Три поколения художников — сквозь авангардизирующий авангард
XX век, его начало и рубеж, стремительно ворвался в этот мир не только социальными потрясениями и кровавыми революциями (еще и первой, 1905 г.), но и бурными революционно-эстетическими потрясениями, переворотом художественного сознания всего мирового искусства, хлынувшим тоже из России...
Человек тогда сдвинулся умом в сторону крови, случившейся от карнавализации Истории («кто был ничем - тот станет всем», т.е., роли перепутались и поменялись местами в стиле классического карнавала, где смерду дозволялось сметь в эти дни королем быть или своих господ разыгрывать...).
Так вот, если человек испытывал от этого настоящий сдвиг по фазе («разруха в голове», по М.Булгакову), то художники, искусство вообще испытали сдвиг по фразе. Т.е., то были не только перемены в технологии эстетического, но и в самой природе искусства, в материи его, в магическом кристалле. Во всем эстетическом бродиле культуры случились сдвиги и преображения... в сторону гораздо большего вовлечения в опусы, опыты, в произведения - людей, улиц, площадных видений. Случилась радикализация искусства, оно распахнуло занавесы сцен, обложки книг, рамы картин. И поглотило, захватило человека зрящего, читающего, - в свои пространства грандиозного социально-эстетического эксперимента. В дебри и хляби творения искусства из магмы воображения.
Искусство России тех лет повлияло на весь мировой художественный процесс XX века - единственный российский период, наш Серебряный век.
Кстати, не согласен с теми, кто считает, что авангард 10—20-х годов лишь случайно совпал по времени с бурлящей революционной массой. Наоборот, именно те мощные брожения к социальному раскрепощению людей (ну, так им казалось, что раскрепощение - закрепостили по-иному), падение социальных иерархий, демократизация (уж какая она тогда была) толпы, приведшая к ее демонизации, толкнули тонких, чувствительных художников, ощущавших вибрации времени, к эстетизации улиц, площадей, к охудожествлению жизненных пространств, дизайнизации начавшего складываться быта...
II
Но прошло «немногое» время. Революция отхлынула - нахлынул быт. Власть, как известно, захватили чиновники (кто же еще?), коим искусство К.Малевича, А.Родченко, В.Татлина, П.Филонова, уехавшего Кандинского и прочих - «пощечина общественному вкусу» и нож в спину патриотизма. Влияние чуждой нам западной культуры на наши светлые незамутненные пролетарские очи...
Все не так, ребята... Это Запад, перебродив нашим искусством, - вернул должок России, предложив ей в 30 - 50-е годы авангардизацию нашего авангарда, опрокинув футурмостки, - из России всему свету.
У нас же, замкнутых на самих себя, все было уложено не в каноны традиций (на каждый канон найдется свой апокриф), а во гроб регресса, в топку ретроградства.
Революционно-романтический порыв художественной бури и эстетического натиска загнали в резервацию мастерских, в головы создателей, не давая оттуда выйти в свет (художников распирало от идей, не могущих быть). Их бросали под нож бульдозеров...
Но кровеносная система искусства была настолько охвачена и пропитана праздничной эйфорией Ренессанса начала века, что, вопреки всем запретам, табу и бессмыслицам «ихних» ассоциаций, - пиршество тех идей вырвалось в свет при первой же забрезжившей возможности.
III
Возможность эта появилась, когда страну ввергли в испытание демократией, в иллюзию художественной свободы, в атмосферу приоткрывшихся форточек в Европу (еще не окон).
Выяснилось, что художники тех лет не забыты, что довольно много объявилось учеников (и физических, и духовных) мэтров эстет-революций.
А созданных художниками конца 50-х - опусов, творений и экзерсисов, авангардом спровоцированных и навеянных, хватило сразу же аж на весь Большой Манеж (а скольких и сколького еще там не было!).
