Поэзия Новегии

Юхан Себастиан Вельхавен

МОЙ КОРАБЛЬ БОРОЗДИТ МОРЕ

Корабль мой уходит в море
Вслед за седою волной.
Не будет ни облачка вскоре,
И ветер сулит нам покой.
Я солнцу полдневному рад,
И морю, и небу без края.
И гасит волна, набегая,
Познания жаждущий взгляд.

Что даль нам сулит за кормою?
С заоблачных слышу высот,
Что свет за кромешною тьмою,
Как грозная сила, встает.
Надежда в просторе морском
Развеет ночные химеры,
Уныние сменится верой,
Подобно волнам за бортом.

Мне видится берег зеленый
И скрытый листвою ручей.
Под грохот волны исступленный
Там птицы поют все звончей.
Там часто сидел я один,
В счастливых мечтах оживая.
Туда я влекусь, проплывая
Над толщей бездонных глубин.

Чтоб мыслей замедлить теченье,
Я к чуждым плыву берегам,
И вновь мое сердце в смятенье:
Так много опасностей там.
Но крепок мой дух, как броня,
В каких бы волнах мы ни плыли,
Хоть мог бы погибнуть при штиле
Под сломанным парусом я.

Я к Небу взываю с мольбою,
Чтоб мне одолеть этот страх
И чтобы над бездной морскою
У вечности плыть на руках,
Чтоб светом наполнилась плоть
В часы долгой вахты унылой –
Тогда поднебесные силы
Не смогут меня побороть.

И ветер уляжется дерзкий,
Покой воцарится везде.
Так Сын Человеческий с детской
Надеждою шел по воде,
Чтоб силы придать нам в пути
И чтобы в борьбе со штормами
Господь неизменно был с нами,
Чтоб в тихую гавань войти.

Перевод Э.Шапиро

ВОЗЛЕ КЛАДБИЩА

Ночь встала над вселенной.
Просторы под луной
Впитывают постепенно
Сентябрьский дождь золотой.

Над черной землей гуляют
Полчища облаков;
Ряды меж стволов мелькают
Старых и новых холмов.

Унылый, как привиденье,
Вид проступил сквозь туман.
Тут власть стяжало забвенье,
Тут смерть разбила свой стан.

Но нежность ласковым оком
На все глядит с высоты,
Не думая о высоком –
Взыскуя лишь правоты.

И лилии на могиле
Из праха на свет глядят,
И слезы в чашечках лилий
При шуме ветра дрожат.

Перевод А.Шараповой

ВОСПОМИНАНИЕ

Я в уголке своем сидел
От шума в стороне,
И книгу мудрую читал,
И счастлив был вполне.

Потом, не знаю, почему,
Как будто бы во сне,
Печаль и радость детских лет
Воскресли вдруг во мне.

Отец смотрел, как счастлив я,
Как книжкой увлечен,
А за оградой гроб несли
Под колокольный звон.

И двое хрупких малышей
За гробом шли в слезах –
Доселе этот черный гроб
Стоит в моих глазах.

И на колени взял меня
Отец любимый мой.
«Восславь же Бога, – он сказал, –
За то, что я с тобой».

И душу детскую мою
Пронзил тогда испуг,
И градом слезы полились
Из глаз потухших вдруг.

К отцу приникнув, долго я
Беззвучно слезы лил,
И за несчастных малышей
Я Господа молил.

Теперь далек мой милый сад
С опавшею листвой
И холм могильный, где отец
Навек обрел покой.

И зимним вечером в углу
Пытаюсь я читать,
Но слез струящихся поток
Не в силах удержать.

Перевод Э.Шапиро

ПЕВЧАЯ ПТИЦА

Где водопад могучий
Сорваться вниз стремится,
Поет над самой кручей
Неведомая птица.
Что ей, бесстрашной, надо?
Средь скал под грозный вой
Бросает водопаду
Певунья вызов свой.

Из пропасти унылой
Несется ветра стон,
Но пеньем птахи милой
Весь берег озарен.
В жестокие метели
Несутся на простор
Серебряные трели
Дождю наперекор.

Не нужно этой птахе
Благоуханье роз,
Не улетает в страхе
Она на юг в мороз –
И на скале угрюмой,
За снежной пеленой,
Оглохшая от шума
Поет себе одной.

О, если бы она
В своей борьбе бесплодной
Доверилась сполна
Стихии хляби водной!
Но сникли ее крылья,
И вмиг унес поток
Дрожащий от бессилья
Малюсенький комок.

