Проза

Анаит Арпен

Вдова героя

Кабинет особняка был настолько богато обставлен, что его трудно было назвать рабочим. Несмотря на роскошь, он был безжизненным. Создавалось впечатление, будто этот огромный дом никогда не знал радости, и в его стенах никогда не кипела жизнь. В кабинете было душно, и не только оттого, что шторы были задернуты и животворящие солнечные лучи не проникали в комнату, но и…

Хозяин особняка приехал только что, обычно он жил в городе. В дороге он с досадой думал о том, что вынужден подыскать нового управляющего поместьем, так как прежний “взял да и умер”, а был он очень выгодным работником: хорошо справлялся с работой, был энергичен и, главное, довольствовался стольким, сколько ему платили, и никогда не жаловался.

Владелец поместья уселся в массивное дубовое кресло, стоявшее за гладким полированным письменным столом. Его облик излучал сытость и довольство. Перед ним стояла безутешная от горя женщина, покорно ждавшая его благоволения. Он окинул ее властным взглядом. Маргарита была вдовой покойного управляющего поместьем. Женщина пока не представляла себе, как жить дальше и как содержать детей. Она понимала, что теперь уже нет смысла думать о том, что если бы она поддалась уговорам мужа возвратиться в Армению, то, возможно, иначе бы сложилась жизнь: возможно, там он смог бы поправить свое здоровье, залечить рану, полученную во время греко-турецкой войны. Вдова вынуждена была смириться с реальностью, ее утешало лишь то, что какая-то часть заработанных мужем денег оставалась у хозяина поместья. И Маргарита пришла в этот мрачный кабинет с надеждой получить деньги. Она еще не оправилась от горя, а над ней и ее троими беззащитными сиротами нависли новые тучи.

– Разумеется, я помогу вам чем смогу, ты с детьми ни в чем не будешь нуждаться, – сказал хозяин поместья, богатый землевладелец – Мелик.

– Я благодарна Вам за то, что Вы ценили работу моего мужа и даже начисляли полагающиеся проценты от годовых доходов. Этих денег мы не брали. Да и положенную плату получали частично, экономили. Арсен будто предчувствовал свою кончину…

Она запнулась, на глазах навернулись слезы, но не заплакала, сдержалась.

– Благодаря этим деньгам мы сможем прожить…

Маргарита попыталась продолжить с целью уточнить истинное положение вещей, но хозяин прервал ее.

– Речь о тебе, а не о твоем муже, его уже нет, – сказал он.

В его тоне сквозило явное недовольство. Маргарита невольно вздрогнула, взглянула на холеный облик хозяина. Его слова задели ее, но она промолчала.

– Честь и хвала ему, он был героем, и об этом знают все.

Хозяин попытался исправить свою ошибку, но не потому, что ему дорога была память об Арсене Тер-Погосяне, командире-герое битвы, имевшей для армянского народа судьбоносное значение... Просто ему хотелось добиться расположения красавицы-вдовы.

– Я хотела выразить Вам свою благодарность за то, что заработанные его честным трудом деньги...

– Отныне ты должна зарабатывать сама, – вновь прервал её хозяин, не дав вдове договорить и тем самым подавляя любые ее попытки предъявить претензии и использовать свое преимущество во владении словом.

– Конечно, я буду работать, я же не могу оставить детей на произвол судьбы и надеяться только на оставленные Арсеном деньги. Пока что этой суммы...

– О каких деньгах идёт речь? - с притворным удивлением спросил Мелик.

– О деньгах, заработанных Арсеном, которые хранятся у тебя.

Голос вдовы дрогнул, ее охватил ужас от мысли, что она останется ни с чем. Богач оценивающим взглядом окинул гордую, осанистую женшину, и она уловила его грязные мысли. Маргарита поняла также, что ей не видать денег, ведь никаких документов у нее не было. Ее мозг, не приученный к козням, и девственно чистая натура не подсказывали ей иного пути из сложившегося положения, а тем более не позволяли откликнутсья на его похотливые желания.

– Эти деньги нам очень нужны, – всё же сказала она робко.

– Я выплатил вам всю сумму, до единого бани, и ничего вам не должен, – постукивая сигарой по столу и чеканя каждое слово, ответил Мелик.

Воцарилось напряженное молчание. Перед мысленным взором Маргариты молниеносно пронеслись все те лишения и тяготы, которые им пришлось пережить в первую пору эмиграции. Ей показалось, что она теряет сознание.

– Прошу вас, не откажите, – осторожно нарушив напряженное молчание, промолвила женщина. Она всё еще надеялась на порядочность того, кому столь верно служил ее супруг и кто всегда был доволен их преданностью и службой: не мог он присвоить денег раненного на войне человека, денег, заработанных честным трудом в поте лица.

Мелик не проронил ни слова… Он продолжал молчать, явно недовольный непрошибаемостью женщины.

– Умоляю, – прорвало вдову, – эти деньги всё, что есть у моих детей…

– А дети-то надеются на тебя, – спокойно изрек Мелик, внимательно изучая свои руки, словно видел их впервые.