Выданное на-гора такое невиданное искусство, в одночасье вываленное на публику, насмерть перепугало всю политбюровскую рать... Но и, что особенно печально, наш академический официоз от художников (все эти «академики с тросточками», как обозначил своих забронзовевших футбольных звезд предводитель ЦСКА Валерий Газзаев).
Если бы не корпоративное предательство орденоносных коллег, накрутивших партбоссов, вовсе не обязанных разбираться в тонкостях «измов», мирового скандала удалось бы избежать. И история художественной жизни пошла бы не так, как пошла (не так п`ошло!), а органично ее собственной внутренней природе.
Но жажда свободы, ее глоток, пришедшийся на рубеж 50—60-х годов, оказался столь мощным и для судеб постановочным, что просто рульнуть назад, в регресс, без международного скандала не получилось.
И небольшому, но очень сплоченному тогда сегменту нашей художественной элиты, когда не удалось раздавить его бульдозерами, пришлось выделить «МалоГрузинскую» резервацию.
С паршивой госовцы - хоть частной шерсти клок.
Первыми, как грибы сквозь бетон, пробились в мировое эстетическое пространство художники, составившие, по смелому заявлению Славы Лена, Бронзовый век нашего XX века.
IV
Среди фаворитов этой плеяды, одним из самых креативных и идеецентричных был и остается Игорь Снегур. Нас познакомил еще в конце 70-х острый театроведческий ум и своестильный режиссер Александр Демидов. Почтенный мэтр И.Снегур лихо, как мальчишка, прокатился на задней части троллейбуса, схватившись за него с внешней, уличной стороны. То еще было зрелище...
Примечательно, что, оказавшись в эпицентре всех знаковых событий своего авангардного поколения, Игорь всегда был сам по себе, гордо, не расплескав, нес свою независимую, независтливую самость.
И даже войдя, как почти весь «манежный» люд, в легендарную студию Элия Белютина, - он еще до Манежа вышел оттуда. Посчитал, видно, что его и Белютинские представления - не контачат. Тока нет... чем очень обидел маэстро - из студии сами не уходили...
Игорь Снегур - зачинщик, зачинатель, зажигатель многих идей, акций, проектов. То организовал разрозненных маэстро в пеструю, но монолитную (хотя и многоликую!) «Двадцатку», фирменную для малогрузинского бытия. Создал первую частную галерею «М’Арс», ныне легендарную... Провел первый в Москве частный аукцион. Создал собственную художественно-панорамную прессу.
Есть такая редкая порода людей, для которых ваяние нового, первооткрытие - важнее дальнейшей разработки, отделки и выделки открытого. Он бросает креативы - и шагает дальше...
«Должен сеятель очей пройти» - писал Велимир Хлебников.
Для меня Игорь Снегур - такой «сеятель очей», зрящих в новые глуби, в новые выси и в иноизмерения. В инакость взгляда в этот мир.
Сильно молодой Берт Брехт, осерчав на молодых художников, которые возмутили его своей беззубой скукой, жеванием жвачки старизны, толкли воду в давно затупленной ступе, - писал, пытаясь отвратить их от работы в фарватере старых мастеров:
«Я не говорю, что старые мастера работали плохо или не выполняли своей задачи. Я только думаю, они выполнили свою задачу столь полно, что вам должно быть стыдно искать все время новые ответы на старые вопросы, вместо того, чтобы ставить новые вопросы...» (Из «Обращения к молодым художникам»).
«Ставить новые вопросы...» - в фаворе этой максимы творит и находит Игорь Снегур...
В афоризме Брехта - ключ не только к творцам, но и вообще к авангарду. Вскрытие его природы...
Если авангард - вопрос стиля, то тогда, как думают многие, он остался в двадцатых годах прошлого века, уступив место - всяким новым «измам». Для меня же - это вопрос образа жизни и особостей мышления. Тогда, вечно обновляясь, он будет ставить новые вопросы сообразно развитию Современности, а не предыдущих искусств.
Вот эту изюминку новизны (или даже - изумрудинку) вносит Игорь не только в свое творческое поведение, но и в изобразительное (я бы сказал - инобразительное!) искусство.
