Имена

Э.Г.Задорожнюк

Томаш Гарриг Масарик и его труд о России

Весной 2005 года в Посольстве Чешской Республики в РФ состоялась презентация фундаментального труда первого президента Чехословакии Т.Г.Масарика «Россия и Европа».

zadorojnyuk.jpg (15439 bytes)

В 2000 году к 150-летию со дня рождения Т.Г. Масарика — видного европейского политика и мыслителя, великого сына чешского и словацкого народов — в научной и культурной жизни России произошло примечательное событие: издательство Русского христианского университета выпустило первый том его фундаментального труда «Россия и Европа» (в 2003-м вышел третий том, а в 2004-м — второй)1 . Отечественным ученым не надо больше ссылаться на эту книгу, обращаясь к изданиям на английском (чаще всего), немецком и чешском языках.

Это и неудивительно: как говорил немецкий культуролог Т.Адорно, кто создает какое-либо дело первым, тот делает это лучше всего. А Масарик именно первым из европейских ученых в полной мере, системно познакомил Европу с русской культурой и наукой, отмечая все их достижения. Именно он явил миру духовную мощь Л.Толстого, хотя и постоянно спорил с ним в Москве и Ясной Поляне; Ф.Достоевского, загадку которого разгадывал в течение всей своей духовной жизни, других великих русских писателей. Именно он дал целостное изложение хода русской общественной мысли, отмечая ее вклад в мысль общеевропейскую. Важно и то, что как политик Масарик предчувствовал: в России неизбежно столкновение абсолютистского и нигилистического начал, и это не позволяло ему, в отличие от большинства чешской и словацкой интеллигенции, возлагать на нее сверхбольшие надежды.

Двухтомная работа «Россия и Европа», вышедшая на немецком языке к 300-летию дома Романовых, скрыто предрекала его конец. Дебаты о книге длились недолго — началась Первая мировая война, которая, как вскоре уяснил Масарик, и должна была решить «чешский вопрос». Книгу критиковали даже умеренные политические круги, а вопрос о ее издании на русском языке был заморожен. Откликнувшийся на нее Л.Троцкий отмечал, что Масарик «с полной симпатией относится к освободительному движению в России»2 . Казалось бы, путь к ее изданию (рукопись перевода уже была) открыт. И все же книгу активно не приняли не только в царской, но и в большевистской России — ее игнорировали путем умолчания.

Действительно, это был ведь не яркий памфлет, не политическая декларация — книга являла собой фундаментальный научный труд, пронизанный неподдельным интересом к предмету своего исследования. В чем секрет его неувядаемой притягательности? В разные времена Россия воспринималась Масариком по-разному, а его оценки носили крайне сложный и противоречивый характер. Они уточнялись в ходе четырех поездок в эту «страну чудес» (как считали одни политики и мыслители) или «землю тьмы» (как были убеждены другие).

Писать в этом плане биографию Т.Г. Масарика и особенно ту его часть, которая тесно, можно сказать, неразрывно связана с Россией, чрезвычайно трудно в связи с тем, что он прожил как бы несколько жизней. Это касается не только его удивительного долгого для политика возраста, но и активности в различных сферах — культурной и научной, в которых он, безусловно, оставил глубокий след.

Но даже не это является самым главным. Главное то, что история его жизни непредставима без истории созданной им страны, которая претерпела в течение жизни одного человека резкие взлеты и падения. И пора трезво оценить роль событий в России для появления в 1918 году независимой Чехословакии. Большинство посткоммунистических историографов видят причины этого в знаменитых 14 пунктах американского президента Вудро Вильсона. Но существовали не только пункты — были и события...

Ни о каком другом государстве в современном мире нельзя было сказать, что его история столь зависима от судьбы президента, как Чехословакия. Даже если это на первый взгляд парадоксально выглядит по отношению к демократической стране, а не к «гитлеровской» Германии или «сталинской» России. Именно поэтому Масарик — фигура до сих пор не разгаданная, несмотря на то, что он жил и старался все делать открыто. Есть целые библиотеки книг о нем — и все же сам Масарик и многие его деяния покрыты тайной. Особенно, повторим еще раз, это касается событий, выявляющих место и роль Российской империи — РСФСР — СССР как в его биографии — личной, политической и духовной, так и в судьбах Чехословакии.

