Имена

Ирина Баранчеева

Идеальный мир Вячеслава Артемова

Удивительно быстро летит время. Прошло уже больше десяти лет с того момента, когда судьба привела меня в московскую квартиру композитора Вячеслава Артемова, с которым мне предстояло сделать интервью для одной известной газеты. Мой диктофон, как назло сломался, а переносить встречу не хотелось, так что пришлось позаимствовать у моей подруги огромных размеров магнитофон «старого образца», с трудом поместившийся в хозяйственной сумке, и именно в таком виде я и появилась одним мартовским, с тающим снегом и капелью, вечером перед изумленными глазами композитора и его жены, поэтессы Валерии Любецкой.

Помню, этот огромный «доисторический» ящик с двумя отделениями для кассет вызвал у маэстро неподдельный восторг. Наверное, я казалась ему несколько подозрительной личностью, хотя именно на этом магнитофоне я записала одно из самых интересных интервью моей жизни.

Целиком кассета – 90 минут. На ней звучит голос композитора и мои редкие вопросы. Артемов размышляет о нравственном и духовном состоянии общества и о политическом моменте, переживаемом Россией, рассказывает о своем тернистом пути в творчестве и о коллегах-музыкантах, о новых замыслах и предстоящих проектах.

В то время имя Вячеслава Артемова часто появлялось на страницах газет и журналов, о нем были сняты документальные фильмы. Еще был памятен оглушительный успех его «Реквиема», посвященного жертвам коммунистического террора, и трех симфоний под управлением Мстислава Ростроповича. В Москве и Ярославле прошел «Артемов – фестиваль-премьер». У композитора появились новые поклонники и почитатели.

Меня же Артемов поразил не только своей неповторимой внешностью и аристократизмом дореволюционного профессора, но и неординарной музыкальной и общей культурой, включая неожиданно хорошее знакомство с современной итальянской литературой. А после интервью, то есть, когда пленка неожиданно закончилась, а вторую кассету я взять с собой не догадалась, Вячеслав Петрович и Валерия Алексеевна по московской привычке пригласили меня пить чай на кухню, и там неожиданно я открыла еще одного Артемова – по-человечески высокого и доступного, с таким неподражаемым юмором рассказывающего о своих дебатах с советскими начальниками, запрещавшими его произведения не в такие уж давние времена. Мы невольно смеялись, а Валерия Алексеевна, покачав головой, сказала: «Это сейчас кажется смешно, а тогда было не до смеха. Поверьте мне, Ирочка, иногда я отправлялась на самые важные встречи, имея в кармане лишь «пятачок», чтобы вернуться домой на метро».

Тогда же, готовясь к интервью, я узнала о том, что и сам композитор однажды вынужден был идти несколько остановок пешком, поскольку у него не было денег, чтобы купить билет на автобус.

Однако я познакомилась с Вячеславом Петровичем в счастливый момент его творческой судьбы, когда мы, наконец-то, обратили внимание (но, увы, ненадолго!) на то, что среди нас живет гений.

Вскоре Артемовы улетели в Рим по приглашению папы Иоанна Павла II, который был страстным почитателем «Реквиема» и хотел, чтобы он был исполнен в Ватикане.

В 90-е годы и позднее я неоднократно встречалась с этой удивительной парой, которая любезно приглашала меня на свои концерты и творческие вечера в лучшие залы Москвы, где неизменно царила атмосфера высоких духовных исканий. Памятен мне и короткий визит в Барвиху, где они зимой отдыхали в санатории, стоявшем посреди огромного заснеженного парка с большим незамерзающим прудом и белыми лебедями, которых мы кормили черствым хлебом.

Однако, на особом месте все же остается исполнение «Реквиема» 7 ноября в 1997 и 1998 годах: в первый раз под управлением американского дирижера Вирко Балея, а второй – Михаила Плетнева, – на которых мне посчастливилось присутствовать.

Оба раза Большой зал Московской консерватории был заполнен до отказа, и среди публики встречалось много узнаваемых лиц. Перед началом концерта журналисты интервьюировали Гайдара, Чубайса, Хакамаду. Создавалось легкое ощущение политической «kermesse».

Когда зал затих, на сцену вышел Вячеслав Артемов. Его короткая речь о годах социализма, «отбросивших Россию в каменный век», была обращена к тем, кто имел уши, чтобы слышать, и мозг, чтобы понять, а затем полилась прекрасная, трагическая музыка, в которой доминировала боль и даже отчаяние, прекрасно переданная Российским национальным оркестром, хорами и чистыми голосами солистов, растворившимися в конце в кристальной перекличке ангелов.

Оба раза я чувствовала в тот момент настоящее потрясение, и перед моими глазами всплывал нежный образ Архангела Боттичелли, несущего белоснежную лилию смиренно склоненной Марии.

По окончании исполнения я отправилась за кулисы поблагодарить композитора. Зал медленно пустел. Люди потихоньку спускались с небес и погружались в обыденные дела. Одна известная журналистка интервьюировала примостившегося у окна Бориса Немцова. Они обсуждали последние политические новости.

За кулисами также царила обычная рутинная обстановка. Кто-то курил, выпуская синие кольца дыма, музыканты шутили. Я поднялась по лестнице, обошла переполненные гримерки, прежде чем нашла композитора в окружении друзей. Вячеслав Петрович казался растроганным и счастливым, и именно его «детскость» в ту минуту не позволила мне пуститься в долгие и, возможно, банальные комплименты по поводу только что услышанного и эмоционально пережитого. Я ограничилась лишь тем, что подарила ему скромный букет цветов и поцеловала в щеку, в чем выражался мой восторг и восхищение его огромной личностью, и воспоминание об этом я бережно сохраняю вплоть до сегодняшнего дня.

С Лианой Исакадзе

[На первую страницу (Home page)]     [В раздел "Имена"]
Дата обновления информации (Modify date): 06.09.07 15:21