Артвпечатления
И да будут Утопии и Поэты, в них Верующие
Не знать же нельзя
Что любой –
Карапет,
Мартирос,
Любой ломовой,
Носильщик.
Слуга из депо –
Тысячу раз поэт!
В нем – Верлен,
И Терьян,
И Эдгар По!Е.Чаренц
15-го мая в музее Егише Чаренца открылась выставка группы художников: Эдгара Амрояна, Самвела Ванояна, Карена Оганяна, Гарика Енгибаряна, Ара и Артура Петросянов, под названием «Не стандарт 2», которое вполне соответствовало как самому содержанию, так и форме подачи... Уже одно то, что полем деятельности был выбран именно музей, а не галерея (да к тому же музей Чаренца, само имя которого в определенном смысле не только обязывает, но и дистанцирует, создавая сознательно-бессознательно маркируемую границу, зону неприкасаемости), говорит за себя.
Однако именно в эту зону знаменитого поэта лирика-революционера внедрилась группа художников. В определенном смысле эта интерактивная художественная акция-интервенция явилась формой расширения, демаркировки зоны в сфере условных разграничений как в плане отмены табу на закрытость, сакрализованность того или иного (в данном случае музейного) пространства, так и в выборе «экспоната», объекта экспозиции.., героем которой оказался обыкновенный, в привычном понимании слова, человек... Арсен Геворкян. Иными словами, цитируя Эдгара Амрояна, одного из участников выставки, «выставка была посвящена обычному гражданину, у которого нет никаких заслуг и достижений... человеку, забытому обществом и государством». Условно говоря литературным языком русской классики, «маленькому человеку». Впрочем, под это лаконичное определение сегодня попадает большая часть нового постперестроечного общества... (но об этом отдельная статья). Итак, по порядку: экспонируя выставку внутри устоявшегося в традиционном смысле музея Егише Чаренца, художники бросают вызов не только самой традиции воздавать должное лишь мертвым (вне зависимости от значимости личной или общественной), но также, репрезентируя название в преобразованнои форме «Не стандарт 2» – название эпохального так и не увидевшего свет (уцелел лишь единственный экземпляр журнала «Стандарт 1») – остальные под воздействием критики и в определенном смысле давлением А.Мясникяна, обвинившего журнал в недостатке идейно позитивной революционности и в отсутствии соцреалистической пропаганды, были собственноручно сожжены самой группой издателей: Чаренцем, Мазманяном и Алабяном. Итак, «Не Стандарт 2» – в определенном смысле вызов «Стандарту 1», его идейному содержанию и самому идеологу Чаренцу, на тот момент принципиально отказавшемуся как от футуристическо-лефовского, так и от классически-иллиадического мировоззрения. Революция на тот момент являлясь Чаренцу самодостаточной жизнетворящей Громадой. Говоря словами Эдгара Амрояна, художника-участника, «Революция, по сути, являлась всепоглощающим титаническим артефактом и потому, возможно, трудно было представить эпическую поэзию рядом с революцией, охватившей полмира и диктующей собственную эстетику...» Не случайно к обложке журнала «Стандарт 1» был взят, как основной постулат, тезис Маркса: «Возможна ли Илиада рядом с печатной машинкой, порохом и свинцом?» В сочетании с внушительным изображением постамента в виде печатного станка с возвышающейся фигурой вождя Ильича, тезис являет собой некий надгробный панегирик всему эпически-поэтическому...
Итак, в результате, в отличие от Чаренца, художники не отказываются ни от эпического, ни от футуристического и продолжают эпическое в новом футуристическом прочтении...
Пройдя многочисленные этапы превращений, «Стандарт 1» преображенный в «Нестандарт 2», предлагает нам новую модель нового героя: Человека Нового Нашего Постперестроечного Времени, времени во всех отношениях хаотического, непрогнозируемо-нестабильного, регулируемого теневыми факторами, в котором рождаются новые гибридные неподдающиеся рациональному контролю и определению формы взаимоотношений в сфере политики, экономики, культуры и т. д.