«Русский след» обнаруживается в этой биографии весьма рано. Так, еще учась в школе, Томаш — на то время ревностный католик — сокрушался: почему такая большая страна, как Россия не является католической и сомневался, могут ли там в связи с этим быть «святые места»3 . Ширившийся круг чтения Масарика-гимназиста привел его к знакомству с русской литературой. Выучив русский язык почти самостоятельно, Масарик начал делать переводы ее произведений еще в годы обучения в гимназиях Брно и Вены.

Оценивая свое отношение к России более конкретно уже в терминах философии, Масарик признавался: «И как европеец — я западник — это я говорю ради тех славянофилов, которые в России и вообще в славянстве видят нечто сверхъевропейское. Лучшие из русских тоже придерживались западной ориентации»4 . Такого рода оценки превалировали у него на всем протяжении жизни, хотя восприятие России окрашивалось по-разному на разных этапах.

К началу 1870-х годов он был проникнут славянофильскими убеждениями в духе Я.Коллара, выражая особую приязнь к России, и стремился изучать славистику. Через этого словацкого мыслителя он познакомился с творчеством русских славянофилов и в первую очередь И.Киреевского. В Венском университете его интерес к русской мысли углубился, при этом Масарик начал думать с учетом ее уроков и о решении славянского вопроса практически. В университете он стал лидером Чешского академического союза, где организовывал разного рода клубы, включая русский клуб. В Союзе нашлось место и словакам, а в дальнейшем Масарик задумал создать союз союзов славянских студентов, но польские учащиеся не признали правомочности в нем украинского языка и эта инициатива не получила развития.

В последние годы учебы в университете Масарик познакомился с русским ученым (с чешскими этническими корнями) Э.Л.Радловым, интенсивная переписка с которым началась с середины 1880-х гг. В 1887 г. Масарик начал издавать журнал «Cas» («Время»), публикуя в нем статьи под псевдонимом Фома Осипович Писаревский — где и имя отчество являлись русским вариантом чешских Томаш и Йозеф, а фамилия шла от русского критика Д.Писарева. Характерно, что под вышеупомянутым именем и отчеством и при содействии Радлова Масарик стал во второй половине 1880-х годов членом Московского психологического общества при Московском университете, чему немало способствовало появление его труда по проблеме самоубийства.

К этому времени у Масарика созрело намерение посетить Россию, а также глубже изучить все, что происходит в этой стране. Поездка 1887 г. имела еще одну цель — встречу с Л.Толстым. В ее ходе оказалось, что в тогдашней России оно сводилось к мифическим мечтаниям о прошлом славянства, а православие здесь оказалось весьма искусственным и похожим на иезуитство. Она проходила по маршруту: Петроград — Москва — Киев — Одесса. Масарик посещал Толстого в Москве и Ясной Поляне. Примечательно, что писатель его зауважал за бесстрашную правду, например, проповедь чешским профессором чистоты, которая являет собой половину праведности и т.п. Впечатления от Ясной Поляны у Масарика были конкретные и мрачные, и он их от писателя не скрыл. В дневниках же Толстого зафиксировано благоприятное мнение о госте из Чехии, как редко о ком другом из его посетителей.

Все же и славянофильство, и народничество, и толстовство оказались для чешского профессора неприемлемыми. И немногим позже Масарик обратил пристальное внимание на еще одну идею — марксизм (в книге «Философские и социологические основания марксизма» — 700-страничном томе, вышедшем в 1898 г. на чешском, 1899 г. — на немецком, а в 1900 г. — на русском языке)5 . Книга фактически открыла такую отрасль знания, как марксология. «В этой работе, — писал Масарик, — я поставил себе задачу уяснить значение марксизма как философской и социологической системы»6 . Для того времени это была задача нетривиальная, поскольку тогда чаще говорилось об экономическом значении учения Маркса либо же он трактовался как философ-гегельянец.