Жесткая философская простроенность композиции - и отпущенные вожжи почти архаического (но никогда не архаичного, скорее, - архитипического, архетипного!) темперамента.
Пружинящий замысел - и стремительное воплощение его.
Мощный росчерк игральных - Игореальных линий. Выброс, выблеск, высветл композиционного узла противолиний, соитие их разбеганий в целостность космизма. Эпическая размашистость руки. Почти экстримная самоотдача Искусству.
Для меня его Абстракционизм - не абстрактен. Здесь предпринят конкретный жест сквозь нагнетанцы линий, штрихов - поймать мир в его целокупном движенчестве. В его мощном, порывистом пластицизме...
Отпечаток новизны отличает работу Игоря не только в живописи - в объектном сочинении, в книжном, киношном и театральном представлениях...
Очей у Игоря еще много. Хватило бы нас...
V
Дерзкие вылазки бронзозавров, на глазах истлевавшая застойная государственность 70-х - и напор новой художественной энергии, не желавшей чахнуть в изомастерских, изолированных от современного зрителя. Все это вынудило худ-полит-руководство кинуть очередную уступку отовсюду наступавшему авангарду. Объективная, но неприятная для властей реальность.
Вынужденно возник сквозь зубы признаваемый и так называемый левый МОСХ, членам коего разрешили уже выход из резервации - в свет, в выставочные залы и холлы. Туда были собраны анти - и вне-соцреалистические выплески и отсебятинная живопись молодых семидесятников. Будущая перестройка просачивалась сквозь дряхлеющее генсекство (сектантство) уходящей натуры СССР.
Помню, как поразила меня еще в конце 70-х огненная, вулканическая живопись Александра Ситникова. Мощь трагического экстрима и праздничного порыва к жизни перехлестывала границы картин и карнавалила окружающее пространство своим размахом (и физическим, и духовым).
Ясно, что такой изокстремизм впадал в яростное противоречие с едва тлеющим мерцанием прочих живописных опусов, соседствовавших с ситниковскими.
«Работаю на пять процентов, на мизер моих возможностей. В большем не нуждаются...», - говорил мне один из художников тех лет. Он был дизайнером - и зависел далеко не только от себя - от всей системы (власти, мышления).
Александру с его тотальной игрой с Вечностью и с Бесконечностью - удавалось зашкаливать (уж не знаю каким волшебным способом) - за крайности дозволенного. Расширяя цензурные межи в Манеже, меча новые рубежи возможного.
Его музейные, коллекционные полотна гарцевали на грани фола, дразня бдящих «пограничников», «цензурионов» партии, масштабом своей необычности...
Это был вопль о трагической Грации (градации, деградации) мира, раздираемого историческими происшествиями, мифами и людьми, - и воля эпического порыва к состоятельности и Житию сквозь частоколы (частопроколы) Быта. Не Бытия, которое всегда право, а бытом человек бит...
Сквозь геометрическую жесткопись письма (цифровой оскал начертаний только подчеркивает эту стройность, выстройность) - прорезывается, врывается в картинный слой магия до магмы раскаленной Истории (как Космоса всего того, что с нами сделалось за тысячелетья)... Вот такой - Запал. Замах.
Будучи абсолютно разным художником с Игорем Снегуром, - Александр Ситников, как и он, - философ и поэт. Вернее так - филопоэтософ. Такой коктейль чарующей чудодейственной взвеси. Оба склонны к абстракции, символу, знаку (естественно, по-разному). Как и у Игорева, - у Сашиного шага - авангардистская походка продолжателя и преобразователя тех еще идей.
Есть своя логика в том, что, когда все разрешилось всем, - многие из «малогрузин» презрительно бросали, скривив уста: «Этот из левого МОСХА» (как бы, из другой тусовки, не очень запрещавшейся. Не так сильно битой).
Но это логика бытовая, а не творческая...
