Новые книги

Наталия Шведова

Смертельно опасные игры, или Драматургия Павола Яника

shvedova2.jpg (10757 bytes)

Павол Яник уже был представлен читателям «Мецената и Мира». Журнал публиковал переводы его стихов и размышления о его поэзии. Но Яник – не только современный словацкий поэт, но и автор многочисленных афоризмов, и драматург. Он родился 15 октября 1956 г. в Братиславе. Там же закончил театральный факультет Института музыкального и театрального искусства по специальности «Кино- и теледраматургия и сценаристика». Так что в области драматургии Яник получил профессиональное образование. В 80-е годы работал в Министерстве культуры Словакии под началом великолепного поэта Мирослава Валека, прослужившего на этом посту около двадцати лет. В поэзии Яника, как и в его драматургии, многое созвучно творчеству Валека (в произведениях последнего очень важна драматическая составляющая). В этой общности самое главное, на мой взгляд, – это эмоциональная неуспокоенность, постоянные вибрации души, будь то тема любви, жизни и смерти или общественных нравов, а в сфере метафорики и художественной речи – смелое соединение разнородных слов в единый образ, как в сюрреализме, и плодотворная игра с идиомами, которые расщепляются и обнаруживают новые, часто парадоксальные смыслы.

Поэзия Яника привлекла меня сразу. Связь с поэзией Валека сыграла в этом роль катализатора. Результатом стала двуязычная книга «Починка «Титаника» (2004), которую я составляла, редактировала и примерно наполовину переводила. Другие переводчики – Елена Тамбовцева и Дарья Анисимова.Я вообще-то всю жизнь занимаюсь поэзией, как литературовед и в последнее время, как переводчик, хотя мой первый опубликованный художественный перевод в конце 80-х был именно прозаический (рассказ Маргиты Фигули «Искушение»). Однако драматургия и театр играли весьма важную роль в моей научной и творческой деятельности. Предложение перевести пьесы Павла Яника я приняла с воодушевлением, но не предполагала, что по крайней мере одна из них будет для меня откровением.

В книгу «Опасные комедии», вышедшую в калужском издательстве «Гриф» (2006), включены три пьесы 90-х годов: «Частный стриптиз» (1993), «Выпускной костюм» (1994) и «Ловушка для себя» (1998). Название «Nebezpecne veselohry» мне хотелось обыграть многосторонне, потому что в нем, как мне представляется,заключен еще один смысл: «Nebezpecne hry» – «опасные пьесы» и «опасные игры». Последнее очень существенно для понимания сути пьес: то, что в них происходит, – это именно ролевые игры, психологические ситуации, в которые помещены персонажи. Каждая пьеса – «опасная игра»: в первой «играют» в отношения между сослуживцами и соседями, во второй – между супругами, в третьей – между социальными типами и политическими силами. Однако мой посыл не был доведен до конца, и название осталось однозначным. Впрочем, публикация пьес на английском языке (Канада, 2004) тоже состоялась при сохранении одного только смысла: «Dangerous Comedies». Может быть, лучше было бы «dangerous comic plays» или как-то еще. Вообще слово «игра» – одно из ключевых в рассмотрении творческого потенциала Яника: «a play on words», «игра слов», – его излюбленный прием. В русском языке мы можем сказать «пьесы», «комедии»... Я бы всё же вернулась к слову «игра»: например, «Опасно играть» (пьесы).

