Проза Таджикистана
Три рассказа из цикла «Мгновения»
(В переводе Комилы Камоловой)
Рана от слов
Словом стреляй осторожнее в споре,
Не забывай, дорогой человек:
Рана от пули затянется вскоре,
Рана от слова пылает весь век.Гамзат Цадаса
Мы учились тогда в 7-м классе. Вот уже неделю литературу нам преподавал новый учитель. Его считали очень строгим и грамотным. И на самом деле он был хорошим оратором, знал много стихов, рассказывал и говорил без шпаргалки. На его уроках всегда стояла гробовая тишина, никто не смел и пикнуть.
В тот день темой урока был аруз.
Учитель вызывал к доске одного за другим. Он хотел, чтобы каждый из нас понял и вник в суть аруза. Может быть, он считал, что без знания искусства стихосложения нам не прожить. Дошла очередь до Валиджона.
– Я не готов, – ответил он.
– Почему?
– Потому что ничего не понял.
– Читать надо было.
– Я читал, но не понял.
– Голова у тебя есть?
– Есть. Но я думаю поэт из меня не выйдет, и мне необязательно знать аруз.
Мы со страхом наблюдали за диалогом учителя и Валиджона.
– Где работает твой отец?
Валиджон опустил голову. Мы знали причину его молчания. Знай это учитель, не стал бы задавать этот вопрос.
– Сторожем в психиатрической больнице, – прервал тишину шепот с первой парты. Но мы все услышали.
– Понятно, – зло процедил учитель. – Твоё место рядом с отцом, коль не можешь осилить аруз.
По щекам Валиджона потекли слезы. Он хотел было что-то сказать, но не смог – обида и боль душили его.
Раздался звонок. Всем классом мы написали заявление на имя директора. К нам назначили нового учителя литературы.
Прошли годы. Иногда мы, одноклассники, встречаемся, вспоминаем детство, школу, учителей. И того учителя «аруза» тоже.
Я же при каждой встрече с ним сразу вспоминаю слезы Валиджона и не могу даже улыбнуться ему. Не выходит.
Дорога к объятьям матери
– Сыно-оо-ок, – раздался знакомый голос в комнате, исчез за облаками холодного зимнего неба. Но этого мига было достаточно для того, чтобы узнать родной мамин голос. Было далеко за полночь, и сон вновь заморил его, не дав подумать: откуда раздался голос и куда пропал.
Раздался телефонный звонок, он вскочил с постели и схватил трубку.
– Алло, – сказал Шухрат, еще не привыкнув к темноте.
Он узнал голос одноклассника и спросил:
– Случилось что?
– Гмм… Твой отец просил передать тебе, мать в тяжелом состоянии. Брату сам сообщи…
Шухрат понял всё. Уже несколько лет он со страхом ждал этой минуты и горько сожалел о том, что в последний миг не сжимает руки матери…
Ранним утром он с братом, невесткой и их восьмилетним сыном Кобусом направились к перевалу, который с первым снегом был закрыт. Но люди, кто верхом, кто пешком, переходили через него. Самым труднодоступным считалась Шодмондара. Осилишь её – остальное ерунда… Не доехав до перевала, ветер донес запах снега, небо потемнело. Машина ползла с трудом. В салоне, кроме них, сидело еще четыре пассажира с набитыми теплой одеждой и едой сумками.
– Я хочу есть, – сказал Кобус.
Шухрат дал ему хлеба и яблок. Племянник успокоился.
Они тоже были голодны, но ничего не лезло в горло. Вот пройдут перевал и позавтракают.
Машина поднялась по серпантину высоко в горы, нижний кишлак виднелся как на ладони. Шухрат в этот раз глянул на эту картину мельком, мысли были далеко, там, в родительском доме.
…Ночью накануне свадьбы они с отцом сидели у изголовья матери.
– Смотри, старуха, и твой младшенький надел чапан жениха. Вот и сбылась твоя мечта…
Шухрат взял мозолистые мамины руки и стал целовать их. Взгляд старушки посветлел, на губах задрожала улыбка…
Через сорок дней молодые уехали в город. Спустя два месяца Дилафруз сказала Шухрату:
– Я вернусь в район.
