Проза

Михаил Климов

Два рассказа

Улыбка

В своей однокомнатной квартире в центре Москвы умирал не старый еще мужчина – ну пятьдесят шесть, разве это возраст? Умирал нипочему, болезней особенных не было, ничего больше того обычного набора советского человека в его возрасте: гастрит, грыжа, остеохондроз, один инфаркт в возрасте сорока пяти лет.

Нет, он еще мог замечательно вставать и ходить, покупал в магазине еду, что-то готовил и ел, ездил на работу. И только он один знал, что всё это подходит к концу, что еще немного, и всё – с чавкающим звуком уйдут в ванну остатки воды.

Сегодня был какой-то очередной немыслимый праздник. То ли день рождения, то ли Новый Год, то ли день прощения, он не знал. А может, день накануне праздника. А может, на следующий день после него. Это не имело никакого значения.

А надо было сходить, купить какой-нибудь еды, потому что пока не умер, есть-то надо. Деньги у него имелись, за жизнь он скопил несколько тысяч долларов, а наследников не было.

Он оделся потеплее, – на улице был мороз, – и вышел. Наверное, все-таки был праздник – его привычный магазин, где он покупал кулинарию, был закрыт, и пришлось идти на главную улицу.

Но и здесь ему тоже не повезло. Оставался большой супермаркет в самом конце улицы и он отправился туда. Вообще-то дома можно было найти чего-то поесть, по странной привычке он всегда хранил еду на несколько дней. Но то, что было дома – не хотелось, а, значит, он был еще жив.

На другой стороне улицы он увидел шашлычную. Здесь ресторанов было полно, но увидел он почему-то этот. Он вошел, подошел к стойке с меню. Рядом с ним словно из воздуха материализовалась высокая женщина – метрдотель.

– Могу вам что-то посоветовать?

Он оглянулся на нее. Чересчур худая, чересчур высокая, с приятным лицом и дикой в своей сексуальности улыбкой.

– Посоветуйте, как дальше жить.

– С удовольствием, – сказала она.

То ли жить с удовольствием, то ли посоветует с удовольствием? На груди у нее висел бейджик «Администратор Татьяна Ностес».

– У нас вполне приемлемые цены и очень хороший повар.

В зале сидела всего одна семья: муж, жена и ребенок.

– Хорошо, вы меня соблазнили – я сдаюсь.

Она провела его, усадила за стол, взяла куртку, дала меню.

– Вы вернетесь? – спросил он.

– Конечно.

Но вместо нее подошла маленькая кругленькая официантка. Он продиктовал ей заказ, цены были действительно невелики, а выбор большой. И стал ждать. Его Татьяна Ностес стояла с другими официантками, о чем-то трепались. Дверь с улицы отворилась, вошли какие-то люди. Он увидел, как она умеет материализовываться. Только что была тут, у кухни, и уже показывает что-то в меню новичкам, вот повела их к столику, сняла куртки, дала меню.

Маленькая, кругленькая принесла закуску. Все съедобно на вид и пристойно на вкус. Его Татьяна, пока он ел салат, надела пальто и направилась к выходу. В руках у нее почему-то была вилка и нож. Но навстречу ей опять вошла какая-то кампания, и она, прямо так, с вилкой и ножом в руках, все объяснила, показала в меню, проводила к столику и забрала куртки.

Принесли горячее. И оно тоже оказалось вполне съедобным. Даже вкусным. Он сидел, ел, ждал возвращения Татьяны, которая, наконец, со своим ножом и вилкой, куда-то вышла. Вернулась она минут через пять. Лет тридцати с небольшим, с короткими светлыми, наверное, крашеными волосами.

Когда маленькая принесла десерт, он попросил ее подозвать администратора. Та подошла со своей безумной улыбкой. Он уже понял, что так она улыбается всем. И всегда.

– Что вы хотели?

– Я живу здесь недалеко, минут пять ходьбы. Если пойти по этому переулку, то метров через семьсот будет Т-образный перекресток, и вы свернете налево. Еще метров 100 и уткнетесь в мой дом. Зайдете во двор, третий подъезд, второй этаж, квартира тридцать восемь. Я вас буду ждать.