Перевод Э.Шапиро

ПЕРЕВЕРНУТЫЙ КУБОК

Луна смотрела на темный лес,
Гляделась в волны реки с небес.
Лишь замок в тени под горой скрывался,
Там Гилберт тоске своей предавался,
Он бодрствовал – сон исчез.

Почила его молодая жена,
В гробу под покровом лежит она,
Скорбь очи Гилберта застилает,
И лоб наклоненный огнем пылает,
А ночь тяжела, длинна.

Охотничий пес и любимый конь
Забыли уже, как зовет их он;
Под слоем пыли оружья груда,
Служилого в замке не видно люда,
Хозяин в скорбь погружен.

Все дни не проходит его тоска,
Из замка не вынесли гроб пока,
Под пенье псалмов каменел он в муке,
Сжимая в горстях ледяные руки,
Молча глядя на облака.

Бывало, сокола взяв и пса,
Охотиться он уходил в леса,
Но в пенье рога, зове совы
И свисте натянутой тетивы
Звали скорбные голоса.

Читались молитвы, звучал псалом
Про время блаженное в мире том.
Душа не нашла утешенья в них,
Как осенью в шуме листьев сухих
Под хмурым, выцветшим днем.

Как будто бы каменный, он сидел
В часы, когда месяц в волну глядел,
И замок в тени под горой скрывался, –
Глухому отчаянью предавался,
В зеницах не было слез.

Вдруг звуки возникли средь тишины –
Так ясны, так властны, но так нежны!
И песня до Гилберта долетела:
«Ночь долгой пребудет, мой всадник смелый,
Скорби будут утолены!»

«Росинка скатится лишь с цветка
На камень, что руны хранит века, -
И я приведу тебя на поляну,
И длинную нитку тебе достану,
Что выпрял эльф из цветка».

«Бокал мой ты выпьешь глотком одним –
И горькие мысли прейдут, как дым,
Спадут томительной пеленою,
И радость чистительною струею
По жилам пройдет твоим».

Он слушает, арфы струна звенит,
И песня забвенье ему сулит,
А Гилберт слух обращает к чаще
И вдруг в исступленье на зов манящий,
Коня оседлав, летит.

Всю ночь он стремился на зов струны,
Держа перед взором пятно луны;
Точила листва аромат дурманный,
Стекала роса на листву поляны,
На замшелые валуны.

Тогда на цветок его взор упал,
В котором скрывался с вином бокал,
И в жилах крови ток убыстрился –
Как вкопанный Гилберт остановился
Там, где камень с письмом лежал.

Одна из прекраснейших в мире фей,
Чьи щеки и груди снегов белей,
На берег одна из ручья выходит,
Заря пламенеет, и он не сводит
С волшебной девы очей.

Рукой ослепительною она
Ему протянула бокал вина,
И ласковый голос наездник слышит:
«Грядущее новой мечтою дышит –
Испей забвенье до дна!»

На деву, безмолвствуя, он глядит,
Душистая липа над ним шумит;
Но имя в беспамятстве промелькнуло
И сразу печаль и тоску вернуло:
К жене его мысль летит.

Питья он волшебного не испил,
Бокал из прекрасной руки схватил
И бросил его за ручья долину,
И вот ручья уже нет помину –
Он в замке, где прежде был.

Он верность спас, разбил колдовство,
И хлынули слезы из глаз его,
И хлынули ливнем воспоминанья –
Из тайн, что лежали на дне сознанья,
Не мог он скрыть ничего.

Свечу он зажег, на колени пал
И с легким сердцем вдаль поскакал,
Выигрывал спор он и смертный бой –
Небесной радугою покой
Над верным сердцем стоял.

И перевернутый он бокал
На бранном щите своем начертал,
С тех пор, когда рыцари воевали,
Меж сотен Гилберта узнавали –
И траура он не снял.

Перевод А.Шараповой

ЯСНАЯ ЗВЕЗДНАЯ НОЧЬ

Когда над стихшим миром ночь густеет
И свеч мильон серебряно лучится,
И холодом небесным веет в лица,
И высота, как храмный свод, светлеет, –

Пусть бегство от земли душа затеет!
Пусть чаемое въяве воплотится!
Спорхнув, как голубь с Ноевой десницы,
Пусть мысль в пути возвратном с миром реет.

Жизнь, что в утробе Вечности зачата,
Пусть с алтаря, очищенная, прянет
К родимым сферам, словно дым кажденья!

И пусть, как мастерства произведенья,
Дневная сила в образах предстанет
И в вечеру сгорит в огне заката.

Перевод А.Шараповой

[На первую страницу (Home page)] [В раздел "Норвегия"]
Дата обновления информации (Modify date): 27.06.08 17:23