Решая задачу о будущем своего народа, с началом нового века Масарик начал собирать материал для своего фундаментального труда «Россия и Европа». Ключевой вывод книги заключался в том, что абсолютистская Россия не может обеспечить подлинной независимости славянских государств, поскольку ее первостепенный интерес — сохранение самодержавия, а революционная Россия пронизана духом нигилизма (который рассматривался Масариком как ключевая характеристика русской культуры в целом), поэтому следует искать новые ориентиры.

Масарик относился критически к царскому режиму, хотя и признавал в начале Первой мировой войны, что некоторые чешские политические деятели желают по меньшей мере установления чешского королевства в полном согласии с Россией, а желания и планы России имеют решающее влияние на события в Австро-Венгрии. Но его отношения с российскими властями были крайне сложными как до, так и после февраля 1917 г. В своем двухтомнике «Мировая революция» Масарик писал: «Россия, царская и официальная Россия, была не славянской, а византийской. Наше русофильство относилось прежде всего к русскому народу — это русофильство не было ослаблено войной; наоборот, оно усилилось»7 .

После февральской революции к власти пришел кабинет министров, членов которого с Масариком связывали старинные отношения. Министр иностранных дел профессор П.Милюков еще в 1901 г. читал в США лекции вместе с Масариком, они собирались работать над совместным трудом. Он писал: «Что касается вопроса о центральном органе, объединяющем представительство чехов и словаков в России, то вопрос этот желательно пока оставить открытым впредь до приезда в Россию профессора Масарика»8 .

Действительно, с мая 1917 — по март 1918 гг. Масарик предпринял четвертую, самую длительную поездку в Россию, страну воюющую и революционную. Она изложена самим президентом в двухтомнике «Мировая революция», хотя от этого в ней не убавилось тайн, В то время, как Масарик переезжал из Петрограда в Москву, оттуда в Киев и другие города, Чехию потрясали подземные толчки, знаменовавшие распад Австро-Венгерской империи. Так, в конце мая 1917 г. в Праге прошли демонстрации рабочих, выступавших с экономическими требованиями. Однако на Староместской площади в этот раз звучали и другие требования: впервые после начала войны здесь открыто раздавались лозунги «Да здравствует Масарик!»9 .

И вот произошла революция социалистическая. Масарик выразил к ней крайне неоднозначное отношение, поставив в тупик многих своих приверженцев, не говоря уже об оппонентах. Дело в том, что события в России мощно определяли судьбу и будущей Чехословакии.

Интересны в этом плане суждения отечественных политиков и мыслителей. Даже приверженцы монархизма — В.Шульгин и другие — неоднократно утверждали, что Чехословакия не стала бы независимой, если бы Россия не вступилась за Сербию в 1914 г. Они при этом упрекали Масарика, что тот не побудил подключить легионы к борьбе с большевиками в 1918 г. Но это произошло как раз потому, что Масарик был озабочен в первую очередь судьбой Чехии, а в дальнейшем — Чехословакии. В предисловии к книге Вл. Лазаревского10 В. Шульгин писал: «Масарик есть один из факторов создания современной Чехословакии. Но другой фактор — Россия. И трагедия состоит в том, что первый “фактор” не любил, вернее сказать, ненавидел второй, и подверг Россию публичному бичеванию как раз перед той минутой, когда сей второй фактор приступил к созданию современной Чехии»11. Сам же Лазаревский подчеркивал, что «ЧСР в случае уклонения России в 1914 году не родилась бы на свет. Приняв вызов Австрии, Россия таким образом создала ЧСР. Мало того, кроме России, ни одна держава в мире сделать этого не могла. Профессор Масарик Россию не понимал, презирал... Нельзя вычеркнуть книги, написанной Масариком до войны против России»12. Он же замечает, что профессор Масарик относился к ней (то есть книге) с раскаянием13. Действительно, книга «Россия и Европа», по свидетельству английского слависта Сеттона-Уотсона, лежала на письменных столах ряда работников германского генштаба; с нею были знакомы и британские военные.