Как будто сама принадлежность к малогрузинской братии - дает индульгенцию от плохизны, знак качества и принадлежности к Бессмертным. А принадлежание к левому МОСХУ - априори второсортно. С печатью ущербности.
Игорь Снегур и здесь - самостиен и не очень похож в своих реакциях на своих ровесников. Минуя разделяющий возраст и межклановый раздрай, - они протянули друг другу руки, ибо оба Художники, а не клановики. Не собиратели отчаяний, а движители свободы.
VI
Эмоциональный, эстетический взрыв в конце 80-х и в 90-е годы (аккурат в перестройку) - случился, естественно, не на пустом месте. По жилам андеграунда бродила весь XX век (аж с истоков его) авангардная стихия и свулканировала многочисленными наработками из загашников.
Авангард, как и поэзия, - «пресволочнейшая штуковина - существует и ни в зуб ногой» (В.Маяковский, если кто не помнит).
Одной из ярких фигур грянувшей свободы стал Сергей Некрасов. Нас свела работа над новой - частной - прессой. Эффектная газета про искусство вышла лишь единожды - и сгинула. Никто не умел, да и не хотел, - продавать. Только писать.
Сергей Некрасов все 90-е годы фонтанировал новыми идеями, креативами, проектами, многие из которых - властно доводил до конца.
Он понимает, что сегодня - для дальнейшей социализации искусства, для влияния на вкус и общественное мнение, на художественную ситуацию нашего времени - нужно разным, непохожим, но - художникам - объединяться в проекты, в общие культурные акции и пр.
Конечно, создает искусство личность, творец, индивидуум в своей мастерской. Но донести созданное до внешнего мира может коллективная воля разнонаправленных личностей, объединенных концептуально,.. а для этого не только важен проект под общей шапкой, но и сочиненная под него инфраструктура (с галереей, своей прессой, производственной крышей над шальными эстетическими головами...).
Сергей Некрасов - художник столь же масштабный, мощный, эпичный, как Игорь и Александр. И так же опирается на авангард 20-х XX века. На мифы, символы и сюжеты культуры... На философские сентенции и мировые афоризмы.
Цветастазы его сюрреальности вырастают из глубинных высот мировой Истории. Забористость некрасовского стиля пронизывает эстетскость и тонкопись штриха и линий...
А остроумный понтъ игры с «Ъ» (с ятью) - легкий, изящный, а не надрывный и не надломный, придает кисти Сергея НекрасовЪа своеобоянную стильность и уводит от насупленного серьеза к себе и к собой сотворенному. Не заиграться бы нам в своем поиске - в перегонки с Вечностью. Дыхалки не хватит...
А работать весело, азартно, куражливо, ставя Вечные и вечно Новые вопросы. Ставить так - как никто до тебя.
VII
Три художника, избранные галереей «Классика», учрежденной одноименной Архитектурно-строительной компанией, для своих проектов, - выбраны в чем-то случайно. Они даже не были знакомы, а лишь наслышаны друг о друге. Но это абсолютно неслучайные Мастера не только в своих поколенческих плеядах, но и во всей современно-художественной ситуации в России - конца и рубежа веков и тысячелетий. Знаковые фигуры десятилетий. И вообще - это наш принципиальный выбор, - художников, чрезвычайно близких нам по взглядам, по духу, по Искусству...
Их незнакомство - вот случайность, а творчества их глубинными рифмами перезванивают. Полифония голосов выбарабанивает своеобразный Унисон движения. И разностилица их столкновений - говорит о художественном мире сегодняшнего дня полнее и глубже, объемнее.
Всех трех отличает внутренняя концентрация, самоотдача Искусству, редкая в наше ленивое и легкомысленное время. И высокий серьез. Только не по отношению к себе - к своему Делу. Этот акцент существенно важен, если кто понимает...
Развею сомнения недоумевающих: «Вы говорите об их новизне, их открытиях, непохожести, - а все время отсылаете в прошлое, в фольклор, в Историю. В авангард 20-х, наконец...»
