Переводы

Натаниель Готорн

Дедушкино кресло
(История Америки для юных)

Глава 2

Однако прежде чем перейти к приключениям кресла, дедушка счел необходимым рассказать детям о том, как и почему образовались первые поселения в Новой Англии. Вы очень скоро поймете, что историю этого выдающегося кресла невозможно рассказать, не касаясь то и дело истории страны.

Итак, дедушка заговорил о пуританах, – а именно так называли людей, которые полагали греховным исповедовать религию и соблюдать обряды, позаимствованные Англиканской церковью у Римской католической церкви. Этих пуритан так упорно преследовали в Англии, что в 1607 году многие из них перебрались в Голландию и прожили лет десять-двенадцать в городе Лейдене. Однако многие пуритане опасались, что слишком долго оставаясь там, они перестанут быть англичанами, а начнут вести себя, думать и чувствовать, как голландцы.

По этой, а также и по иным причинам в 1620 году пуритане погрузились на борт корабля «Мэйфлауэр» и, переплыв океан, причалили к берегам мыса Код. Высадившись там, они образовали поселение, которое назвали Плимут (сейчас он входит в состав штата Массачусетс, но долгое время был отдельной колонией). Именно таково происхождение самого первого поселения пуритан в Америке.

А между тем, те из пуритан, кто все еще оставался в Англии, подвергались все более жестоким гонениям из-за своих религиозных взглядов. И они стали подыскивать такое место, где бы им можно быо поклоняться Господу не по указке короля и епископов, а в соответствии со своими собственными убеждениями. Когда их братья переселились из Голландии в Америку, они тоже стали подумывать о том, что найдут пристанище за океаном и спасутся от преследований. Среди этих переселенцев оказалось немало господ благородного звания: они купили участки земли на берегу Массачусетского залива, и король Карл даровал им хартию, дозволявшую устанавливать законы для переселенцев. В 1628 году переселенцы отправили небольшую группу людей во главе с Джоном Эндикоттом в Сейлем, чтоб основать в тех краях плантацию. Питер Полфри, Роджер Конант и еще несколько его соратникаов построили там дома в 1626 году, и их можно считать первыми жителями этого старинного города. Многие пуритане готовились последовать за Эндикоттом.

– И вот тут-то мы и подошли к нашему креслу, – милые мои дети, – сказал дедушка. – Кресло это, судя по всему, сделано из дуба, который рос в парке английского графа Линкольна лет двести – триста назад. Новенькое кресло, возможно, стояло в зале графского дворца. Присмотритесь, разве вы не видите на резной спинке герба рода Линкольнов? Так вот, когда дочь графа, леди Арабелла, вышла замуж за некоего мистера Джонсона, граф подарил ей это бесценное кресло.

– А кто он такой этот мистер Джонсон? – заинтересовалась Клара.

– Человек он был знатный и весьма богатый, к тому же разделял с пуританами их религиозные взгляды, – ответил дедушка. – А поскольку он исповедовал с ними одну веру, то решил, что должен жить и умереть среди них. И вот, в апреле 1630 года, отказавшись от благополучной и устроенной жизни в Англии, он вместе с леди Арабеллой ступил на борт корабля, взявшего курс на Америку.

Стоит заметить, что юные слушатели то и дело перебивали дедушку, задавая ему вопросы и высказывая свои суждения по самым разным поводам, но нам лучше опустить лишние разговоры, так как к нашей истории они отношения не имеют. Нам потребовались некоторые усилия, чтобы выяснить, как именно и какими словами рассказывал свои истории дедушка, и здесь мы постараемся изложить как можно более точно историю леди Арабеллы.

Леди Арабелла

Корабль, на который, взяв с собой дедушкино кресло, погрузились мистер Джонсон и его жена, леди Арабелла, назывался «Арабелла» в ее честь. Флот, состоявший из десяти – двенадцати кораблей, вмещал несколько сотен пассажиров – многие в то время покидали Англию и устремлялись в Новый Свет: недовольных королевской властью и гнетом церковников скопилось великое множество.

Один из кораблей этого флота, тот самый, что раньше уже доставил пуритан-пилигримов в Плимут, назывался «Мэйфлауэр».

А теперь, дети мои, я бы хотел, чтобы вы представили себе, что сидите в каюте славного судна «Арабелла»; ведь если вы сумеете представить себе, какие пассажиры находились на его борту, то вы сможете понять, что прибытие таких переселенцев оказалось для Новой Англии великой честью и стало для нее величайшим благом.

Это были лучшие мужчины и лучшие женщины того времени.

Среди пассажиров находился Джон Уинтроп, – он продал владения своих предков и был намерен построить новый дом для своей жены и детей на неосвоенных землях. В распоряжении у него имелась королевская Хартия и он был назначен первым губернатором Массачусетса. Представьте себе серьезного добродушного господина с бородкой клинышком, одетого в черный бархатный костюм с облегающим шею круглым жестким гофрированным воротником.

