Проза

Дмитрий Дурасов

Работа Бога
(Рассказ)

Лет тридцать назад, я, молодой охотник, стоял, где-то по середке Великой русской равнины и тревожно оглядывался по сторонам. Пейзаж представлял собой пустынную, безжизненную картину. Кроме сухой, жесткой, как проволока, травы и корявых, скрученных ветром берез, ничего не росло на этой земле. Невдалеке кривились пять вросших в землю избушек с провалившимися крышами и маленькая каменная церквушка с погнутым крестом и покосившимся куполом. Все это утопало в непроходимых зарослях крапивы и огромных лопухов – все как везде, в любой из тысяч других заброшенных деревень. Пейзаж после битвы, в которой с проигравшей стороны участвовали миллионы крестьян, а с другой, – победоносно возвышался непреклонный Социальный и Научный Прогресс.

Даже вороны и галки не жили в этих местах. Малая речка пересохла, пруд на краю деревни, – тоже. Ветер кружил бурые столбики пыли. Солнце жадно облизывало плоские придорожные камни.

Я с трудом просунулся в убогое нутро «ушастого» запорожца и, засасывая клубы пыли в воздушное охлаждение двигателя, покатил дальше. Скоро я увидел живописные развалины какого-то заводика или фабрики. Рядом небольшой ладный домик, из трубы которого струился дымок. Крыша дома была крепкая, неповрежденная, ветер шуршал в серой дранке, как морской прибой. В двух шагах находился колодец с «гусем» – противовесом. На горячей земле лежала белая собака и молча с любопытством смотрела на меня и мой автомобиль. Я уже давно изнывал от жажды и очень обрадовался человеческому жилью. Охотников в те давние времена народ не опасался, а напротив – обычно привечал и даже угощал, чем мог. Я постучал в окошко и вошел в избу. Жилище против ожидания находилось в полном порядке, пол подметен, печка выбелена, стол накрыт чистой клеенкой, кровать застелена. На печной плите варился чугунок с чем-то вкусным, в углу стояло отлично смазанное ружье. На лавке сидел высокий чуть сгорбленный пожилой мужик и молча смотрел на меня. Я заметил также, что старик был тщательно выбрит, одет в свежестиранную армейскую гимнастерку, а в руках он держал какую-то толстую, как Библия, книгу.

Обычно голые, бесплодные земли не способствуют формированию легких и добродушных характеров. Люди в таких, оставленных Богом местах, ожесточаются, становятся мрачными и нелюдимыми. Все их помыслы направлены на то, как бы быстрее убежать отсюда... «Но как? И куда? Кто их ждет на новом месте?» – от этих мыслей, самые сильные натуры и твердые характеры ломаются, как перекаленное железо…

Мы познакомились. Я вытащил московской колбаски, кусок сыра, чекушку водки, хозяин поставил котелок с похлебкой из зайчатины и две чистые алюминиевые ложки. С самого начала было решено, что я заночую здесь, так как ехать в ночь не имело смысла. Мы выпили, и как водится, разговорились. «Дядя Коля», как назвал себя хозяин дома, рассказал мне, что он сам родился в этой деревне и всю жизнь, до войны и много лет после, проработал на лесопилке, на военной фабрике, которая изготавливала ящики для боеприпасов. Ящики для хранения и транспортировки авиабомб, морских торпед, снарядов к гаубицам, зениткам и противотанковым пушкам, ящики для патронов и даже ящики для реактивных снарядов. Много ящиков: сотни, тысячи, миллионы ящиков. А для них нужен был лес. Хороший, первосортный лес. Сначала еловые, сосновые и дубовые рощи свалили рядом с деревней, потом пошли дальше и еще дальше, на много дней пути вокруг. Леса не стало. Фабрику закрыли, люди разбрелись кто куда, но он остался. «Почему?» – спросил я. Дядя Коля не ответил.

Я вышел покурить на крыльцо. Смотрел, как мгновенно падают близкие звезды, собака молча сидела рядом и тоже смотрела в небо. Наша жизнь: и моя, и собаки, и дяди Коли, и вообще всех, кого я знал, была данностью, такой же неизменяемой, как пустое небо и пейзаж вокруг. Задавать вопросы и тем более получать ответы было бессмысленно.

Утром я проснулся поздно и увидел, что дядя Коля принес три небольших мешка и высыпал из них на пол три кучки. В первой были еловые шишки, во второй – сосновые, а в третьей – спелые дубовые желуди. Он перебирал их, тщательно осматривая, отделяя плохие от хороших, и складывал опять в мешок. Отобрав, таким образом, несколько сотен самых лучших семян, дядя Коля взвалил мешок на плечи, взял в руки железную палку и, не оглядываясь, вышел из дома. Собака, умильно заглянув мне в лицо, шершаво лизнула щеку и выбежала вслед за хозяином.

Я выпил крепкого чаю, пожевал твердой колбасы и, зарядив ружье, пошел «гонять зайцев», как мне показалось. На самом деле меня разбирало сильное любопытство: куда пошел Дядя Коля и что собирается делать? Далеко, почти у самого горизонта, я заметил черную запятую. Подойдя ближе, увидел сгорбленную фигуру дяди Коли, который отбивал частые земные поклоны. На самом деле, он с размаха втыкал в землю свой тяжелый железный посох, вытаскивал, опускал в образовавшееся отверстие семя и бережно засыпал его. Дядя Коля сажал ели, сосны, дубы. Он очень старательно, не останавливаясь, не глядя по сторонам и не тратя времени на перекуры, сажал отборные семена.

Он отверг мою помощь. Я пошел стрелять зайцев. Вечером он рассказал мне, что вот уже как пять лет сажает деревья. Вышел на пенсию, жена умерла, дети разбежались в далекие города, а он решил сажать лес. Его руками было уже посажено больше двухсот тысяч семян. Половина из них погибнет по разным причинам, но многие выживут и дадут всходы. Эта земля вновь станет живой. Лет через тридцать вокруг деревни и на много километров дальше будут расти ели, сосны и великолепные дубы. Если Бог продлит его дни, то за эти тридцать лет он посадит еще сотни тысяч семян…

Его глаза молодо блестели, он не испытывал никакой усталости, хотя, не разгибаясь, работал весь долгий день. Его ничего не мучило, он не испытывал угрызений совести, бесплодные сожаления не терзали его душу, он стремился только к одному – Дядя Коля выполнял работу Бога.

Он не знал об этом, он просто желал, чтобы эта земля перестала быть бесплодным, никому не нужным пустырем. Он хотел, чтобы река вновь стала полноводной, а в пруду купались дети. Он твердо знал, что посаженные им леса принесут влагу и даже изменят климат, – все это он вычитал в похожей на Библию книге под названием – Ботаника.

На следующий день мы расстались. Дядя Коля пошел сажать семена, а я запылил домой.

. . .

Прошло ровно тридцать лет. Я много странствовал, учился, трудился, но всегда считал, что основную работу за меня делал и делает дядя Коля. Трудно состязаться с Работой Бога, но ведь кто-то это должен делать?

Октябрь 2007 г.


[На первую страницу (Home page)]
[В раздел "Литература"]
Дата обновления информации (Modify date): 12.11.08 15:49