Игровое начало присутствует в пьесах Яника на разных уровнях, от идеи до речевых средств. Чего стоит, например, ремарка при списке действующих лиц в первой пьесе: «Действие происходит в душе Раймунда Тихого». То есть, возможно, всё случившееся было сном или фантазией главного героя. Эту пьесу начал переводить Михаил Письменный, я подхватила перевод на середине очередного диалога в первом действии. Получился ли разнобой в стиле – судить читателям. Скажу только, что игровое начало в «Частном стриптизе» зашло так далеко, что в третьем действии персонажи меняются ролями, произнося тот же текст, что и в первом. (Представьте себе, как я это делала без компьютера.) Стриптиз здесь не только в том, что соседка главного героя, Камила Миладова, по ходу действия то одевается, то раздевается догола. Прежде всего это душевный стриптиз (еще один смысл ремарки). Персонажи пьесы – супруги Тихие, сослуживец Тихого Яромир Бомба (более чем говорящая фамилия, это и есть его взрывная роль в сюжете) – не умеют общаться, не привыкли искренне и добросердечно говорить друг с другом. Из их уст вылетают какие-то клише. Оттого пьеса вначале может показаться скучной. Гораздо живее второе действие – в квартире Миладовой. Любвеобильная вдовушка и ее двое гостей мужского пола более непосредственны в своих репликах, но у них, очевидно, всё держится на выпивке и сексе, а зашедший за сигаретами Тихий с его натянутостью – субъект еще более чужеродный, чем якобы обнаружившийся дух покойного мужа госпожи Миладовой, заявивший о себе трясением люстры и отключением света. Тихий словно состоит из комплексов и заученных фраз; Миладова и ее гости, напротив, чрезмерно раскованны – до забвения приличий и до цинизма. Стриптиз выявляет отсутствие подлинных чувств, одухотворенности, высоких жизненных целей; даже если о последних и заходит разговор, набором стертых фраз достигается пародийный эффект. В результате семейство Тихих еще более замыкается в себе: пьеса начинается установкой дверного звонка, а кончается обещанием Тихого его снять.

Некоторые «игрушки» Яника легче передать на английском, чем на славянских языках. Например, словесную игру с маркой сигарет «Camel», которая резонирует с именем «Камила». (Жена Тихого, в свою очередь, называет сигареты «карамельками».) В оригинале Миладову несколько раз называют «t’ava» – «верблюд», то есть «camel». Михаил Письменный предложил перевод «верблюдица». По смыслу он верен, но тяжеловат.

Название второй пьесы – «Выпускной костюм» – обозначает сюжетный стержень произведения. Супруги Гросс затевают нешуточную ссору из-за обнаруженного в шкафу выпускного костюма мужа, уже вышедшего на пенсию. Слово «выпускной» в русском языке связано не только с получением аттестата зрелости, как «maturitny» – в словацком, но, по моему мнению, вполне годится для перевода («выпускные экзамены», «выпускной вечер»). Собственно, супруги держат экзамен на взаимопонимание и с треском его проваливают. Спор по поводу костюма, который муж предлагает выбросить, а жена – сохранить для похорон мужа, заканчивается попыткой убить друг друга. Но и это не удается, и в финале персонажи застывают в позе хищников, готовых броситься в драку. Каждый держит свою половинку разорванного костюма, приобретающего поистине символическое значение. Это символ утраченной (или никогда не существовавшей?) гармонии семейных отношений. Любопытная деталь: костюм предлагается выбросить, потому что (как выясняется к концу) моль проела на нем деликатное место и теперь невозможно застегнуть брюки. Совершено покушение на мужское достоинство Эмануэля Гросса, бывшего директора банка. Его должность и положение в обществе постоянно обыгрываются в пьесе. Он тоже время от времени произносит напыщенные фразы, которые именно так – «фразами» – и называет его жена Эльвира. Создается впечатление, что костюм – это некая функция господина Гросса; Эльвира говорит, что он (костюм) замещал ей мужа, когда тот был на работе. Несмотря на то, что в пьесе всего два персонажа, ведущих нескончаемый диалог, она весьма сценична, написана живым и остроумным языком, как и другие пьесы Яника (что не отменяет пародийного обыгрывания дежурных фраз и всяческих клише). Пьеса строго отмерена по времени: по ее ходу несколько раз бьют стенные часы, она должна уложиться в сорок пять минут. За это время необратимо разваливается фальшивая семейная идиллия супругов Гросс. Опять выразительная деталь: часы становятся голосом судьбы, вещающим «memento mori», а начиналось всё с ремарки: «Действие происходит перед завтраком».

Наиболее интересна и глубока третья пьеса, «Ловушка для себя». Это яркий и точный памфлет на все политические режимы и все виды демагогии за пятьдесят лет существования Чехословакии, которая служит здесь моделью европейского (и не только?) государства вообще. Название по-настоящему становится понятным в самом конце. Яник в этой пьесе пессимистичен: ситуации у него повторяются с удручающей похожестью, что подчеркнуто почти совершенно идентичными зачинами каждого действия. И плач новорожденного в финале обозначает рождение еще одной жертвы в многоступенчатой игре марионеток.