Масарик в России многое сделал для организации чехословацких легионов — армии еще не существующего государства. Он проверил с риском для собственной жизни предположения о характере русской революции, как они излагались в его труде «Россия и Европа» — революции, по его оценкам, во многом нигилистической и разрушительной. Но здесь же он одним из первых убедился, что большевики ориентированы вовсе не на мировую революцию, а на сохранение России, и уже с того времени неоднократно предсказывал, что вскоре их власть будет куда более абсолютистской, чем власть самодержавная (в административном отношении большевики продолжали царизм, они ведь были кровными детьми царизма, утверждал он).

В марте 1918 г. чехословацкие военные части вместе с Красной армией задержали немецкие части под Бахмачем, и тогда же Масарик готовился покинуть Россию, в которой пребывал в течение почти года. За эту «братскую услугу» чехословацкий корпус удостоился благодарности Верховного главнокомандующего войск Южной России Антонова-Овсеенко, а также от Совнаркома за подписью Сталина14. Но в начале августа Масарик уже не мог в полной мере контролировать войска, которые испытывали давление со стороны советской власти и вынуждены были отступать, тем самым вмешавшись в Гражданскую войну. Армия тем не менее сохранилась, и гордость ее боеспособностью поддерживала Масарика в течение всего его президентства. Он носил воинское обмундирование легионеров и соответствующую фуражку, в которых фотографировался постоянно и специально.

Обращаясь к этому периоду истории, Масарик писал: «Поучительными были наблюдения наших солдат в России. Они пришли в Россию с теми неясными отвлеченными взглядами на Россию и славян, которые у нас господствовали. В России они увидели действительную, живую Россию; они узнали царскую Россию и невзлюбили ее; у них было отвращение к русской гражданской и военной бюрократии, они были разочарованы русскими обещаниями; но они встретились с русским народом, с русским мужиком и полюбили его; Россия и Сибирь были хорошей русской школой для тысяч наших солдат; они узнали недостатки, огромные недостатки всех русских правительств, но в то же время они видели естественные условия русской великой державы и их влияние на русского человека и узнали его характер. В России наши солдаты встретились также с юго-славянами, поляками и украинцами — Россия была для них тоже хорошей славянской школой»15.

11 апреля 1918 г. только что покинувший Россию Масарик написал ответы на вопросы посольству США в Японии, подчеркивая: «...Все малые народы Востока (финны, поляки, эстонцы, латыши, чехи, словаки, румыны и др.) нуждаются в сильной России, в противном случае, они будут предоставлены на милость немцев и австрийцев: союзники должны поддерживать Россию при любых обстоятельствах и всеми средствами. После захвата Востока немцы будут завоевывать Запад...»16. Тем самым можно было сделать вывод о том, что интервенция против России Масариком не поддерживалась, но он видел и большее — расколотость Европы, которая вряд ли будет преодолена с окончанием войны...

Однако в меморандуме американскому правительству от 28 августа 1918 г., где ставился вопрос об увеличении помощи антибольшевистской России, Масарик занял иную позицию по сравнению с апрелем 1918 г. Он писал: «Я должен предостеречь против часто выдвигаемого лозунга: русский народ должен сам решить, сам себе помочь и т.д. В настоящее время русского народа не существует, поскольку он дезорганизован; именно по этой причине все существующие жизнеспособные организации должны быть использованы для постепенной консолидации всего народа. Цель должна быть одна: объединить всю Россию (за исключением Польши) в единую республику, где национальности, которые того потребуют, получат полную национальную автономию... Большевизм является чистейшим дилетантством во всех отношениях, большевики не могут руководить Россией и навести там порядок. Но беда России в том, что антибольшевистские партии также оказались дилетантскими, что является проклятием царизма, который не научил русских административной работе»17. Данное предсказание оказалось не столь прозорливым: время показало, что большевики смогли управлять Россией. Однако до и после этого Масарик постоянно подвергался нападкам со стороны и монархистов, и большевиков, хотя фактически перед ним как главой государства стояли задачи уже нового плана.

