К юбилею Елены Широковой-Тамбовцевой

Елена Валериевна Широкова-Тамбовцева

Стихи разных лет

Имена моих друзей
Имена моих друзей
Легче в десять раз работа,
если с другом будешь вместе.
Имена друзей – как ноты.
Я б из них слагала песни.

Через Прешов, Нитру, Мартин
пролегла моя дорога.
Обозначила на карте
я имён прекрасных много:

Лада, Ергуш и Дарина,
Анка, Квета и Зузана,
Юрай, Зденка, Каролина,
Михал, Мария и Дана.

В Кошице у Яромира
я с тревогою спросила:
– Как добиться в мире мира?
Он oтветил: – В дружбе – сила!

И, конечно, были правы
Вит и Нора из Трнавы:
– Если мы поймём друг друга,
то откроем в каждом друга.

Ведь не зря отцы и деды
наши гибли за Победу
и сражались в сорок пятом,
не щадя себя, солдаты.

Там, где пали партизаны –
россияне и словаки,
на земле остались раны,
и в полях алеют маки.

Я друзьями лишь богата
и в Москву из Братиславы
привезла улыбки Златы,
Эвы, Яна, Ладислава...

1987 – 2007. Братислава – Москва

Три стихии
Вздыбились скалы морскими волнами.
Вздыбились скалами волны морские.
Камня твердыня – застывшее пламя.
Моря гордыня – слёзы людские.

***
Крым. Кипарисы. Детство.
Mнe никуда не деться
от этого Чёрного моря,
качавшего меня грубо,
ласкавшего мои губы
пеной, сдутой прибоем
с кружки морского настоя,
солёного на язык.
Вновь я бреду, как когда-то,
крымской дорогой горбатой.
Вновь поднимаюсь в горы.
А за спиною гулко
по каменным переулкам
грецким зелёным орехом
скачет вприпрыжку эхо –
детства задорный крик!

Май 1985 (Гурзуф) –1987 (Москва)

Бессонница
Бессонницы серая птица
накрыла вороньим крылом.
Не спится – боль в сердце стучится,
врывается вдруг напролом
в моё беззащитное тело,
в усталую душу мою.
Молю, чтоб она улетела,
оставила чтобы – молю.
В комочек сжимаюсь, колени
и локти вонзаю в живот.
Oт боли я жду повелений,
готовая сдаться вот-вот.
Готова смеяться и плакать.
Готова тонуть и взлетать.
Арбузная красная мякоть
мою затопила кровать.
Бессонницы серая птица
беспечно гуляет в ночи
и зёрен арбузных крупицы
заталкивает в кирпичи.
Они прорастают, кустятся.
В стене вызревает арбуз.
А мне невозможно подняться –
попробовать сон свой на вкус...

Москва, клиническая больница № 19, Сентябрь 2004 г.

Конец затмения
«Лечить бесполезно...» Ошибка?
Возможно, устал эскулап?
Всё в жизни нелепо и зыбко.
Спасенье – на кончике лап
кошачьих. Две мягких антенны
уткнулись в мой страждущий лоб.
Сомненья, утраты, измены –
и две хризантемы на гроб?..
Былое мигренью сдавило,
зажало сознанье в тиски.
Но кот мой вселенскую силу
вливал мне в больные виски.
Светились глаза eго звёздно.
Искрился во тьме eго хвост.
Вокруг озирался он грозно,
вытягиваясь во весь рост.
Дугой выгибал свою спинку,
стрелой вылетал за порог.
Он видел в чащобе тропинку,
единственную средь дорог...
Приблудный пришелец, приспешник,
полночный посланец, певец,
неистовый мартовский грешник,
он ведал ЗАТМЕНЬЯ конец.

Перхушково. Московская область. Стихотворение написано 29.03.2006 года – в день ЗАТМЕНИЯ.

Словацкий ветер

Словацким друзьям – Эве Колларовой и Яну Коллару.

Горит оконце.
Лики на стене.
Сквозь шторы – солнце.
Блики на струне
забытой песни
замерших часов.
Уставший вестник
времени без слов
мерцает в свете
утренней зари...
Словацкий ветер
шепчет: «Отомри,
разбереди
прошедшую печаль.
День впереди –
надежды луч встречай.
Пусть стрелки остановленных часов
летят за мной к созвездью Гончих Псов!»

Нижна над Оравой (август 2004 г.) – Москва (январь 2008 г.)