Повторяющиеся ситуации выявляют убийственную логику истории: при любых политических веяниях наверху оказываются одни и те же люди, а кто-то словно создан для того, чтобы быть жертвой. Падкость журналистов на сенсации и в то же время их сервильность высмеиваются с помощью одних только газетных заголовков. Заправляют всем некто Рудольф Фриман, «перспективный кадр», и двое «тайных агентов», подключающихся в кульминационные моменты. Фриман настолько запутался в своей демагогии, что уже перестаёт различать, где кончается он и начинается его сын; он так и предстает в одном из действий как «отец и сын в одном лице». Жертвами становятся прежде всего члены семьи Альберт: словак Альберт-старший и его жена-англичанка Энн, Альберт-младший и его жена, тоже англичанка Мэри. Типажность персонажей позволяет при постановке пьесы обойтись минимумом актеров; некоторые роли – почти без реплик. Родившийся в самом конце внук Альберта-старшего, как уже было сказано, тоже должен быть принесен в жертву – или всё-таки нет?.. Альберт-старший, «проклятый интеллектуал», – независимо мыслящий и порядочный человек. В этом и заключается его вина, по мнению Фримана и «тайных агентов». Его сын, не знавший отца (ибо родился практически в момент его смерти), – духовно искалеченное существо, умственно неразвитый человек, становящийся послушной куклой в руках Фримана – то с одними целями, то с другими. Когда он надоедает, ему подстраивают самоубийство. Яник использует буквальные повторы реплик, подчеркивая идентичность ситуаций в конце второго и пятого действий: «неожиданный конец» (в сторону которого сюжет разворачивает Фриман), смерть Альберта (отца или сына), смерть его беременной жены и рождение ребенка. Но пьеса этим не кончается.

На протяжении всего действия в глубине сцены безмолвно сидят некие двое господ, следящие за событиями. В финале они вдруг раскрывают себя, а вместе с тем и подлинный смысл происходящего. Сюжет закручен вовсе не «перспективным кадром» Фриманом, не тайными агентами и не теми, кто стоит за ними в данной стране. Двое господ представляют собой некие сверхдержавы. Если судить по ситуации последнего действия, то Советский Союз или Россия уже не определяют этой игры. Да и так ли важно знать, что это за «великие отечества»? Политические авантюры – это «ловушка для себя», и палач когда-нибудь станет жертвой. Найдутся новые «перспективные кадры», всё закрутится опять.

В «Ловушке для себя Яник верен своей манере обыгрывать скрытые смыслы слов и выражений. Иногда совсем не просто подобрать эквивалент в переводе. Например:

«ФРИМАН-МЛ. ...Можешь взяться...

АЛЬБЕРТ-МЛ. Взяться? То есть держаться?

ФРИМАН-МЛ. Держи язык за зубами, держись указаний и возьмись за работу».

В оригинале обыгран глагол «pustit’sa» – «отпустить» и «взяться (за работу)». Альберт-младший говорит, что он ни за что не держался, в ответ Фриман-мл. выдает набор идиом с глаголом «держать/держаться» и завершает призывом «взяться за работу» («pustit’ sa do ргaсe»). И это всё не «шалости пера», как может показаться. Здесь явно просвечивает манипулирование массовым сознанием через языковые клише, которые становятся лозунгами. Еще пример: Альберт-мл. говорит, что узнал Фримана-мл. по принципу «яблоко от яблони недалеко падает». Тот сразу интересуется: «Это новый лозунг? Никто меня о нем не информировал». И так далее.

В общем, «опасные игры» персонажей Павла Яника ведут к саморазоблачению этих персонажей, равнозначному попаданию в «ловушку для себя» - с разной степенью тяжести последствий. Я старалась по мере возможности передать не только мысли автора, но и его афористичность, разнообразные оттенки комического в его пьесах. Комедии Яника близки театру абсурда, давно уже заявившего о себе на московских подмостках. Однако привычные для русского театра психологические проработки характеров вряд ли помешали бы раскрыть их сущность. Есть такое жанровое определение: пьеса-предупреждение. Таковыми являются и пришедшие к русскоязычному читателю комедии словака Павла Яника.


[На первую страницу (Home page)]     [В раздел "Cловакия"]
Дата обновления информации (Modify date): 17.12.07 11:33