– Что-нибудь случилось?
– Нет, просто хочу быть рядом с Вашей мамой, поухаживать за ней.
– Она же не одна там.
– Знаю. Но старику трудно одному.
– Сестры часто навещают их…
– Не обманывайте себя. У них свои семьи, дети. Да и живут в соседних кишлаках.
– В крайнем случае, соседки помогут, если что…
– До каких пор она будет ждать, когда кто-то из них придет? Да и кто соседок позовет, случись что?
Дилафруз, выросшая в кишлаке, хорошо знала все тонкости жизни, трезво рассуждала о многих вещах…
И Дилафруз смотрела за старушкой, стелила ей мягкую чистую постель, расчесывала волосы, мыла и массировала обессилевшие шершавые ноги и руки…
Свекор не мог нарадоваться на невестку. Дилафруз окружила стариков теплом и заботой.
В положенный срок Дилафруз родила им внука…
– Всё, приехали, – сказал водитель, заглушив мотор. – Не хочу рисковать вашими жизнями. Продолжим путь, когда перестанет падать снег и взойдет солнце.
Кругом все было окутано снегом. Крупные белые хлопья кружили в небе, мягко и плавно ложась на землю.
– И назад дороги нет, – услышали они мрачный голос водителя.
– Может, есть какой-нибудь выход, – сказал брат Шухрата.
Ему никто не ответил. Но они спешили. И в этот момент не было для них ничего сильней и страшней этого перевала.
А перевал был глух, нем и слеп, не ведал, что там, внизу их ждет бездыханное тело матери… Перевал был безжалостен и немилостив…
Стемнело, наступила ночь.
Взрослые в тусклом свете салона стали ужинать. Шухрат с братом и невесткой лишь перекусили… Шухрат впервые почувствовал, до чего бывает горек кусок хлеба…
Злой рок сыграл над ним шутку, лишив возможности в последний раз увидеть мамино лицо.
– Односельчане, родственники все, наверное, собрались…
– Естественно… Старика одного не оставят, – ответил Шухрат, – только нас ждут…
Они десятки раз ехали через этот перевал, но впервые он захватил их в плен и неизвестно, когда выпустит.
Шухрат вспомнил о том, как позвонил однажды домой и сообщил, что завтра в таком-то часу приедет с тремя сослуживцами в командировку. Но вышло так, что они вышли в дорогу на два часа позже. В пути задержались и, когда въезжали в их родной кишлак Дашти Кози, Шухрат издали увидел отца. Старик стоял у ручья и смотрел на дорогу.
Поздно ночью он узнал от жены, что старик больше 4 часов сидел на улице в ожидании сына…
Вечером Шухрат с коллегами умылись после дороги и сели за дастархан. Пожелав гостям приятного аппетита, отец с сыном вышли во двор и пошли к матери в маленькую отдельную комнату. Шухрат, как обычно, поцеловал мать, прижав её слабые исхудавшие руки к лицу.
– Старуха, твой младшенький с друзьями тебя навестить приехал.
Глаза матери наполнились слезами.
– Слава богу… Мой дорогой Шухрат привез гостей, а я не могу встретить их, воздать им почести…
– Не переживайте, мамочка, все нормально. А внука Вам хоть изредка показывают? – спросил он мать.
В знак согласия она прикрыла веки.
– Старуха, мы зарезали барана, – сказал старик, – сейчас невестка принесет тебе бульон.
Когда они вернулись к дастархану, кто-то из гостей спросил:
– Тётю не видно. Она жива-здорова?
– Кто? – не понял Шухрат.
– Мама. Она себя хорошо чувствует?
– Да. Несколько дней назад поехала в гости к нашей старшей сестре. Может быть, сегодня вернется…
Шухрат не стеснялся своей матери. Просто не хотел ставить гостей в неловкое положение…
Долгая мучительная ночь стала отступать, рассветало.
«Будь мы дома, утром бы пошли на мамину могилу», – подумал Шухрат. Острая боль сжала сердце.