Первым провозгласил создание Чехословацкой республики и имя ее президента 14 ноября 1918 г. К.Крамарж, «прорусский» политик. Правда, Россия того времени не устраивала ни этого известного русофила, ни его родственников по линии жены — купцов Абрикосовых. Но предполагалось, что владычество большевиков будет относительно недолгим, а национально оздоровленная Россия станет надежной гарантией новому государству от поверженной Антантой, но способной к восстановлению Германии. У Масарика имелись другие взгляды на международный статус и перспективу нового государства. В годовщину занятия президентского поста Масарик говорил, что любовь к России не должна ослеплять нас и проявляться в отсутствии критики. И если кто-то упрекает часть нашей буржуазии в идеализации старой России, такого же упрека заслуживают и левые силы, которые некритично воспринимают русскую революцию и большевизм, утверждал он. Авторитет создателя книги «Россия и Европа» подтверждал эту взвешенную и одновременно противоречивую оценку.

Вскоре началась «русская акция», и Масарик как ее инициатор получил высшую оценку со стороны эмигрантов. На это со всей определенностью указывали представители интеллектуальной элиты России, нашедшие прибежище в Чехословакии. Важной характеристикой полноценного специалиста Масарик считал, по свидетельству проживавшего с 1922 г. в Праге философа И.Лапшина (1870 — 1952), уравновешенность профессиональных знаний и доброй воли, опору на самодеятельность мысли в вопросах образования; опыт ответственного отношения к инновациям; рецепцию творческих идей. Философ Н.Лосский (1870 — 1965), преподававший с 1922 по 1945 г. в университетах Праги, Брно и Братиславы, подчеркивал значимость установки «гуманитизма», отличающегося и от абстрактного гуманизма, и от безмысленной (именно так!) религиозности; сплетения здорового позитивизма и этизированной религии на основе конкретных дел. С.Гессен (1887 — 1950), живший в Праге сравнительно недолго и работавший там в Русском высшем педагогическом институте, отмечал преемственность взглядов «великого вождя Просвещенного демократизма идеи Коменского: «всеобщее исправление нравов через всеобщее образование — Vsenaprava prostrednictvim Vseosvety»18 .

Главная образовательная проблема в политическом ракурсе — обеспечение системы обучения разнородных этнических частей населения страны и в первую очередь — немецкого меньшинства. Масарик утверждал, что и это, и другие меньшинства (в первую очередь венгерское и русинское в Закарпатье) имеют собственные начальные и средние школы, а высшие их учреждения — как в Западной Европе — сообразовываются с количеством представителей меньшинства, степенью его образованности и потребностями жителей. Он считал: «Мы правильно разрешим национальную проблему, если поймем, наконец, что чем национальнее мы хотим быть, тем должны мы быть общечеловечнее»19 . В силу этого неустанно проводилась политика поддержки и использования интеллектуального ресурса эмиграции, нашедшей убежище в Чехословакии (если в 1921 г. было 5 тыс. русских эмигрантов, то к 1925 г. — 30 тыс.)20.

В 1921 г. в Праге был создан Союз академических организаций, его председателем стал профессор Пражского политехникума, теплотехник А.Ломшаков. В мае 1922 г. под его эгидой был организован Русский юридический факультет, позже ставший структурным элементом Карлова университета. Его деканом стал всемирно известный философ права, бывший директор Московского коммерческого института П.Новогородцев (в 1922 г. он организовал в Праге Религиозно-философское общество им. В.Соловьева). После его смерти пост декана занимали бывший ректор Петербургского университета Д.Гримм и Киевского — Е.Спекторский. В 1922 — 1927 гг. здесь преподавали 28 профессоров и 12 доцентов, а число студентов достигало 500. Имена его профессоров Н.Тимашева, А.Чупрова и других составляли славу мировой науки.

