Книги – Армении
От переводчика книги «Ритмы и рифмы Армении»
Книга издана при финансовой поддержке Фонда «Дар»
Луи Арагон когда-то сказал, что два явления нельзя экспортировать – поэзию и революцию. И тем не менее человечество поэзию экспортирует давным-давно при помощи художественного перевода. Правда, как практик, занявшийся переводами более сорока лет тому назад, я готова сделать парадоксальное заявление: классическая поэзия (не в смысле сотворенная классиками, а всего лишь обладающая классическими формальными признаками – ритмом, рифмой) почти непереводима. Разное звучание языков, их различный строй, несовпадение звукописи, отсутствие равнозначных идиом, неодинаковая ударная система (во французском и армянском, скажем, ударный слог – всегда конечный, а в русском он может быть каким угодно) и многое другое делают иной музыку стихотворения, а музыка играет в поэзии отнюдь не второстепенную роль. К тому же не всегда возможно использовать с дотошной точностью образ, предлагаемый оригиналом: он может либо «не влезть» в строфу, либо оказаться чуждым менталитету народа, на язык которого стихотворение переводится.
Начинающий переводчик обычно стремится к предельному словесному совпадению с оригиналом. В результате в переводе ощущается пот труженика, корпевшего над буквой. Всё вроде бы правильно и вместе с тем неудобоваримо и скучно. Ибо испарился дух поэзии!
На мой взгляд, лучший перевод – тот, при котором читатель не догадывается, что данное стихотворение написано не на его родном языке. То есть переводчик (непременно обладающий поэтическим даром!) должен испытывать во время работы (нет, творчества!) вдохновение, какое испытывал автор. И тут уж не столь важно, что в переводе употреблено не то слово, что в оригинале, и, может быть, даже не совсем тот образ – главное, совпадение эмоциональной силы воздействия и ведущей мысли автора. Зачем хорошему переводчику «убирать» себя, затушёвывать собственную личность?
Правда, когда в конце семидесятых годов я переводила блистательных западноармянских поэтов начала XX века, мне очень захотелось оказаться в тени, оставив поэтов, которых перевожу, наедине с читателем. А переводила я стихи Петроса Дуряна, Мисака Мецаренца, Даниэла Варужана, Рубена Севака, Сиаманто, Ваана Текеяна. Они настолько не похожи друг на друга, и импрессионизм их так ослепителен, безумен, своеобразен, что мне было страшно породнить их между собой своей личностью. И я «ушла». Порой мне удавалось сохранить даже ритмический строй оригинала (как, например, в стихотворении Петроса Дуряна «Озеро»), что очень непросто: русские слова, как правило, длиннее и ударения в них «текучие», в отличие от строго зафиксированных на последнем слоге ударений армянских. Впрочем, кое-что переводчик зачастую изменяет вынужденно. Так, у Даниэла Варужана есть стихотворение «Навасардян» (буквально «Навасардское»). Навасард – языческий Новый Год, праздновавшийся в августе. Я не могла сохранить название «Навасардское», ибо оно является образованием от уже не понятного русскому читателю слова. А название «Новогоднее» выглядело бы тем более нелепо, потому что при словосочетании «Новый Год» любой русский человек тут же представит снег, ёлку и Деда Мороза. Потому название в русском переводе стало «Нава-сард» – естественно, со сноской.
Да, я старалась «убрать» себя, но вот убрала ли и не убила ли своими стараниями живого дыхания поэзии, об этом судить читателю. Переводы западноармянской поэзии для меня тот случай, когда пришлось «встать на цыпочки». Ведь переводчик ведёт себя по-разному, имея дело с разными авторами: то подтягивает их до себя, то подтягивается сам до них, чтобы переводимое произведение отвечало определённому уровню. Но во всех случаях это соавторство.
Конечно, нет многих проблем при переводе новомодных верлибров. Однако тут другая беда: исчезнувшая музыка, ушедший ритм. А Закон Ритма, между прочим, руководит самим Мирозданием. Вот и думайте, насколько это хорошо...
Нет, я отнюдь не испытываю фанатизма к одной-единственной поэтической форме и даже сама написала целый цикл коротких верлибров, но, тем не менее, уход музыки из поэзии порождает в душе печаль...