– Слава богу, снег перестал валить, – дымя сигаретой, сказал водитель.
– Дорога все равно закрыта.
– Может, за перевалом трактор поднимется к нам, очищая дорогу.
– А если не приедет? – спросил брат Шухрата.
– Признаться, сейчас не сезон для открытия перевала… А потом откуда знать бульдозеристу, что мы застряли здесь?
– Нет, – сказал Шухрат, – глупо ждать милости от этой погоды. Единственный выход для нас – идти пешком. Будем по очереди нести Кобуса. Янга, закройте ему шапкой уши, чтобы не проморозил, и шарф крепче завяжите. Даст бог, через три-четыре часа одолеем это чертово место. А за перевалом, может быть, машина или трактор нас подберут. Старик знает, что мы вышли в дорогу. Каково ему будет, если мы не приедем?
Снегу навалило по самое колено, иногда сугроб доходил до пояса. Невозможно описать мучения и трудности перехода через этот страшный перевал. Ноги отекли, замерзли и волочились, как культяшки. Бедолаги не могли поверить, что все уже осталось позади и они вырвались из плена.
Как будто вырвались…
Они присели у обочины, чтоб перевести дыхание и прийти в себя.
Вдруг раздался страшный гул. Огромная снежная лавина катила прямо на них. Брат с невесткой вскочили и бросились в сторону. Шухрат тоже мог успеть, но тут увидел, как споткнулся и упал Кобус. Он был к нему ближе всех. Шухрат подбежал к племяннику, схватил его и оттолкнул к родителям, выпрямился, но не успел сделать и шагу…
Лавина неслась, круша все на своем пути, подхватила и потащила вниз и Шухрата.
Доли секунды он ясно услышал знакомый родной с детства голос. А потом все исчезло, пропало…
Безмолвные горы, темное небо над ними стали свидетелями страшной игры природы с жизнью…
Мальчик, который торгует фисташкой
Их мазанка расположена на вершине пригорка. Мальчик ежедневно спускался по следам отца вниз и вечером, с заходом солнца, в сумерках поднимался обратно, домой, с песней, если удавалось всё продать и понурив голову, если день оказывался неудачным. С приходом весны до самой осени он ходил босиком и только с наступлением холодов надевал старые грубые папины сапоги.
Вдоль широкой асфальтированной дороги, по которой проезжали разные по цвету и марке автомобили и грузовики, с раннего утра закипала настоящая жизнь. Особенно если какой-нибудь водитель или путник вдруг выражал желание что-то купить. Глядя на них, мальчик всегда с завистью думал о том, что эти счастливчики едут в город или возвращаются оттуда домой. Особенно он завидовал сверстникам, но тешил себя тем, что накопит немного денег и отец обязательно отвезёт его в город. Говорят, что в городе многолюдно и шумно, там много больших высоких домов, полно магазинов, в которые не решаются войти кишлачные жители. Мальчишка обошел со своим стадом коз и овец огромное расстояние по горам, но до сих пор не видел города.
Его мысли прервала белая «Волга». Из неё спешно вышел высокий мужчина в костюме и направился к кустам. Водитель и двое пассажиров вышли из машины и стали разминаться. Мальчишка быстро разжег маленькую охапку хазориспанда и поднёс жестяную коробку к буферу автомобиля.
– Эй, друг, оставь нас в покое, – проворчал водитель безразличным тоном.
– Счастливого пути, да убережет вас бог от бед.
Мальчишка положил на землю коробку с благовонием и выставил вперед свой мешок.
– Дядя, купите фисташки. Смотрите, какая длинная нить.
– Вода у тебя есть? – спросил мужчина в костюме.
– Есть, родниковая, чистая… Я мигом.
Мальчишка побежал к большому валуну и достал чайник.
– А ну-ка, полей мне на руки. Вах, вах, вах! Какая водичка. А далеко отсюда родник? – спросил он, с удовольствием отпив несколько глотков.
– Для нас – близко, а для вас, городских, далеко.
– А сколько стоит твоя фисташка, умник?
