Польская литература
Мнения критиков о творчестве Веслава Цесельского
Веслав Станислав Цесельский
«Стихи Веслава Цесельского – это поэзия «домашнего» мужчины, обласканного запахом еды, женским теплом. Женщины, живущие в его произведениях – это существа «нежность твоя полна супа горячего», это женщины не похожие на Саломею, считающую, что тарелка служит для того, чтобы на ней подавать голову возлюбленного. Лирический субъект здесь на этапе веры в вечную любовь, возможность сотворения идеальных отношений между мужчиной и женщиной. Он строит свой дом, который оказывается «вроде миром», уже из области мечты, надежд, фантазий, но ещё не разочарований. На самом деле Цесельский далёк от мечтаний и занимается поиском философского камня по углам дома, возле стола, собирающего проголодавшихся домочадцев. Нет тут большой философии, здесь декларация человеческой потребности тепла, близости, чувства понимания, исполнения желаний, обычного «голода», как бы это сказал Фромм, тяга к мощнейшему желанию людей – к единению с другим человеком. Но это не то, чего ожидал Фромм, это не поэзия бурных эмоций, желаний, страсти, только поэзия, тихо напоминающая нам: «не будем говорить о большой любви». Избранница должна дарить покой, безопасность, согласие, она должна быть постоянной величиной в мире мужчины, который выдвигает немалые требования: «ты одна /принести мне сможешь/ больше, чем целый мир» (Обличие величия). Это должен быть мир, основанный на взаимном понимании и близости. Мужчина не позволяет поставить себя за границы «женской мифологии», хочет находиться как можно ближе чуда возникновения нового человека:
заслушался /руками живота касаясь/ голова, ручки, ножки тайно укрыты
Женщина всемогуща – это мощнейший донор жизни, скрашивающий одиночество, дающая партнёру почувствовать себя великим, вечная мать, освобождающая в мужчине вечного ребёнка: не стыдись плакать /на коленях у матери (…)/ не стыдись плакать /потому что нет такой слабости/ такого унижения/ которое мать бы тебе не отпустила (Мысль).
Таким образом, возникает, апология семьи, поэтическая примерка к роли мужа, отца, надевание домашних тапочек, творение своего домашнего «я». И невольничество этих выборов. Дом, который должен приютить, спрятать от большого мира, в один момент может оказаться ловушкой, укрытием – молохом, реквизиторской, складом предметов, вынуждающих неустанно напрягаться:
зачатый прикосновением пальцев дом / со дня на день, растущий /всё больше жертв поглощал.
Но это не значит, что Цесельски к четырём ненасытным определениям (пропасть, лоно женщины, земля, огонь) хотел бы прибавить пятое – дом. Скорее всего, он примеривается к трудной роли главы семьи, как и к роли гражданина, так как дом – это символ общества в котором мы находимся:
травинкой в гнезде / может целым деревом/ (Дом).
(Божена Ковшевич, «Poezja» 1987 нр. 6, стр. 92–93)
* * *
«Новый том Веслава Цесельского, это абсолютно зрелое и
необыкновенно пронзительное творческое предложение.
У автора редкостный дар, объятия лирическим языком (и размышлениями и фантазией) сложной многоаспектности человеческого существования, в котором – согласно с феноменом (Башни Бабель) Wiezy Babel – царствует полифония смыслов, явлений, ценностей и предпосылок. Говоря другими словами: это стихи о могуществе жизни и могуществе смерти, о красоте любви и пассии уничтожения, о взлёте и падении. Стихи, написанные с огнём, с жаром чувств, с интеллектом, стихи, к которым надо отнестись как к посланию познавательному и этическому.
Что меня тронуло: у Автора лирический дар «нежной беседы», но и дар творения «стиха трактатного», стихотворения-эссе. В его творчестве много личной лирики, но и лирики «мировоззренческой». Великолепны некоторые партии текстов: увязанные, экспрессивные, выразительно звучащие, интересные по мысли. Напр. такие фрагменты:
Мой пёс скулёж в себе разорвал, / и воет сейчас на луну.) Если есть вечность, /то должен быть человек. /…А иначе, кто бы всё это выдумал?
Это просто на просто «стихи с замыслами». Их идеи представлены очень простым способом, но их поэтическая сложность тоже неслыханно втягивает своей организованностью и фантазией. Мир этих стихов является диагнозом нашей эпохи и состояния духа. Мир этих стихов – это наш мыслящий портрет. Томик высокого класса, обладающий несомненными ценностями, выделяющийся существом предложений и выразительным талантом Автора. Если позволите рекомендовать его, то делаю это с искренним энтузиазмом критика, на самом деле очень требовательного».
(Лешек Жулиньский – Послесловие – Wieza Babel – Swiadectwo, 2004)
* * *
В этой лирике мы соприкасаемся с реальностью, которую не возможно ощутить как конкретную форму:
всё изменяется, сменяет формы, каждое объявление раздаётся в безмерности космоса, каждое
высказывание превращается в шёпот неизвестности. Существуют только миражи и неустанная погоня
за фантомами, существует только взгляд поэта, который ищет ниши для своей впечатлительности,
поэта бунтующего, но одновременно, принимающего предназначенную для него, бренность. Ужас мира,
представленного Цесельским, однако смягчён его иронией.
Ко всему можно относится по принципу окончательного выбора, всё тратит свой смысл в болтовне
смешанных языков, но так же, всё только забава, ко всему можно отнестись с улыбкой понимания.
Однако в этой лирике нет усмешки, скорее всего доброжелательная попытка смягчить, облегчить боль существования. Ведь никто – как сказал поэт – не получает от жизни потребительский кредит на целую вечность, даже те, самые богатые, и те, самые счастливые подчиняются закону распада, стареют, забывают события и лица, а самое главное – встают наконец в обличии минуты высшей справедливости».
(Дариуш Томаш Лебёда – Послесловие – Wieza Babel – Swiadectwo, 2004)
[На первую страницу (Home page)]
[В раздел "Польша"]
Дата обновления информации (Modify date): 24.12.08 17:58