Переводы
Мкртыч Саркисян
Ованнес Шираз шутил всерьез
В забавных и веселых миниатюрах талантливого армянского писателя Мкртыча САРКИСЯНА улыбается само Время. Его память уберегла множество смешных историй, в которых армянские знаменитости своими речами и поступками действительно выступают юмористами поневоле. Две его небольшие книги, изданные 10–15 лет назад, так и называются – «Юмористы поневоле». Буквально после эпохальных произведений, таких как «Сержант Каро», «Жизнь под огнем», «Храбрый Назар», «Мир перед войной», «Григор Нарекаци», «Армянин на излете столетия» и других, в юмористических рассказах писателя-фронтовика прожитые годы и известные современники выписаны с достоверным лаконизмом узнаваемых реалий и образов.
Печально, потому что уже шесть лет, как М. Саркисяна нет с нами рядом. Как нет в живых и многих героев его веселых мини-воспоминаний, одним из которых является поистине народный поэт и народный любимец, великий Ованнес ШИРАЗ. В следующем году исполнится 95 лет со дня его рождения и 25 лет со дня его смерти. А сегодня мы можем пообщаться с двумя армянскими писателями, как с живыми, и вместе с ними поулыбаться и посмеяться.
«ПУСТЬ И ВРАГИ УСЛЫШАТ»
– Ованнес Шираз, – представился он.
– Знаю, – сказал я.
– Да?! – прикинулся он удивленным. – Ты поэт?
– Пока нет, – признался я.
– Вот если ответишь на один мой вопрос, значит, ты – поэт. А скажи-ка, кто в советской армянской литературе является ее правым глазом, а кто левым?
– Трудный вопрос, – увильнул я от отгадки.
– А я говорю, правый глаз – это я, а левый – Егише Чаренц.
(Пусть читатель не удивляется, что тогда, в 1947 году, речь могла зайти о Чаренце. В 1946 году на II съезде Союза писателей Армении имя Чаренца прозвучало и во вступительном слове Ав. Исаакяна, и в отчетном докладе.)
Шираз ждал моего ответа.
– Ну что, разве я не прав?..
– Правы, – говорю я.
– Значит, ты – большой поэт, – сказал он и, резко откинув волосы со лба, удалился, не преминув напомнить: – Ты свое мнение всем вслух выскажи, пусть и враги мои услышат.
ЗАБЫТАЯ ПОХВАЛА ПЬЕРА ГАМАРЫ
1968 год. Группа армянских писателей приехала во Францию. Но это была не туристическая поездка. Мы привезли подстрочные переводы армянской поэзии для объемного тома антологии с древнейших и средних веков до наших дней, которая должна была выйти на французском языке. Редакционную коллегию издательства возглавлял известный поэт Пьер Гамара. В издательстве состоялось предварительное обсуждение антологии (в виде подстрочников), которое прошло очень успешно. Французские специалисты по достоинству оценили армянское поэтическое искусство, еще раз открыв для себя чудо средневековья и жемчужины XX века.
Пьер Гамара был просто очарован поэмой «Библейское» Ованнеса Шираза и не скрывал своего восторга. Рождено ли это произведение в XX веке? Оно и отдалено от нашего времени, и вместе с тем проникнуто современным духом, потому что вышло из-под могучего пера.
– «Библейское» Ованнеса Шираза – это странник Вечности, бессмертный шедевр, который сохранится в веках.
Спустя какое-то время я встретился в «Айпетрате» с Ширазом и без прикрас поведал ему, как о нем отзывались во Франции. Морщины на его лбу сразу же разгладились, и он с детским воодушевлением поинтересовался:
– А этот расхваливающий меня Пьер Гамара большой писатель?..
– Это всемирно известный писатель, Шираз.
– Ну раз так, напиши его слова и дай мне или же, если сможешь, в газете напечатай.
Впоследствии в связи с 60-летним юбилеем Ов. Шираза (1974 г.) я опубликовал статью «Великий народный поэт». Она понравилась Ширазу. Он позвонил мне утром, в день выхода статьи.
