Проза Словакии

Этела Фаркашова

Увидеть музыку
(сказала девочка на садовой террасе)

Вы знаете первую фразу, престо? Знаете ее?! (текст, который лежит в самых глубинных слоях памяти, один из немногих тщательно запомненных текстов, иногда она о нем вспомнит, слушая Крейцерову сонату, слушая какую угодно музыку) Ох, это что-то страшное, эта соната! Что это? Не знаю. Что такое музыка? Как она подействует? И почему она действует так, как действует?

Иллюстрация Кветославы Фулиеровой

но где-то в начале были метрономы, – записывает она в свою толстую тетрадь, о них она тоже не может забыть, в детстве она их воспринимала как таинственные, волшебные ящички, она думала, всем существом вслушиваясь в них, что регулярным качанием длинного узкого маятника они могут задавать ритм и чему-то еще, кроме ее пальцев, довольно беспомощно трепетавших на черно-белой клавиатуре

и у нее была своя вера, ей было трудно объяснить, откуда она в ней бралась, но она верила, что метрономы могут упорядочить до гармоничных единств не только такты пьесы, в которой она как раз упражнялась, что у них есть сила привносить в вещи (отнюдь не только материальные) порядок, и при этом подкреплять и уверенность, которую она тогда не могла точно определить (а сейчас бы смогла?), но о которой, очевидно, уже с детских лет подсознательно мечтала

Демокрит называл музыку младшим видом искусства, которое возникло позже, и учил, что музыку создала не потребность, она возникла от излишества (подумай, не повторяют ли законы онтогенеза исторические формы человеческого развития, она силится открыть, что было на обратной стороне ее детской мечты о музыке)

метрономы завладевали ее фантазией, она любила играть с цилиндрической гирькой старомодного темно-коричневого метронома с более светлой поперечной трещиной на передней стенке, который стоял сначала на старом массивном рояле, а позже – на пианино марки «Шольце», двигала цилиндрик вдоль маятника, прислушивалась к его то ускоренному, то замедленному равномерному стуку и представляла себе при этом, что подобным образом можно менять и ритм неметрономного времени, что можно даже влиять на скорость, с которой течет это время, какое угодно, и время ее собственной жизни

согласно старинной китайской легенде, выдающийся арфист Ши-Да сумел своим искусством покорить ветер, ослабить жар солнечных лучей, чтобы семена быстрее взошли, растения окрепли

представление о мирах, где по-разному течет время: она вживалась в такой, в котором взмах птичьего крыла длится целый день, а потом в другой, в котором у едва распустившегося лепестка сразу же появляются первые признаки увядания, она двигала пальцами гирьку на оригинальном устройстве и, околдованная постепенными изменениями темпа, путешествовала в воображении из одного временного мира в другой, не отваживаясь решить, в каком из их неисчислимого множества она бы хотела поселиться);

они имели неодолимую власть над ней, как будто в чем-то даже немного ее предопределяли: метрономы, в точных ритмах выстукивающие темы, которые ей пришлось постепенно, с течением лет, открывать как самые волнующие, а пожалуй, и самые важные, предсказывающие по-своему и пути (и пусть это были пути не только музыкальные), которыми ей позже пришлось идти –

<...>

в Библии сказано, что каждый раз, когда на Саула находила тяжкая меланхолия, Давид брал арфу и играл, от этого Саулу становилось легче, он чувствовал себя лучше, ибо злой дух отступал от него

и ренессансный Марсилио Фичино пишет в одном из своих писем о том, что горькую склонность к меланхолии он усмиряет частым обращением к лютне

славный Гален советовал меланхоликам слушать музыку, а по Эскулапу, музыка – тоже лекарство, ибо она выявляет космический порядок и помогает постижению бытия (с другой стороны, это и потенциальный яд, вестница смерти, она может облагораживать, но может и сглазить)

ее первой любовью на грани детства и юности был мальчик-скрипач, она не уверена, влюбилась ли она в него самого или в звуки, которые из его открытого окна разливались по всей улице, когда он начинал заниматься, она застывала посреди игр с подружками, не понимая, что с ней происходит, она просто прочувствовала, что где-то там, за открытым окном, за пюпитром для нот, существует иное пространство, нежели то, в котором происходили дворовые игры, что это пространство излучает неназываемую силу, которая разворачивает ее в новых, до сих пор не испытанных направлениях, будит сомнение в том, которое она раньше считала для себя вполне достаточным или хотя бы вполне приемлемым,

она не знала о нем ничего более конкретного, только начинала его предчувствовать: пространство, влекущее ранее не известными эмоциональными встрясками

в ритмах и мелодиях много сходного с проявлениями гнева и умеренности, храбрости и рассудительности и всех их противоположностей, говорит Аристотель: мы душевно меняемся, когда слышим музыку, музыка действительно может изменить склад души

а согласно Плутарху, музыка может опьянить человека больше, чем вино

музыку она, однако, любила и раньше (из самых приятных воскресных впечатлений в детстве): они сидели с отцом у большого радиоприемника или у старого проигрывателя, отец выработал особую привычку, как только зазвучали первые тоны произведения, он слегка горбился, прижмуривал глаза, пальцами правой руки крепче сжимал воображаемую палочку и начинал махать ею перед воображаемым оркестром так убедительно, что и она почти верила в его существование и забывала, что они лишь слушатели, а настоящий дирижер приводит в движение настоящий оркестр где-нибудь в Зальцбурге, Вене или Нью-Йорке, она могла с увлечением следить за всем концертом, временами и она видела перед собой тот оркестр и их двоих, стоящих за дирижерским пультом, она уже почти не сомневалась, что по их воле, по их мановению и по их представлениям звучит бетховенская симфония или оратория Баха

<...>

Перевод Натальи Шведовой.


[На первую страницу (Home page)]
[В раздел "Словакия"]
Дата обновления информации (Modify date): 22.08.2008 11:38:45