Она ничего не сказала, только странно посмотрела на него. Он подозвал маленькую, расплатился и вышел.

Как ни странно, она пришла. Было уже начало двенадцатого, когда запищал домофон. Он нажал на кнопку, не спрашивая, кто там, затем открыл входную дверь и ушел в комнату. Телевизор работал, передавали какую-то чушь. Он услышал лифт и вернулся в коридор. Она, смущенная, стояла на пороге.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, Татьяна. Давайте пальто.

– А я даже не знаю, как вас зовут.

– Это не имеет никакого значения. Проходите в комнату.

– Какая странная у вас квартира. Как будто нежилая.

– Садитесь.

– Вы только не подумайте, что я проститутка.

– А я и не думаю. Сколько вы получаете у себя в ресторане.

– Триста долларов, плюс премия иногда.

– Я хочу нанять вас на работу.

– Меня? На какую? Вы же меня совсем не знаете.

– Я хочу, чтобы вы поработали моей женой, – сказал он, не обращая внимания на ее слова.

Она разинула рот:

– Вы меня замуж зовете?

– Нет.

– Вы хотите со мною спать?

– Это – не главное.

– Тогда я не понимаю.

– Сейчас попробую объяснить. Я хочу, чтобы вы выполняли за сумму, которую мы с вами обговорим, все функции жены.

– Приготовить, постирать?

– На это у меня есть домработница.

– Секс? Но я могу и так с вами ночь провести – вы мне нравитесь.

– Нет, я же сказал – не только. Любовь, забота, нежность. Участие, поддержка…

– Вы сумасшедший?

– Ничуть. Мы же все прекрасно знаем, в чем состоит роль жены.

– Ну, в общем-то, да. Представляю себе.

– Вы замужем были?

– Была.

– Выгнали?

– Сам ушел.

– Значит, понимаете, о чем я.

– Потихонечку. А почему – я?

– Не знаю. Я сегодня сидел, смотрел на вас и подумал: «Если мне чего-то не хватает, и у меня достаточно денег, чтобы это купить, – значит, нужно купить».

– И как это будет все выглядеть? Мне что, работу бросить? Жить здесь?

– Жить здесь, работу не бросайте, если не хотите, конечно, бросить сами. Жена же у человека может где-то работать. Даже обычно и работает. Я вам буду платить пятьсот долларов в месяц. Согласны?

– А когда приступать?

– Завтра, наверное. Вам же надо вещи сюда перевезти.

– А хотите, я сейчас вас… приласкаю?

– Нет, вы сейчас с улицы, с мороза. А мне хотелось бы, чтобы все было взаправду. Вы завтра работаете?

– Да. С одиннадцати до одиннадцати. Но, хотите, я поменяюсь и с утра приеду?

– Нет, вы если работать будете – работайте. Хорошо бы, наверное, было, если бы вы приехали с утра, до работы. Я схожу пораньше, сделаю вам ключ. А потом уеду куда-нибудь до позднего вечера, а вы после работы придете, переоденетесь, расположитесь здесь. Я приду где-нибудь в полдвенадцатого, а вы меня ждете. Как примерная жена. Договорились?

– Договорились.

Но, когда назавтра, в десять часов Татьяна приехала с чемоданом, дверь ей никто не открыл. Она подняла бучу, соседи вызвали слесаря из домоуправления. Она настояла, чтоб дверь вскрыли и, когда они вошли, увидели, что он уже умер и лежит на диване с блаженной улыбкой на губах.

 Вестник беды

Тано, как всегда, пришел снизу от реки. Никто в деревне точно не знал, где он живет, но всегда, когда надвигалась беда, он появлялся с неизменной кожаной книгой под мышкой. Поэтому его и звали – Вестник беды. Мужики ненавидели его, а бабы боялись.

Он никогда не говорил и не предупреждал о том, что случится, просто приходил снизу от реки и начинал что-то делать, что потом оказывалось необходимым и, если не спасало, то, по крайней мере, не давало тому, что вскоре случалось, стать абсолютно губительным для деревни.