В 1923 г. учредился Русский народный университет — по типу университета А.Шанявского — с 5 отделениями: общественных наук, историко-философским, естественных и прикладных наук, по изучению Чехословакии, специальных курсов (стенографии, бухгалтерии, иностранных языков и т.д.). С 1933 г. он именовался Свободным университетом. Это было полноценное учебно-научное учреждение, выпускавшее свои труды и записки (21 том). Ректором университета стал первый выборный ректор Московского университета в 1919 — 1920 гг. зоолог М.Новиков (до 1939 г.; до 1945 г. он был профессором университета в Братиславе). Перечислим другие вузы: Русский педагогический институт им. Я.Коменского (с 1923 г. возглавлял бывший директор Петербургских курсов им. П.Лесгафта профессор С.Острогорский), Институт изучения России (1924 — 1931 гг.), Русское высшее училище техников путей сообщения (1922 — 1933 гг.), Русский Институт сельскохозяйственной кооперации (1921 — 1935).

В декабре 1923 г. по инициативе председателя чехословацкого Красного Креста Алисы Масарик был проведен опрос студентов из числа эмигрантов. Из 3469 человек 79% учились в Праге, 17,4% — в Брно, 2,6% — в Пршибраме, и 1% в Братиславе. 66% опрошенных были до этого студентами в России, 77% знали чешский язык и 95% получали пособия от чехословацкого правительства 21. Т.Г.Масарик обдуманно сделал свою страну притягательной для эмигрантов-интеллигентов, он считал, что Россия вскоре может их востребовать, но ученые все же оказались нелишними и здесь. Лишь с конца 1920-х годов «русская акция» начала свертываться, но многие ученые уже «стали на крыло», принося пользу приютившей их стране.

Кроме русской эмиграции, Т.Г.Масарик поддерживал также и украинскую (ее численность превышала 20 тыс. человек). При его содействии были организованы и финансировались Украинская академия, Украинская хозяйственная академия (в Подебрадах), Педагогический институт им. М.Драгоманова, Украинский институт обществоведения (именно здесь был подготовлен М.С.Грушевским первый учебник социологии на украинском языке), где разрабатывались проблемы нациологии и нациографии, Вольный университет. Была также создана система начальных и средних школ для украинцев. Плодотворно работали и представители белорусской эмиграции. Масарик побуждал славянскую эмиграцию к единению, оказывал преимущественную поддержку Комитету русско-украинского студенчества (1921 — 1936), через него прошли 7000 человек. 22

Из крупнейших научно-образовательных центров особо можно отметить Археологический институт Н.Кондакова (1925 — 1952) — ведущий центр мирового византиноведения; историческое, философское и педагогическое общества; фонды поддержки студенчества, товарищество выпускников высших школ, русский студенческий кооператив, сеть школ и гимназий, кафедры в высших учебных заведениях, собственные вузы.

Из людей русской культуры, лично известных Масарику, можно упомянуть А.Бема (1886 — 1945), известного слависта, преподавателя русского языка в Карловом университете и других учебных заведениях; В.Булгакова (1886 — 1966), личного секретаря Л.Толстого, которого в России трижды посещал Т.Г.Масарик; всемирно известного лингвиста Р.Якобсона (1896 — 1982); столь же известного византолога Н.Кондакова (1844 — 1925); теоретика евразийства П.Савицкого (1895 — 1968); историка П.Милюкова. И это далеко не полный перечень. Профессора-эмигранты не только передавали свои знания чешским, словацким и русским студентам, они дали, пожалуй, наиболее взвешенные оценки многих педагогических и образовательных инициатив президента Чехословакии.

«Акция» завершилась в 1934 г., поскольку с этого времени началось советско-чехословацкое сближение, а эмигранты ему «мешали», да и кто мог отучиться — уже отучился. Однако Масарик не довольствовался уже прибывшими представителями интеллектуальной элиты. По свидетельству академика РАН В.Маслова, он обращался к его отцу — известному специалисту по аграрному вопросу П.Маслову — с приглашением работать в Чехословакии 23. Однако, высоко ценя отдельных представителей России, Масарик беспощадно резко критиковал общий уровень образования здесь. Он писал: «Полуобразованность как промежуточное состояние нашей переходной эпохи, перехода теократии в демократию, является настоящим бичом эпохи и общества. Это чувствуется в политике, особенно же в демократии (я обратил внимание на вопрос в своих сочинениях о России). Поэтому у демократии и возникает вопрос, как заменить полуобразованность настоящим образованием» 24.