– Мкртыч, всё-то у тебя хорошо написано, но только знаешь, ты не докончил статью.
– Что ты имеешь в виду, Шираз? – не понял я.
– Ты забыл написать о словах того большого человека...
КАК ОВАННЕС-СТАРШИЙ ПОМОГ ОВАННЕСУ-МЛАДШЕМУ
Отмечали 100-летие со дня рождения Ованнеса Туманяна. Стояла ереванская осень. В Академическом театре оперы и балета проходил юбилейный вечер.
Председатель правительственной комиссии, председатель президиума Верховного Совета Армянской ССР академик Нагуш Арутюнян поочередно предоставлял слово известным представителям армянской интеллигенции и зарубежным гостям. Однако чувствовалось, что председатель комиссии чем-то озабочен. В списке выступающих не значилось имя Ов. Шираза. А он просто рвался выступить. Руководство же опасалось поэта – Ов. Шираз мог испортить торжественный юбилейный вечер. Он, как всегда, снова потребовал бы возвращения захваченных Турцией армянских земель, освобождения Арарата из турецкого плена и т.д. Поэт, видя, что ему скорее всего не предоставят слова, прибегнул к последнему, испытанному в таких случаях способу. Он обратился к председателю, но так, чтобы хорошо было слышно членам президиума:
– Товарищ председатель, если ты не дашь мне выступить, я сам себе предоставлю слово, подойду к трибуне и заявлю, что твой дядя, историк Лео, преследовал великого Ованнеса Туманяна, а ты, его племянник, точно так же поступаешь с Ованнесом-младшим, да еще с помощью неприемлемого способа – политического шантажа...
Бедняга Нагуш Арутюнян – у него остался единственный выход: уважить просьбу Ов. Шираза. Под шквал аплодисментов поэт направился к трибуне и излил скопившиеся на сердце слова о великом поэте и армянском вопросе.
Затем, сопровождаемый аплодисментами, покинул зал.
Впоследствии он со смехом рассказывал об этом случае и победоносно завершал: «Видели, как я их? То-то же».
БУДУЩИЙ ГЕНИЙ
Шираз пришел в издательство с сыном Сипаном. Он усадил мальчика на колени, ласкает-лелеет его и попеременно принюхивается к его голове.
– Ты что принюхиваешься к голове ребенка?
– Вдыхаю запах гения, – ответил поэт.
ДОРОГА К КОММУНИЗМУ
Компания писателей направлялась к шашлычной, чтобы отметить выход в свет книги одного из поэтов. Среди них был также Ов. Шираз, и собратья по перу боялись, как бы он не омрачил радостное событие. Тем более что все знали о далеко не лестном мнении Шираза и о самой книге, и о таланте ее автора. Короче, всем нежелательно было общество Шираза, а тот догадался об их планах и ни на шаг не отстает от честной компании.
Наконец кто-то не выдержал и в сердцах напрямую спросил:
– Шираз, скажи, в какую тебе сторону идти, и мы пойдем в противоположную...
– Я, брат, иду прямиком к коммунизму, вот теперь ступайте... – не растерялся Ов. Шираз.
РАЗГОВОР С РЕДАКТОРОМ
Ов. Шираз обращается к главному редактору «Айпетрата»:
– Слушай, а почему ты не печатаешь моих стихов?
– А разве ты мне стихи приносил, чтоб я напечатал, Шираз джан?
– Неужели мне самому надо их принести, чтоб ты напечатал?..
НЕПРОЧИТАННАЯ ПОЭМА СЕВАКА
– Ты прочитал поэму Паруйра «Неумолкаемая колокольня»? – спросил я у Ов. Шираза
– Нет, не читал, – резко ответил он.
– А почему не читаешь, Шираз?
– Боюсь, она понравится мне, – последовал ответ.
«ОН БЕЗУМНЕЕ МЕНЯ...»