Плыл на корабле и священник евангелистской церкви, которому английские епископы запретили проповедовать, но он верил, что в лесах Америки он вновь обретет свободу, дабы доносить до людей Слово Божие и молиться. На нем была синяя накидка, так называемый Женевский плащ, и плотно облегающая голову шапка: такие головные уборы тогда носили все священослужители-пуритане. Был вместе с ними и сэр Ричард Сэлтонстоун, один из первых пяти основателей новой колонии. Он вскоре вернулся на родину, однако потомки его остались в Новой Англии, и этот старинный благородный род и в наши дни уважают точно так же, как во времена Сэра Ричарда.

Но не только перечисленные выше господа находились на борту «Арабеллы», были там и другие состоятельные люди и благочестивые служители церкви. Один из них отправился в добровольное изгнание, оставив родной дом, где предки его обитали много столетий. Другой покинул свой тихий приход в небольшом английском городке. А несколько человек бросили принесшие им большую славу ученые занятия в университетах Оксфорда и Кембриджа. И вот все они здесь, раскачиваются на волнах коварного, таящего в себе опасность моря, направляясь на поиски пристанища, которое может оказаться куда опаснее самого этого моря. А еще в той же самой каюте находилась леди Арабелла; она сидела в своем кресле, и лицо ее было спокойным и безмятежным, однако была она до того бледна и слаба, что и вообразить себе было невозможно, что она выдержит тяготы жизни на неосвоенной земле.

Каждое утро и каждый вечер Леди Арабелла уступала свое замечательное кресло кому-нибудь из священников, и тот, заняв ее место, читал отрывки из Библии своим спутникам. И так, с молитвами и благочестивыми беседами, с пением гимнов, которые подхватывал морской бриз и уносили в дальние дали бездушные волны, завершили они свое путешествие, причалив в гавани города Сейлема в июне.

В то время в городе насчитывалось всего шесть-семь построек, и были это убогие лачуги с соломенными крышами и деревянными трубами. Прибывшим пассажирам пришлось довольствоваться хижинами из древесной коры и веток или поставить тканые палатки в ожидании лучших времен, когда они смогут обеспечить себе более надежные укрытия. Многие из них отправились в Чарльстон, чтоб образовать поселение там.

Было решено, что Леди Арабелла задержится на некоторое время в Сейлеме: не исключено, что семья Джона Эндикотта предложила ей стол и кров. Эндикотт был главным человеком на плантации и владельцем одного-единственного справного дома, который предстал перед глазами переселенцев с тех пор как они покинули Англию. Итак, дети, теперь вы должны представить себе дедушкино кресло в совершенно другой обстановке.

Вообразите себе жаркий летний день; зарешеченное окно комнаты в доме мистера Эндикотта распахнуто настежь. Леди Арабелла, побледневшая еще больше чем на корабле, сидит в своем кресле и с болью в сердце вспоминает далекую Англию. Поднявшись, она подходит к окну: среди полосок кукурузных посевов и островков садовых деревьев видны покосившиеся домишки здешних первопроходцев и еще более жалкие с виду вигвамы и матерчатые палатки тех, кто прибыл сюда вместе с нею. И всюду, куда ни бросишь взгляд, стеной стоит сосновый лес, отбрасывающий мрачную тень, которая окутывает не только окрестные земли, но и сердце этой несчастной женщины.

Все обитатели маленькой деревеньки заняты делом. Кто-то расчищает землю на опушке леса, чтоб разбить здесь участок, кто-то распиливает ствол упавшей сосны, чтобы построить жилище, кто-то рыхлит землю на своем кукурузном поле. Вот из леса вышел охотник: он тащит убитого медведя и зовет соседей, чтоб те помогли ему. А вон там мужчина идет к морскому берегу с лопатой и ведром для моллюсков – именно такой пищей приходилось довольствоваться первым поселенцам.

То тут, то там появляются зловещие фигуры: они завернуты в меховые накидки, в ушах у них украшения из кости, а в угольно черных волосах торчат перья диких птиц. На плечах у них перевязи из ракушек, а вооружены они луками, стрелами и копьями с кремневыми наконечниками. Это вождь индейцев со своими слугами явился понаблюдать, как трудятся белые люди. И вдруг раздается крик, чей-то голос сообщает, что стая волков украла на пастбище теленка, и все мужчины, схватив ружья и копья, бросаются в погоню за хищниками.

Несчастная Леди Арабелла глядит в окно и понимает, что этот новый мир предназначен для стойких и мужественных людей. Здесь смогут выжить только те, кто готов одолеть дикого зверя и сразиться с населяющими эти земли дикарями, кто не страшится ни зноя, ни лютого холода, и чье твердое сердце готово выдержать любые тяготы и опасности. Но Леди Арабелла не принадлежит к их породе: ее чувствительная и нежная душа холодеет и, отвернувшись от окна, она опускается в глубокое кресло, думая о том, какое место среди этих дебрей выберут ее друзья для ее могилы.

Мистер Джонсон вместе с губернатором Уинтропом и большинством вновь прибывших отправился в Бостон, где он собрался построить дом для себя и Леди Арабеллы. В те времена Бостон окружали непроходимые леса, и обитателей там насчитывалось еще меньше, чем в Сейлеме. Пока муж был в отъезде, бедняжка Леди Арабелла почувствовала, что она больна, и ей становится все труднее подниматься со своего кресла. Всякий раз, заметив, что она все больше и больше падает духом, Джон Эндикотт, само собой разумеется, обращался к ней со словами утешения.