Надо заметить, что, будучи одним из первых марксологов, Масарик еще до революции 1917 г. внимательно знакомился с идеями российских социал-демократов и резко критиковал их. Он, в частности, отмечал, что их вожди напрасно думают, будто пролетариат здесь сможет заставить трудиться буржуазию по самой простой причине: пролетарий ведь не может контролировать сложный труд в принципе. После революции это оказалось оправданным, и Масарик в той же «Мировой революции» отмечал, что Ленину пришлось не в меньшей мере прислушиваться к Тейлору, основателю научной организации труда, чем к Марксу. Отсюда и приоритет выдвинутой «вождем мирового пролетариата» идеи культурной революции, что, согласно президенту Чехословакии, является противоречием в определении, ибо культура растет органично, а значит, медленно, и через индивидов, а это значит — не по лозунгам и декретам. Стратегия Масарика была иной: поддержка развития уже имеющегося потенциала, использование научного знания в качестве производительной силы, изучение всех культурных богатств.

Таким образом, отношения с СССР в 1920 — 1930-е годы при президентстве Масарика отличались крайней сложностью. С одной стороны, он вместе с теперь уже своим политическим недоброжелателем Крамаржем выступил организатором «русской акции», направленной на спасение духовного потенциала России — ее эмигрантской интеллигенции. С другой стороны, он был убежден, что лишь сильная Россия может быть противовесом сильной Германии, как это было в истории. И так будет в дальнейшем, признавал Масарик, познакомившись с идейными установками фашизма с явно антиславянскими их лейтмотивами.

В то же время признание СССР неоправданно затянулось — дипломатические отношения были установлены лишь в 1934 г. (в 1935 г. Масарик передал президентские полномочия Э.Бенешу). За медлительность такого признания, за чрезмерную устремленность к Западу, за неудачи консолидации славянских народов — без народов восточнославянских — пришлось заплатить в 1938 г. в Мюнхене слишком большой ценой: утратой независимости Чехословакии. И сколько бы ни муссировался сегодня тезис о всего лишь показной-де готовности СССР поддержать Чехословакию против германской агрессии — по крайней мере, не Россия понуждала Э.Бенеша подписывать мюнхенские соглашения об отказе от части своих территорий...

После добровольной отставки с поста президента Чехословакии в 1935 г. Масарик начал активно интересоваться своим более чем 20-летней давности трудом «Россия и Европа», в первую очередь Достоевским и проблемой титанизма. Это было вызвано инициативой профессора И.Горака (1884 — 1875) по изданию третьего тома книги «Россия и Европа» в полном объеме. В соответствии с записями личного архивиста Масарика М.Гораковой (1 июля и 22 июля 1935 г. 25), одновременно президент прочитал книгу «Моя борьба» будущего губителя Чехословакии — и он по-новому начал оценивать отношения России и Европы. Он вернулся к идее их великого противостояния, но при изменившихся обстоятельствах оказалось: если до 1914 г. Россия, по его мнению, как целое противостояла Европе как целому, то в 1930-е гг. наметилось новое противостояние уже внутри Европы.

Умер Масарик 14 сентября 1937 года в президентской резиденции в Ланах. Его похороны состоялись в Праге и вылились в массовое прощание не столько со сложным и славным прошлым Чехословакии, сколько во встречу с тревожным ее будущим: спустя ровно год и 15 дней настали дни Мюнхена... В похоронах принимал участие друг Масарика профессор-историк П.Милюков, репрезентуя Россию эмигрантскую. Несколько позднее Ансамбль Красной Армии (ныне Краснознаменный ансамбль Российской Армии им. А.В.Александрова) на одном из своих концертов в Праге исполнил в память чехословацкого президента траурный марш, представляя Россию новую.