– 10 дирамов.
– Дай мне десять нитей. Не забудь и за воду посчитать.
– У нас воду не продают.
– Да… Тебе сколько лет?
– Двенадцать… А что?
– Ровесник моего сына.
– Ваш сын учится в школе?
– Конечно. Но он лентяй и оболтус. А ты в каком классе учишься?
– Я?.. Во время войны школа была закрыта. А когда мне исполнилось 10 лет, не до школы стало. Работы много: овцы, козы, коровы… Потом из-за того, что не было учителей, нашу школу перенесли в другой кишлак…
– Эй, поехали, что это ты разболтался с этим босяком...
– Иду, иду, – сказал мужчина, протянул мальчишке деньги и направился к машине.
– Дядя, дяденька, вы мне лишнее дали.
– Будь здоров! – смог услышать мальчишка.
На месте, где только что стояла белая «Волга», клубилась белая пыль.
Да, как говорит его отец, люди бывают разные.
Два раза в месяц отец встаёт в три-четыре утра, режет жирного барана, разделывает его и отвозит в хурджине в город к друзьям – бакалейщикам, которые покупают тушу барана в складчину… К вечеру отец возвращается с полным хурджином, но на него надежды мало. Он, конечно, и на этот раз не выполнит просьбу сына…
Рядом затормозили красные «Жигули». Водитель достал из багажника канистру с водой и влил в радиатор.
Мальчишка подбежал к нему. В салоне автомобиля спорили двое.
– Дядя, фисташка…
– Дядя, дядя! Отстань? Пошел вон!
Мальчик, понурив голову, отошел от них, думая о том, что в этом маленьком мирке никому ни до кого нет дела, все безразличные и бездушные…
Для того, чтобы как-то отвлечься и успокоиться, он нарвал несколько листьев лопуха и, не торопясь, соорудил себе подобие панамы. Не ахти, конечно, какая, но от палящего солнца все же защитит…
У обочины остановился жёлтый автобус. Водитель вышел и стал копошиться в капоте. Из салона автобуса на него глядело около двадцати пар детских глаз. Мальчишка оторопел было, но потом сказал:
– Фисташка, сладкая, вкусная фисташка…
– Кто хочет фисташки – покупайте, – сказала одна из женщин. – Но если запоносите, я за вас отвечать не собираюсь…
К счастью, у мальчишки было много нитей с фисташкой. Всем хватило, да еще четыре-пять нитей осталось.
– В город едете? – с завистью спросил он.
– Да, на экскурсию. В цирк пойдём, в зоопарк, – ответила за всех одна девочка.
– По обезьянам соскучились, – добавил с улыбкой худенький мальчишка.
– Вечером вернётесь?
– Конечно…
Мальчик больше никого не слышал. Сердце заколотилось в груди. Ох, как он хотел быть сейчас с этими девочками и мальчишками и поехать в город. Но тут вспомнил, что на голове у него панама из лопуха, одет в старое, грязное тряпье, босые ноги почернели от грязи и пыли…
Водитель завел мотор и крикнул, что можно ехать.
– Муаллима! У меня к вам большая просьба. Вот, берите, берите фисташки, бесплатно. Да, ребята, у меня есть маленькая черепашка, это тоже вам, – сказал он и достал его из мешка, – я сейчас…
Мальчик побежал за валун у дороги и вернулся с охапкой подснежников, завернутых во влажную бумагу.
– Это тоже Вам, муаллима. Умоляю Вас, привезите мне одну книжку…
В салоне автобуса воцарилась тишина. Мимо проезжали взад-вперед машины.
– Какую книгу? – с улыбкой спросила учительница.
– Учебник с большими буквами…
– Постараемся, если найдем в городе, – сказала вторая учительница.
– Я буду ждать. Меня уже несколько раз обманывали. Даже деньги брали, но потом проезжали мимо…
С надеждой оглядев всех, мальчик вышел из автобуса.
[На первую страницу (Home page)]
[В раздел «Таджикистан»]
Дата обновления информации (Modify date): 13.12.2011 13:41