метафор, облучая своим непередаваемым обаянием сказочника. С антресолей на него завороженно смотрел наш рыжий красавец кот, будто чуя в нем своего, таково же праздного гуляку-философа, свободного артиста и поэта, критика и эссеиста, искусствоведа и культуролога, бродягу авангарда и эстета андеграунда. Договорились о новых проектах, я отвез его к метро, и оно поглотило фигурку моего друга. А через несколько дней я услышал в телефонной трубке неузнаваемый голос Левона: «Ребята, три дня назад умер наш друг Володя Климов».Метафорели Творчества
«Время
Заполнило лунку
Моей прошедшей жизни –И сомкнуло
Свои уста
Надо мнойЯ – КАНУЛ
В КАНУН
Чьего-то
ЗАРОЖДЕНИЯ».
Москва. 2011 год.
«С антресолей на него завороженно смотрел наш рыжий красавец кот...»
17 марта 2010 года. Москва
Фотография Левона Осепяна
[На первую страницу (Home page)]
[В раздел «Памяти Владимира Климова»]
Дата обновления информации (Modify date): 07.03.12 21:39