Некоторые «прозорливые» советчики отговаривали меня брать Шираза в Тбилиси на празднество Вардатон, посвященное Саят-Нове, дескать, хлопот с ним не оберешься. Тем не менее я три года подряд включал его в состав делегации, направлявшейся в Тбилиси. А с Ширазом было не только бесхлопотно, но он еще и являлся украшением нашей делегации. Его речи блистали красноречием и мудростью, проникнутые пафосом армяно-грузинской дружбы. Не говорю уже о всенародной любви к нему – одно лишь его появление вызывало бурную реакцию среди армянской и грузинской публики.
Засомневавшись в успехе своего выступления, он спросил:
– А скажи-ка, у грузин есть поэт такой же величины, как я, или лучше меня?..
– Вряд ли у них есть поэт лучше тебя, но такой, как ты, имеется.
– Да ну! И кто же это?
– Иосиф Нонешвили... Не знаю, большой он или маленький по величине, но такой же народный, как ты, любимец грузин. Так что, дорогой Шираз, готовься состязаться с ним.
– Толково говоришь, Мкртыч. Ты убеждай меня, что он, мол, великий поэт, а не я. Разозли меня, вызови во мне зависть, и тогда я превзойду и самого себя, а потом и его тоже...
Поэтический тур между ними всё-таки состоялся. Шираз одержал верх над своим соперником. Он это сполна почувствовал и после безудержных рукоплесканий публики. Радовался, точно ребенок:
– Будь у него саз, он должен был бы отдать его мне. (Таковы были правила поэтических состязаний во времена Саят-Новы – К.Х.) Да...
Я победил!..
Позже произошел еще более интересный случай. Мы спустились с трибуны, и люди расступились, пропуская к ожидавшим нас машинам. Неожиданно в воротах церкви Св. Геворга появился кинорежиссер Сергей Параджанов. Низко поклонившись Ширазу, он поцеловал ему руку. Я заметил, как в глазах Шираза заблестели слезы.
Когда мы уже сели в машину, он после долгой паузы произнес:
– Слушай, этот Параджанов такой же гений, как я, но он безумнее меня...
В КАБИНЕТЕ МНОГОЛИКОГО БАРЕГАМЯНА
В приемную директора издательства Хорена Барегамяна вошел Ованнес Шираз и обратился к секретарше:
– Барегамян у себя?
– Да, – ответила она.
– Кто у него?
– Он один.
Шираз вошел в кабинет Барегамяна и долго пробыл там. Выйдя, он сделал замечание секретарше:
– Милая, ты почему меня обманула, мол, Барегамян один. Кабинет забит Барегамянами: там директор Барегамян, историк Барегамян, патриот Барегамян, коммунист Барегамян, уважающий меня Барегамян и нелюбящий меня Барегамян, Барегамян храбрый и трусливый, агент КГБ Барегамян. И ты знаешь, чем они заняты? Они спорят об издании «Армянского Данте», дерутся друг с другом, еще немного, и кулаки пустят в ход. А ты говоришь, у Барегамяна никого нет, один он. Прислушайся-ка, милая, ну что, не слышишь, как они расшумелись?
Девушка ничего не расслышала – у директора действительно никого не было.
Тогда Шираз перед секретаршей и другими сотрудниками издательства талантливо разыграл спектакль «Спор Барегамянов».
– Захожу к нему, говорю: товарищ Барегамян, со дня создания моей поэмы «Армянский Данте» (1942 г.) прошло более четверти века, почему ты не издаешь? Хочешь, чтобы народ тебя проклял и возненавидел? И тогда между Барегамянами завязался спор.
Директор Барегамян сказал: «Спрос на книгу очень большой, народ хочет купить эту гениальную вещь. Как директор, я считаю, что пора уже подарить книгу читателю. Запрос книготорга «Айгирк» перевалил за 100 тысяч. Факт этот и радует, и озадачивает. Требуется уйма бумаги и баснословные гонорары. А каково ваше мнение, историк Барегамян?»
Заговорил историк Барегамян: «Вполне положительное. В истории многострадального армянского народа геноцид 1915 года является самой мрачной страницей. Историю, товарищи Барегамяны, невозможно ни улучшить, ни ухудшить, она достояние народа и должна быть передана ему. Турция отрицает свои подлые действия, это ее дело. Я как историк нахожу, что историю нельзя извращать, книгу надо издать, и чем раньше, тем лучше. Вы хотите возразить, коммунист Барегамян?»
