Италия

Чезаре Павезе

«Лето»

Об этом лете, проведенном в полупустом городе, я даже не знаю, что рассказать. Стоит закрыть глаза – и вот уже тень приносит с собой прохладу и улицы становятся той переменчивой чехардой света и тени, которая обволакивает и пожирает. Мы любили вечера с тяжелыми, жаркими тучами, нависавшими над домами – безмятежное время. И даже ночь казалась нам всего лишь кратким мигом, проглатывавшим нас, едва мы возвращались домой с палящего, яркого солнца. Не успевали мы встретиться в сумерках, как было уже утро, новый спокойный день. Помню, город целиком принадлежал нам – его дома и деревья, столики и магазинчики, где на прилавках и скамьях горами возвышались фрукты. Помню теплый запах и голоса на улицах. И где в какое время дня лежал на каменном полу комнаты квадрат солнечного света.

Иллюстрация Джулиано Джентиле

Нас же и наши слова мне совсем не удается вспомнить. Знаю, что я ел много фруктов и иногда засыпал – обнимая или находясь в объятиях. Возвращаясь домой поздно вечером, я наслаждался прохожими и оттенками света, наслаждался мгновениями, хотя знал, что меня ждут. Мои руки и тело становились нежными и живыми подобно облакам, воздуху и холмам в те летние вечера. Все было таким близким, можно даже сказать, обыденным, если бы череда тех дней не казалась мне настолько иллюзорной, что иногда, когда я вспоминаю об этом, целое лето кажется мне только одним днем, который мы прожили вместе. Этот день существовал во мне, и наша связь, закончившаяся вместе с летом, наполняет его смыслом и голосом. Когда мы расставались, не было ощущения разлуки. Мы просто назначали друг другу свидание на новом месте – и в глубине улиц то исчезал, то снова появлялся наш холм. Мы видели его каждый день, покрытый тенью, притягивавший нас своим спокойствием и ставший частью комнаты, частью окна и улицы. В короткие летние ночи он и вовсе не исчезал, настолько был близко. День начинался и заканчивался им. Когда мы ели фрукты, смотрели на него, и теперь в сознании больше ничего не осталось, кроме этого холма и фруктов.

Полупустой город казался вымершим, но оживленным игрой света и тени, и я любил подходить к окну и смотреть на мостовую и небо. Мне нравилось думать, что за этим светом и прохладой скрывалось что-то еще, дорогое для меня, что нарождалось с солнцем и торопило ночь, и это наполняло смыслом каждую встречу, которая происходила на этих улицах. Эти пьющие солнце деревья, пронзительные голоса женщин, это великое безмолвие. Я выходил из дома, предвкушая иные запахи и вечернюю прохладу. Я мог любить каждую вещь, которую видел.

Временами на другом конце города оказывалась площадь, которая ждала меня – со своими облаками, в своем жарком спокойствии. Никто не пересекал ее, ни одно окно не распахивалось, только открывались уходящие вдаль пустынные улицы в ожидании голоса или шага. Когда я прислушивался, на площади замирало время. Стоял долгий день. Позже вечером я вспоминал о ней и находил ее неизменной.

В эти вечера лето не теряло своей силы, поскольку мы знали, что думаем друг о друге. В наши привычные встречи мне в сердце закрадывалась эта уверенность, которая, едва всколыхнувшись, уже вырывалась наружу. Тогда зыбким становился свет, который я ощущал как какое-то юношеское воспоминание, как будто неожиданно я возвращался совсем в другое лето, где не было ни тел, ни голосов, и комната, которую я оставил, снова была мне нужна, готовая, как тень, поглотить меня. Любая мелочь становилась воспоминанием, потому что внутри меня она оказывалась прежде, чем снаружи. Как будто я сам творил этот долгий день, поэтому уже ничего – ни в комнате, ни в вечере – не было мне чужим. Даже тело, проникающее в мое, и тихий голос.

Однажды вечером спустились облака, и всю ночь шел дождь. В ожидании я стоял под чужим окном, и брызги летели мне в лицо. Я знал, что завтра свет станет живее, а тень прохладнее, и я не торопился туда, где меня ждали. Это был последний летний дождь, изменивший цвет города. Можно было бы подождать в укрытии, но я вышел на улицу и пошел под дождем. Напряженно я думал о нашем окне, я все думал о нем, и оно от меня удалялось. Холм виднелся в самой глубине улицы, темный, выступающий из увеличившейся тени. Под дождем я смотрел на подоконники и двери, которые до этого видел лишь на солнце. Все было свежим и близким, и на этот раз в моем городе и впрямь не оказалось ни души. Я пересек много площадей. А когда возвратился, влюбленный, домой, думая о том, какими станут улицы завтра, комната оказалась пустой. И это продолжалось до ночи. Я стал смотреть тогда в окно.

Мы были вместе еще много дней, до конца лета. Но мы оба знали, что все закончится осенью. Так и случилось.

Подготовила и перевела с итальянского Ирина Баранчеева.

[На первую страницу (Home page)]
[В раздел «Италия»]
Дата обновления информации (Modify date): 24.12.09 20:15