Хочу привести один пример из переводческих казусов. В своё время мне было поручено ЦК КП Армении срочно перевести на русский язык слова армянского гимна (их автор – Сармен), да так, чтобы всё было точь-в-точь, как у Сармена и чтобы... гимн можно было петь на русском. Задача, прямо скажем, не из простых, и к поэзии она имеет весьма косвенное отношение, ибо мысль переводчика уложена в прокрустово ложе ритма да ещё и придавлена скучно-партийной официальщиной текста. Однако я сделала-таки перевод, который можно было петь (если бы кому-то когда-нибудь в голову пришла бредовая мысль петь армянский гимн по-русски), и русский текст гимна был опубликован одновременно во всех русских изданиях Армении. Но – о, ужас! – моя ритмическая строка «наша партия надёжна и мудра» (не будем концентрироваться на сути этих общепринятых тогда слов – речь только о ритме!) была переделана в ритмического уродца: «коммунистическая партия великая» (попробуй такое спой на известную мелодию!). Как сказал мне мой знакомый по филологическому факультету, работавший в то время в ЦК, строку изменил крупный работник ЦК товарищ Д. (ныне царствие ему небесное!), мотивируя это такими словами: «В строке наша партия надёжна и мудра есть элемент сомнения». По всей видимости, в подкорке у самого товарища Д. скрывался элемент сомнения, подвигший его на акт неумелой до безобразия подстраховки. Помню, на улице знакомые мне проходу не давали, все в один голос укоряли: «Что ж ты одну строку изуродовала?». Я невесело отвечала: «А это я в соавторстве с товарищем Д.»... И вот десятилетия спустя я решила восстановить справедливость, опубликовав в этой книге перевод гимна в его законном виде.
Однако несколько слов о себе. Родилась в Ленинграде в 1940 году. Окончила филфак Ереванского университета. Выпустила девять сборников стихов. Перевела целый шкаф книг с армянского – как поэзию, так и прозу. Двадцать лет тому назад с головой ушла в сокровенные науки (Агни Йогу, теософию, Космологию Мартинуса, Учение Алисы Бейли). Написала и опубликовала десятки книг на эзотерические темы. Заинтересовалась санскритом – древнеиндийским языком, породившим всю индоевропейскую языковую систему (хотя официальная наука пока этого и не признаёт). В результате этого интереса появились две книги, связанные с армянским языком «Древние тайны армянских фамилий и краткая история Арийской Расы» и этимологический словарь армянского языка «Армянский язык – сын Языка Богов». Третья книга имеет отношение к русскому языку – «Санскрит в реке русской речи». В последние 33 года живу в Москве.
<...> За сорок с лишним лет многие мои переводы потерялись. В частности, недавно из чудом сохранившегося адресованного мне письма редактора ленинградского отделения «Советского писателя» Л.С.Гейро я узнала, что перевела большую поэму Даниэла Варужана «Арменуи». В письме были приведены очень симпатичные цитаты из моего перевода. Сейчас испытываю двойную грусть: оттого, что поэма в силу каких-то «подводных течений» не была опубликована, и оттого, что исчезла её рукопись.
Посему мне кажется справедливым и полезным опубликовать в этой книге то, что по тем или иным причинам напечатано не было (помимо некоторых дорогих мне изданных произведений). Какова цель этого? Цель простая: если в будущем станут составлять классическую антологию армянской поэзии, многое, я полагаю, пригодится из моих «уцелевших» благодаря этому тому «запасов».
Том этот, разумеется, не классическая, а авторская антология. Она не составлялась специально, а как бы выросла такой, какую вы её видите. Здесь нет средневековой армянской поэзии – за исключением нескольких небольших отрывков из великой книги Нарекаци. Здесь налицо явные диспропорции: стихов одних поэтов много, других совсем мало. Всё ли, что я переводила, мне нравилось в равной степени? Конечно, нет. Да и вообще переводить лишь то, что хочется, конечно, прекрасно, но в этом есть некоторый идеализм, ибо каждому переводчику-профессионалу наверняка приходится переводить не только то, что хочется, но и то, что в данное время востребовано журналом, издательством и т. д. Зачастую оригинал оставляет желать лучшего. Что же в таком случае делать переводчику? Проявить щедрость – ничего другого ему просто не остаётся. Переводчик не должен скупиться, тратя собственное воображение и вдохновение. Только тогда он сможет «дотянуть недотянутое». Ну, а разве исключается щедрость переводчика в том случае, если оригинал интересен? Уверяю вас, и тут она пригодится.
В книге немало имён моих друзей. Многие из них, увы, уже перешли в лучший мир. А оставшимся на этой Земле я желаю, чтобы творческий импульс не покидал их до конца земных дней. Как теософ я могу их заверить, что вдохновение и воображение нужны будут всем и за земной чертой – даже в ещё большей степени, чем здесь.
Прошу извинения у тех нескольких поэтов, сведений о которых не сумела найти. Исключать их стихи из книги только по этой причине показалось мне неблагородным. Поместила их я в промежуток между поэтами, родившимися в сороковые годы и родившимися в годы пятидесятые, поскольку абсолютно уверена, что они родились раньше пятидесятых и не позднее сороковых: в 70-е годы, когда делались эти переводы, они были молодыми поэтами. В книге же я расположила поэтов по возрасту, а не по тому, насколько каждый из них признан. Так, по крайней мере, никто не выкажет мне своей обиды.
На обложке книги – картина художницы и поэтессы Светланы Акопян, поэму которой о Жанне д’Арк – сильную поэму о героической личности – читатель сможет оценить по достоинству.
И какое счастье, что талантов так много на нашей планете в целом и на её живом кусочке – армянской земле – в частности!
[На первую страницу (Home page)]
[В раздел "Армения"]
Дата обновления информации (Modify date): 12.01.10 17:21