– Не унывайте, моя милая, – говорил он. – Вы и не заметите, как промелькнет время, и вы полюбите эту простую жизнь первопроходцевв, как полюбил ее я.

Но сердце Эндикотта было словно из закаленного железа, и где ему было понять, что женские сердца не бывают такими же твердыми.

Но все же он старался утешить женщину, а затем спешил заняться неотложными делами: обрабатывал кукурузные посевы или сажал фруктовые деревья, покупал меха у индейцев и пользовался каждой свободной минутой, чтоб проверить, как идет строительство форта. А поскольку он еще и занимал пост мирового судьи, ему часто приходилось наказывать ленивых и нерадивых работников, веля надеть им колодки или выпороть у позорного столба.

Кроме того, в соответствии с обычаем тех времен, Джон Эндикотт и мистер Хиггинсон, Сейлемский священник, часто и по долгу говорили о вере. В общем, занятия Джона Эндикотта были столь разнообразны, что ему было некогда предаваться печальным воспоминаниям о родной земле. Он не сомневался: его предназначенье – Новый Свет и та работа, что ему предстоит сделать, и был уверен в своих силах.

Какое поразительное несходство, дети мои, между этим отважным, уверенным в себе, полным энергии мужчиной и слабой женщиной, леди Арабеллой, которая увядала в тени лесов, подобно нежному английскому цветку! И теперь большое кресло часто пустовало, потому что у Леди Арабеллы становилось все меньше сил, чтобы подняться с постели.

Тем временем ее муж выбрал место для их нового дома. Весь путь от Бостона до Сейлема он проделал пешком, продираясь сквозь лесные заросли, опершись на посох пилигрима. Душа его ликовала: ему так хотелось рассказать жене, о том какой у них будет дом! Но, едва увидев ее лицо, в котором не было ни кровинки, и глубоко ввалившиеся щеки, он понял, что жизнь покидает ее, и у него не осталось сомнений в том, что она обретет пристанище в лучшем из миров. Какое счастье, что он, что оба они, верили, что дорога в Рай пролегает по здешней земле язычников точно так, как пролегала она по покинутой ими земле христианской.

Итак, всего лишь за один короткий месяц, который прошел со дня ее приезда сюда, хрупкая Леди Арабелла потеряла здоровье и ушла из жизни. Могилу для нее вырыли в новой земле, перерубив остриями лопат корни сосен; а когда миновало почти два столетия с того дня, как упокоились останки ее, и рядом вырос новый город, на этом месте построили каменную церковь.

ххх

В самом начале истории, которую вы только что услышали, Чарли, оседлав дедушкину палку, ускакал на ней куда-то и до сих пор не вернулся. Вообще-то такому большому мальчику стыдно было скакать верхом на палке. Но Лоренс и Клара, затаив дыхание, слушали правдивый рассказ о слабой женщине, уехавшей в такие далекие края и столь быстро покинувшей этот мир. Дедушке показалось, что крошка Алиса уснула, но когда история приближалась к концу, взглянув на девочку исподтишка, он заметил, что взгляд ее серьезных голубых глазок прикован к его лицу. Слезы, напоминавшие капли росы на нежном цветке, застыли в них. Правда, едва только дедушка замолчал, улыбка вновь засияла на ее губах.

– Наверное, эта женщина ужасно обрадовалась, когда очутилась в Раю! – воскликнула девочка.

– Дедушка, а что стало с мистером Джонсоном? – спросила Клара.

– Похоже, сердце его было разбито, – ответил дедушка. – Ведь и он умер в Бостоне спустя месяц после похорон жены. И прах его покоится в той самой земле, на которой он хотел построить дом для себя и Леди Арабеллы. Место, где должен был стоять их дом, стало его последним приютом.

– Никогда еще не слышала я ничего печальнее! – Вздохнула Клара.

– Люди так любили и уважали мистера Джонсона, что многие просили похоронить их как можно ближе к его могиле, когда наступит и их смертный час. И именно потому это поле стало первым кладбищем Бостона. Когда вы проходите по Тремон-стрит мимо Королевской часовни, вы видите кладбище со множеством старых-престарых могильных плит и памятников. Это поле когда-то принадлежало мистеру Джонсону.

– Как грустно думать о том, что первым поселенцам, приехавшим в Новый Свет, пришлось сразу же расчищать землю для кладбища! – заметила Клара.

– Но, возможно, – возразил ей Лоренс, – если бы им не пришлось устроить здесь кладбище, они бы через год-другой вернулись домой в Англию.

Дедушка внимательно вгляделся в Лоренса, думая о том, понимает ли мальчик, сколь глубокую и верную мысль он только что высказал.

Перевод с английского Татьяны Бердиковой.


[На первую страницу (Home page)]
[В раздел
"Литература"]
Дата обновления информации (Modify date): 14.11.08 17:02