Слово коммунисту Барегамяну: «Я поражаюсь вашей аполитичности. Как только вы затрагиваете армянский вопрос, то сразу забываете о классовом подходе марксизма-ленинизма, будто нет уже святейших гражданских принципов. Вас затягивает в националистический дашнакский омут. Я глубоко огорчен беспринципностью Барегамянов – и директором, и историком. Что мы завтра скажем ЦК КПСС, ЦК Армении, наконец, КГБ. Что нос повесили? Так и должно быть – вы чуете, какая вонь исходит от ваших настроений?»
Храбрый Барегамян неожиданно встрепенулся: «Ваше выступление, коммунист Барегамян, не что иное, как шантаж, как речь прокурора. Чего вы хотите? Чтобы мы набрали воды в рот и бездействовали, а турок поблагодарили бы за то, что резали нас, и тем самым заслужили бы аплодисменты КПСС и Компартии Армении? Книгу Ованнеса Шираза следует издать и нести как знамя перед новым поколением и как красную материю перед турками, которым надо отрубить их кровавые руки и плюнуть в их воспаленные глаза, дабы они не оскверняли своим взглядом ни мир, ни человечество... Что ты хочешь сказать, трусишка Барегамян?»
Заговорил трусливый Барегамян: «Пусть директор Барегамян даст гарантию, что нас (понижает голос) не подслушивают с помощью современной аппаратуры. В противном случае можем оказаться на Алтае или в заброшенных могилах на Тохмахском кладбище. Я, дорогие Барегамяны, призываю вас к бдительности. Четверть века не издавался «Армянский Данте» Ованнеса Шираза – и что из того: пострадал коммунизм, я вас спрашиваю? Да ничего подобного – человечество выиграло: на несколько человек меньше отправили в Сибирь. Так-то оно лучше, осторожность не помешает...»
Наступил черед патриота Барегамяна: «Смириться с трусостью? По-твоему, надо прекратить дышать, чтобы не вдохнуть смертельные микробы? Я человек крайностей, я экстремист. По-моему, патриотизм – это наивысшее проявление чувства, которому должны подчиниться и партийность, и классовость, и интернационализм, и другие «святыни». Пусть мне вырвут язык, всё равно я буду кричать: «Армяне, издайте «Армянского Данте»! Старайтесь, чтобы наша Родина процветала физически и духовно. Да здравствует Шираз! Да здравствует армянский народ! Зеленую дорогу «Армянскому Данте»!»
Агент КГБ Барегамян больше не мог сдержаться: «Нам конец! Что я скажу своему начальству об этом споре? Они не любят ни с кем цацкаться: кто им не понравится, в ком усомнятся, того враз пустят в расход. Как быть с «Армянским Данте»? Что мне делать? Кончить жизнь самоубийством? Или ждать, когда меня расстреляют или бросят под машину? Нет, в КГБ об этом споре не должны знать, иначе... погибнем при невыясненных обстоятельствах... Постойте-ка, а ведь я могу посоветовать им (вполголоса, разговаривая с самим собой) подвергнуть Шираза террору. Не будет Шираза, не будет и проблемы «Армянского Данте». Но для нас умерший Шираз живее всех живых и еще более опасен. Надо что-нибудь придумать. КГБ всесилен и даже Бога превратит в сатану...»
Директор Барегамян его перебил и сказал: «Благодарю вас, о Барегамяны, я услышал самого себя и не пришел ни к какому заключению. Однако обсуждение показало, что у великих поэтов, у гениев есть столь же великие недруги и друзья. Издание книги еще не созрело. Заседание объявляю закрытым. Но постойте, прекратите грызть друг другу глотки, прекратите, заседание закрыто!..»
Подготовила и перевела Каринэ ХАЛАТОВА
[На первую страницу (Home page)]
[В раздел "Армения"]
Дата обновления информации (Modify date): 10.01.10 17:48