Отвечу блестящим наблюдением нашего великого философа и эстетика Михаила Бахтина: «... Здесь отменяется примитивное представление, обычно складывающееся в нормативных кругах, о каком-то прямолинейном движении вперед. Выясняется, что всякий действительно существенный шаг вперед сопровождается возвратом к началу («изначальность»), точнее, к обновлению начала. Идти вперед может только память, а не забвение. Память возвращается к началу и обновляет его...» (Из статьи «Рабле и Гоголь»).
Еще одно недоумение: «Вы талдычите - авангард... авангард... а собираете всех под «Классикой». Где логика? Сплошной сюр...»
Не буду отвечать очевидным: авангард 20-х уже давно «оклассился», вот и термин такой затрепан - «Классический авангард».
Но важно и то, что базой всех подлинных новаций и экспериментов - остается классическое образование. Пикассо, как известно, перед вернисажной экспозицией вывешивал свои самые традиционные произведения, как бы давая понять, - умею... не переживайте...
Все трое наших бенефициантов - классически образованные люди. Оно никому еще не помешало. Другое дело, что подавляющее большинство классически образованных художников так и остается в своих школярских годах. Полученное ими - конечная станция, а не толчок к Пути...
Работа в старой технике - это проблема художников, а не классического образования как такового...
Так что все трое - абсолютно классные маэстро...
VIII
Куда же все идет - это большой секрет Будущего. Не может же оно быть прозрачным и открытым.
Ясно одно - сегодня царит коммерческое всевластие галерей, для которых важнее продать, чем способствовать развитию, чем влиять на творческое беспокойство. Акцент не на неожиданность, удивительность, небывалость (то есть - на искусство), а - на ожидаемость клиентами, на заказ. Этому всевластию противостоять может лишь собственная инфраструктура, где акцент делался бы на самостийность искусства, на всевластие художника, на единственность сочинения (и на продаваемость - потом!), а не на априорную продажность художника, который печет картины, как пирожки, - под ждущего получить заранее знаемое заказчика...
Когда-то одна московская художница, не будучи обобществленной ни в какую галерею, вынесла свои картины во дворик одного из Сретенских переулков, где у нее была мастерская, - и заявила: «Вот моя галерея!» К ней потянулись другие художники, режиссеры, поэты, музыканты и прочий творческий люд. Проекту уже более 10 лет...
Вот этот путь свободного волеизъявления снизу, а не назначенного кураторами, искусствоведами Искусства - на продажу и на раскрутку. Путь, только жестко зарегистрированный, оформленный и официализированный, - представляется мне неизбежным в ближайшие годы...
Когда такие самостийные самообразования станут тенденцией, а не исключением, - можно будет понять, куда же стремит нас Современность... Так что мой прогноз - о постепенной пересоциализации художественной жизни. А к эстетизации ее - еще вернемся...
Когда-то Велимир Хлебников, увидев, что «Свобода приходит нагая» (он, видно, Делакруа имел в виду, а высказался глубже, точнее, многозначнее), сказал:
Сегодня снова я пойду
Туда, на бой, на торг, на рынок.
И войско песен поведу
С прибоем рынка в поединок.
(цитирую по памяти, за запятые не ручаюсь).
Галерея «Классика» как раз и продолжает традиции классического искусства и представляет свои новые проекты на суд зрителей. Все только начинается...
Сергей Летов на открытии экспозиции Галереи АСК «Классика» на Арт Манеже 2006
Андрей Куксин, Сергей и Галина Некрасовы, Михаил Баринов, Владимир Климов на Арт Манеже 2006
Проект Галереи АСК «Классика» «Философия искусства — искусство философии» стартовал в декабре 2005 года на международной художественной выставке «Арт Манеж» и продолжился на одноименной выставке в декабре 2006 года.
[На
первую страницу (Home page)] [В раздел "Art" ]
Дата обновления информации (Modify date): 14.09.07 10:17