Эти два факта символически как бы отражают всю сложность и противоречивость оценок Масариком России в целом, уже тогда выступавшей надежным союзником Чехословакии от обострившейся угрозы с Запада — из ставшей фашистской Германии.

Год спустя после выхода книги разразилась война, которая была инициирована как раз западноевропейскими государствами. А год спустя после смерти Масарика Чехословацкое государство было разрушено — тоже под напором Запада (агрессия ближней Германии, не сдержанная дальними Францией и Англией). Эти два события надо иметь в виду при рассмотрении книги Масарика.

Соотносятся его оценки и прогнозы и с современностью, которая характеризуется чрезмерной устремленностью ряда центральноевропейских стран к Западу. В свое время дипломат А.Горчаков (1798 — 1883) ввел метафору “европейский концерт”, которой обозначал внешнеполитическое равновесие в этой части света. Время от времени в этом концерте могут звучать доминирующие, а то и всезаглушающие ноты. Иногда голоса малых государств не звучат, а иногда слишком поспешно подстраиваются под другие тона. И чтобы разобраться в этом многоголосии, нужно еще и еще раз внимательно перечитать книгу Т.Г.Масарика на фоне происходящих событий.

Т.Г.Масарик более 100 лет тому назад (работа “Чешский вопрос”, 1895) призывал славянские народы, проживавшие в центре Европы, проводить самостоятельную политику, без оглядки на мощную (но абсолютистскую) Россию и демократический (но агрессивный в лице Германии) Запад. В книге “Россия и Европа” эта позиция усилилась. Четкое осознание статуса и потенциала Чехословакии Масариком-политиком можно вывести из его глубоких исследований срединного положения этого государства в Европе. Именно в данном контексте книга Т. Г.Масарика “Россия и Европа” интересна и сегодня.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1 Т.Г. Масарик. Россия и Европа. Тт. 1-3. Санкт-Петербург. 2000, 2003, 2004.
2 Киевская мысль. 1914. 19.VI. № 166.
3 Гаррiк-Масарик Т. Добiрнi думки. З нагоди 75 лiт життя (1850—1925). Пiд ред. М. Галагана, Н. Григорiїва, М. Шаповала, Я. Яреми. Прага. 1925. С. 25.
4 Там же. С. 174.
5 Масарик Т.Г. Философские и социологические основания марксизма. СПб. 1900.
6 Там же. С. 1.
7 Масарик Т.Г. Мировая революция. Т. II. Прага. 1925. С.
8 Цит по: Маслов В.П. Томаш Масарик и роль личности в истории // Вопросы философии. 2000. № 2. С. 93.
9 Sbornik dokumentu k vnitrnimu vyvoji v Ceskych zemich za 1. svetove valky. Sv. IV. Rok 1917. S. 7.
10 Лазаревский Вл. А. Россия и чехословацкое возрождение. Очерк чешско-русских отношений. Париж: Град Китеж. 1927.
11 Там же. С. 7.
12 Там же. С. 8.
13 Там же. С. 80.
14 Vznik Ceskoslovenska 1918. Praha. 1994. S. 67, 69.
15 Масарик Т.Г. Мировая революция... С. 241.
16 Vznik Ceskoslovenska 1918.... S. 82—83.
17 Документы против Масарика. Прага. 1948. С. 36, 38.
18 Там же. С. 20.
19 Масарик Т.Г. Мировая революция... С. 281.
20 Ruska a ukrajinska emigrace v Ceskoslovenske republice. 1918—1938. Praha. 1995. S. 2.
21 Ibidem.
22 Ibid. S.17.
23 Маслов В.П. // Вестник Российской академии наук. 2000. № 7. С. 633.
24 Масарик Т.Г. Мировая революция... С. 269.
25 Gasparikova-Horakova A. U Masarykovcov. Spomienky osobnej archivarky T. G. Masaryka. Bratislava. 1995.


[На первую страницу (Home page)]     [В раздел "Чехия"]
Дата обновления информации (Modify date): 04.10.07 16:16