Я жду

Владимиру Широкову

Я жду.
Бегут минуты и часы.
Я жду.
Моей судьбы дрожат весы.
Я жду.
Уходит ночь, приходит день.
Я жду.
Меня твоя догонит тень.
Я жду.
Уже который год подряд
я жду.
Колёса поезда стучат.
Я жду.
Десятилетия бегут.
Я жду.
Как затянулся твой маршрут!
Я жду.
И ожиданье длится век.
Я жду
тебя, мой главный человек!

7 мая 1983 г. Братислава.

Терновник
Почти правдивая история, случившаяся в словацком городке Пуканце

Фотохудожнику, любителю русского искусства, надёжному другу – Ладиславу Ковачику и его родному городу Пуканцу.

Словацкий городок Пуканец1.
Гончарный круг пустился в танец.
Вращалась глина по старинке
и превращалась в чудо-крынки...
Проснулся сад от птичьих песен.
На винных бочках снегом плесень
в столетнем погребе застыла...2
Вобрав земли холмистой силу,
и солнца цвет, и запах мёда,
вино там вызревало годы...
Ряды тянулись винограда
по склону вверх. Живой оградой
вокруг нахохлился терновник.
И как рачительный садовник,
его подстричь задумал Лацо.
Но куст давай сопротивляться,
кусаться, пыжиться, колоться!
Уставший Лацо из колодца
решил достать бадьёю воду,
а тёрну – возвратить свободу...
Омар Хайям сказал однажды:
«Вода не утоляет жажды».
И под шелковицей густою
с поэтом русским Лацо стоя
кувшин вина распил по случаю
победы «сторожа» колючего...

Пуканец (25.05.2007) – Москва (10.07.2007).

1Пуканец – бывший свободный королевский город, расположенный у подножия Штявницких гор, в котором в прошлых веках добывали серебро и другие руды. Руды там иссякли раньше, чем в близлежащих словацких шахтёрских городах, и Пуканец стал известен как город ремесленников. Гончарное ремесло было организовано в Пуканце свыше двухсот лет назад. Коллекция пуканской керамики демонстрируется в Тековском музее города Левице, а также в городском и в частном музеях города Пуканца. В городке работают и сегодня народные умельцы – гончары. 2 В бывших штольнях города Пуканца и его окрестностей оборудованы винные погреба.

Через года, через границы

Златице Сегналовой – заядлому туристу, моему «проводнику» по Малым Карпатам и моей спутнице в путешествиях по лесам Подмосковья.

Кто б знал, как здорово босой
бродить по тропкам чуть приметным:
Дубравский лес так пахнет летом
и земляничною росой.

Седой Дунай волной своей
листает времени страницы.
Через года, через границы
Словакия зовёт друзей.

Кто б знал, как здорово босой
бродить по тропкам чуть приметным:
Филёвский парк так пахнет летом
и земляничною росой.

Москва-река петлёй своей
сшивает времени страницы.
Через года, через границы
Россия вновь зовёт друзей.

Братислава. (лето 1987 г.) Москва (лето 1997 г.)

Светопись

Виту Буйне, знатоку русской истории и географии, объехавшему почти весь бывший Советский Союз, внимательному другу.

Фотолетопись –
жизни светопись.
Перелистываю года –
разбегаются кто куда
с фотоснимков выцветших, зыбких
неестественные улыбки.
Их ловлю, возвращаю в дом –
коленкоровый фотоальбом.
Но не хочет вернуться назад
чей-то очень знакомый взгляд.
Ускользает, сияет, смеётся: живому Солнцу.

Москва, 2007 г.

Елена Широкова-Тамбовцева и маки на пути из Братиславы в Банску Быстрицу.
«Там, где пали партизаны – россияне и словаки, на земле остались раны и в полях алеют маки...» Май 2007 года.
Фотография Левона Осепяна

Елена Широкова-Тамбовцева в г. Нижна над Оравой «Блики на струне забытой песни замерших часов...» 18 августа 2004 года.
Фотография Левона Осепяна

Словацкие цветы. Май 2007 года.
Фото Фото Ладислава Ковачика

Елена Широкова-Тамбовцева и Вит Буйна в Москве. Сентябрь 2007 года. (Фотография на память)

Даже дождь не мешал Елене Широковой-Тамбовцевой общаться со своими словацкими друзьями Элеонорой Буйновой (слева) и Ёланой Шамовой (справа).
Банска Штявница. Май 2007 года.
Фотография Левона Осепяна


[На первую страницу (Home page)] [В раздел "Словакия"]
Дата обновления информации (Modify date): 21.07.2008 12:08:45