Охотники как-то встретили его в лесу у излучины реки, и поэтому считалось, что там он и живет, хотя все знали, что там водится нечистая сила и жить там невозможно. Но Тано, по мнению сельчан, и был сам этой самой нечистой силой. Откуда обычному человеку знать, когда и что произойдет, и нет, чтобы что-то хорошее. Каждый его визит оказывался предвестником трагедии.

Вот и сейчас он пришел, взял ведро и начал носить от реки воду и заливать ее в неглубокую яму возле двора старой Ронги. Через пять минут возле него собрались любопытные, а еще через час кое-кто начал присоединяться к нему. Сама Ронга все это время стояла возле своей двери и с ненавистью смотрела на Тано.

В девять, когда почти совсем стемнело, дом старухи запылал как сухой хворост. Многие считали, что Тано не только приносит весть о беде, но и сам ее производит. Ну откуда у нищей старухи горючая листва? А стволы, из которых был построен ее дом, горели, только если их предварительно просушивать на костре или обложить большим запасом горючей листвы.

Правда, десятилетний Кудар клялся и божился, что в тот момент, когда дом Ронги загорелся, Тано на другом конце деревни учил его грамоте по своей кожаной книге, но кто поверит десятилетнему сопляку.

Дом Ронги сгорел дотла, сама она едва успела выскочить и спастись, но соседние постройки, благодаря воде из ямы, удалось отстоять.

Когда последние искры пожара погасли, уставшие мужики схватили грязного и валящегося с ног от усталости Тано и закрыли его в сарае до завтра. Уже давно было решено, что если он появится еще раз и опять принесет с собой беду, его надо схватить и судить всем сходом. Но сил ни у кого уже не было, и решение его судьбы отложили до утра.

Но и утром много времени не понадобилось, Тано просто вывели на площадь, где собралась вся деревня. Возможно, его бы и пожалели, но он молчал и не просил пощады. Поэтому все просто стояли некоторое время, ожидая, кто первый начнет.

Начала Ронга. С месяц назад она поставила мелко нарубленную для растопки горючую листву на подоконник и забыла про нее. А, обнаружив миску с листвой через неделю, увидела, что та дала сок непривычного бурого цвета, потому что свежий сок был сиреневый.

Отхлебнув пару глотков, она почувствовала, что ей снова двадцать и что она опять умеет летать. Когда она через пару часов очнулась, то долго не могла встать, такая боль была во всем ее старом теле. И с тех пор она рубила и рубила листву и ставила ее на солнце и каждый вечер отпивала глоток бурого зелья, которого скапливалось у нее все больше и больше, и летала, несмотря на всю боль пробуждения. А теперь все сгорело.

Она походила вокруг Тано раз, затем второй и третий, и вдруг с тонким, почти девичьим визгом вцепилась ему в волосы и повалила на землю. Стоящая рядом с ним жена немого кузнеца, которого в прошлый раз Вестник беды вытащил оглушенного из-под рухнувшей кузницы, бросилась к Тано и пнула его ногой. И тут уже бросились все.

Труп Тано вытащили за околицу и бросили в канаву, подальше от дороги. Все разошлись по своим делам и только малолетний Кудар, подобрав кожаную книгу, украдкой поплакал немного в сарае.

Затем он утер нос и открыл фолиант, который состоял всего из двух страниц. Он уже знал, что надпись вверху левой страницы читается – «Сегодня», а вверху правой – «Завтра». Еще ему показалось странным, что надписи на середине обеих страниц оказались сегодня другими, чем вчера. Хотя левая надпись, походила на вчерашнюю правую. После уроков Тано он знал все буквы, но складывать их в слова пока не научился – не было практики. Поэтому он спрятал книгу на сеновале и побежал к ребятам – они собирались на речку.

А если бы он умел складывать слова, то на левой странице прочел бы «Сегодня: убьют Тано». А на правой – «Завтра: утонет в реке пьяная старуха Ронга».


[На первую страницу (Home page)]     [В раздел "Литература"]
Дата обновления информации (Modify date): 07.11.07 16:58