Маргарита с омерзением взглянула на его медвежьи лапы, невольно сравнивая его со своим покойным мужем… Какими же они были разными.

– Мелик, мы с тобой живем среди чужих, если ты, будучи армянином, так поступаешь?..

Мысли набегали друг на друга, сердце восставало против несправедливости: волнение и гнев, переполнявшие ее душу, не давали ей найти нужного слова в защиту своего требования. А ведь она никогда не страдала косноязычием.

– Я тебе предлагаю свою помощь. Вы по-прежнему можете жить в моем поместье, питаться с моего стола. А если не хочешь, поступай, как знаешь. Но если будешь умницей…

Мелик таинственно выдержал паузу. Далее наставнически сказал.

– Пользуйся моей добротой пока не поздно.

Исполненный брезгливости взгляд Маргариты словно пронзил его, и он невольно вспомнил ее мужа, который никогда не шел на компромиссы, прослыв человеком справедливым, с твердым характером. Его уважали как личность, с него брали пример и взрослые, и дети.

Мелику стало скучно, дискомфортно и досадно. Сам он также полностью доверял Арсену: наезжая сюда, он всякий раз испытывал радость, видя его достижения, ибо успешная работа управляющего была во благо поместью. Но в собственном поместье, среди румын, окружавших Арсена любовью и вниманием, он чувствовал себя вдвойне чужим, ибо был и чужеземцем, и к тому же богачом. И хотя было неопровержимо, что благодаря Арсену за короткое время поместье стало доходным, и он отчислял ему проценты с годового дохода, теперь же в ответ на мольбу его вдовы он отказывался от обещанного. Мелик резко поднялся с кресла, давая понять, что ему-хозяину некогда тратить время на человека, который не только не способен понять собственной выгоды, отвергая великодушно протянутую руку, но еще и пытается выманить у него деньги.

Маргариту проняла дрожь. Факт откровенного нарушения данного им слова и заносчивое поведенние Мелика окончательно сломили ее. Ей показалось, что почва уходит из-под ног, но она овладела собой и, попросив прощения, повернулась, чтобы уйти, осознавая, что Мелик никогда не простит ей ее гордости. Чувствуя на себе всё тот же оценивающий взгляд Мелика, Маргарита переступила порог “кабинета” с твердым решением никогда более туда не возвращаться.

Обида сдавливала горло, но слезы хлынули из глаз лишь после ее ухода из господского дома и флигеля, выделенного их семье: хоть сын-то был в столице, но дочки играли где-то поблизости и могли увидеть ее волнение.

Когда она вошла в сад, который благодаря мужу стал плодородным, то с каждого листочка, с каждого поспевшего плода на нее словно смотрели красивые черные глаза Арсена, а сквозь виноградные лозы, казалось, мелькал его высокий стройный стан. Во всем ощущалось его дыхание. И только здесь, в саду, вдали от посторонних глаз, она дала волю своим чувствам и горько заплакала, припав к бугорку, на котором часто сидел Арсен Тер-Погосян. С этого бугра, как на ладони, видна была вся местность. Будучи садовником и управляющим, Арсен не переставал быть воином и командиром. Он владел виноградным делом и садоводством и, как во всем, полностью отдавался своим обязанностям: добросовестно заботился о каждом фруктовом дереве и о каждом сорте винограда. Точно так же, будучи наделенным военным талантом стратега и командира, Арсен сумел найти подход к каждому сельчанину и на добровольных началах в 1918 г. объединил всех крестьян Апаранского региона в отряд ополченцев с целью остановить нашествие регулярной турецкой армии на Ереван. Ополченцы продержались три дня, пока не подоспело на помощь войско Дро.

Маргарита любила мужа больше жизни. Арсен был человеком искренним, добрым и честным, он всегда был на стороне слабых и бедных. Сам он был беден, но готов был последней копейкой поделиться с более нуждающимся. Он был храбр и верен своему народу, любил отчизну безграничной любовью и готов был защитить ее ценою собственной жизни. Арсен Тер-Погосян был единственной ее опорой на чужбине, единственной верой среди чужих ей по языку и духу людей, ее кумиром. Она любила его за его умение любить. И сейчас горемычная вдова не представляла себе жизни без него, и лишь благодаря детям она могла сохранить здравомыслие.

В последний раз взглянув на возделанный мужем сад, она вспомнила, как он вдохнул жизнь в огромное поместье, возродив его земельные угодья, запущенные сады и наладив производство. Пронзенное горем и печалью сердце женщины вновь ощутило теплоту: она почувствовала присутствие духа своего избранника, духа борца за освобождение армянского народа, поняла, насколько дорога ей память мужа. И лишь сейчась полностью осознав необратимость своей потери, она безмолвно поклялась, что дети никогда не увидят ее сломленной.

[На первую страницу (Home page)]
[В раздел "Армения"]
Дата обновления информации (Modify date): 14.01.10 17:32