Смена ценностных эквивалентов, ориентиров в материальной и духовной сферах еще более обострила и обнажила, дифференцировала сословно классовые интересы и позиции в обществе. Помимо этого, отсутствие реального художественного рынка и потребителя еще более девальвировало (обесценило) базово-фундаментальную культурную платформу.
Так или иначе, но прежние границы стерты, новые не обозначены. Итак, герой выбран, казалось бы, вполне заурядный (при всей незаурядности своих предпочтений) – рабочий, точнее, мастеровой, в свободное от основной работы время (которого всегда катастрофически не хватает), отдающийся Музе в форме фольклорно-эпических фантазий (Вартан Мамиконян, Нжде, исторические батальные сцены, портреты близких). Гибрид наивного и вполне профессионального, сугубо традиционного и неожиданно новаторского.
...Итак, человек работающий руками, зарабатывающий хлеб черным тяжелым трудом (ремонт, шпаклевка, штукатурка) наведывался в Россию гастрабайтером...
Итак, Арсен – мастеровой. Единица отсчета, точнее, точка отсчета, которая возродилась с перестройкой. Рабочий, классический рабочий, как таковой, – в прошлом. В развитых странах их (не о нас речь) сменили на фабриках машины. У нас просто нет ни фабрик, ни заводов (много при том иномарок, откуда что берется, поди разбери)... Мастеровой, в народе – это «Уста». Слово это не выпадало из обихода и было всегда на устах «простите за игру слов.., но актуальным, жизненным оказалось сейчас (опять-таки в ущерб всему остальному) во времена с трудно поддающимся определению строем, в котором неизвестно, чего больше – псевдодемократии, разбойно-примитивного капитализма или феодального натурализма, точнее, брутализма. Возрождающаяся в новом контексте фигура мастерового значима – она – символ утверждения жизни, жесткой, жестокой подчас.
Жизни, в которой эта единица (как, впрочем, и прочие в ряду, в данной статье неперечисляемые, к коим и себя отношу), «не в счет» для тех, «кто отсчитывает...».
Итак, вопреки всем рождающимся и умирающим Утопиям, Доктринам, Манифестам (авангардистским с замкнутым культом «Абстрактно-Абсолютного Ничто») Во Имя Человека, соцреалистическим пропагандистски пафосно идеологичным, опять же, во Имя Человека, дадаистским, сюрреалистическим, постмодернистским, и проч... перед нами еще один вариант Утопии, пытающейся вступить в диалог с самой Жизнью...
Живые и Мертвые в едином пространстве, поэт-революционер и мастеровой-умелец в едином музейном пространстве. Предметы труда и быта, документы, письма, фотографии Егише Чаренца и Арсена Геворкяна. Видео о бытие-житие, звуки молотка и даже обыкновенная яичница, – все тут.
Может, кого и покоробит, но, думаю, вряд ли Чаренц, при свободе своих взглядов, был бы против... этой акции. (Кстати, замечательное подтверждение тому – вышеприведенная цитата из поэмы самого Чаренца, еще раз подтверждающая его широту и свободу духа, вопреки тем или иным метаниям и сомнениям...)
И все-таки при всем равенстве правовых смыслов, акцент акции обращен к Живым... К Человеку, как таковому, достойному почитания и уважения. Трудящемуся честным трудом, «Человеку», во имя которого возводят монументы, совершают революции, войны, создают манифесты и доктрины, и которому, при всем том, никогда по сути человеческой не было и не будет воздано должное... И потому сегодня, когда все более цинично попирают всех тех, кто не у дел и не «делает большие ставки», тем более ценно, пусть и в такой неожиданной художественной интеракции, интерпретации воздать должное подлинному Человеку Труда, по-своему, как сказал Чаренц, Поэту... В перевернутом мире ценностей пора крутануть штурвал на все 180 градусов к точке Подлинного Отсчета, к Соразмерности...
И да будут Утопии и Поэты в них Верующие.
[На первую страницу (Home page)]
[В раздел "Армения"]
Дата обновления информации (Modify date): 17.09.2008 17:38:45