Чешско-русские культурные связи

Лариса Солнцева

ДИАЛОГ ТЕАТРАЛЬНЫХ КУЛЬТУР
(Русская классика на чешской сцене)

В духовной жизни каждого народа театр является средоточием проблем, важных для любого человека, стремящегося познать себя и окружающий мир.

В общении между народами именно театр даёт возможность разноязычным людям планеты понять и познать друг друга. Не случайно великий реформатор сцены К.С.Станиславский ещё в 1924 году подчёркивал: «Театр и его искусство стали, как никогда, нужны человечеству для самых важных целей... Театр — лучшее средство для общения народов между собой, для вскрытия и понимания сокровенных чувств...»

Такого рода общение чрезвычайно характерно, можно даже сказать, показательно для русского и чешского театра. Прежде всего это касается постановки русской классики на чешских сценах: Гоголь, Островский, Гончаров, Горький, Достоевский и, конечно, Чехов. При постановке их пьес чешские режиссёры не только открывали в персонажах духовный строй русского человека, но и делали их современниками сидящей в зале чешской публики.

В 2001 году в Москве состоялась выставка «Чехов в Чехии», устроенная посольством Чешской Республики. На афише знакомая фигура Антона Павловича возвышалась над зданием Пражского Национального театра, а на переднем плане из пасти весёлой собачки игривым завитком летели слова: «А всё-таки Чехов был чех!»

Если шутку прокомментировать — в мире нет страны за пределами родины писателя, где бы так близко воспринималось его творчество на сцене и где бы оно так активно влияло на протяжении всего ХХ века на духовную жизнь граждан.

С 1890 по 1907 год здесь были поставлены все его драматургические произведения. Вот что писала чешская критика при их появлении: «Чехов является несравненным живописцем жизни, её трагических и комических сторон, её вечно тянущегося однообразия и её поэзии. Наконец-то явился поэт, который не боится будничности, волшебник, который руду повседневности умеет обращать в сверкающее золото».

Творчество Чехова помогло чешскому театру вступить в XX век. Если художники первой половины столетия учились с помощью его героев осмысливать процессы текущей жизни, то во второй половине века чешский театр совершил прорыв к тем пластам его драматургического творчества, которое благодаря масштабам поэтических обобщений ставило русского писателя вровень с могучей фигурой великого британца. После 1945 года в Чехословацкой Социалистической Республике сеть государственных театров была значительно расширена. Не было в этот период сколь-нибудь серьёзно работающего коллектива, в репертуаре которого не значилась бы пьеса Чехова. Цифры не всегда определяют шкалу эстетических завоеваний, однако цифру поставленных на чешской сцене пьес Чехова середины 50-х до конца 90-х годов обходить не стоит: более 100 спектаклей.

Большинство постановщиков первого десятилетия после окончания второй мировой войны, обращаясь к пьесам Чехова, добросовестно копировали спектакли Московского Художественного театра, тем более что девизом времени был лозунг: «Советский Союз — наш образец».

Правда, ряд молодых режиссёров, как-то Карел Палоуш, Ян Гросман, Лубош Писториус, Ян Качер, стремились преодолеть в подходе к драматургическому материалу подражение московским образцам, тем более что в советском театре шёл процесс поисков современного прочтения классики. Настоящим новатором, сломавшим закосневшую традицию, стал режиссер Отомар Крейча (р. 1921 г.). Спектакли, поставленные им совместно с художником Йозефом Свободой (1920—2002), его единомышленником, — «Чайка» на сцене Пражского Национального театра (1960), «Три сестры» (1966) и «Иванов» (1971) в театре «За браноу», освободили драматургию русского писателя от исторических вериг и, точно следуя за текстом его пьес, ввели их автора в круг своих современников.

«Какой бесконечно современный писатель Чехов, — написала известный театральный критик Н.Крымова, посмотрев в Праге «Три сестры». — Всё в нём есть — и беспощадность такая, что страшно становится, и эффект отстранения не меньшей, чем у Брехта, силы, и печаль чисто русская, и трезвость вполне европейская. Он всё знал и всё понимал о той жизни, в которой жил, а то, чего не знал о будущем, предчувствовал. У Чехова только брать и брать, припадая к нему как к великому источнику — духовному, нравственному, художественному.

А что каждый почерпнет из этого источника — его дело. У каждого свои вопросы, своя боль».

Поэтому не случайно во время юбилейных торжеств, связанных со 100-летием Московского Художественного театра, О.Крейча был среди почётных гостей. Он был первым зарубежным деятелем театра, которому была присуждена в 1999 году Премия К.С.Станиславского. В 1965 году, когда Крейча открывал театр «За браноу», родился Петр Лебл — самый известный чешский режиссёр последних десятилетий XX века. Ему не было тридцати, когда он возглавил театр «На забрадли». Каждый поставленный им спектакль становился значительным художественным событием. С 1994 по 1999 год, когда он добровольно ушёл из жизни, Пётр Лебл осуществил постановки трёх чеховских пьес: «Чайки», «Иванова», «Дяди Вани». Каждый из них был отмечен критикой как лучший спектакль сезона, его постановщик удостоен Золотым венцом премии имени Альфреда Радока. Если на первый Международный фестиваль имени Чехова был приглашён в Москву спектакль О.Крейчи «Вишневый сад», то на последующие два фестиваля в Москву из Чехии были привезены один за другим спектакли П.Лебла «Чайка» и «Иванов», спорные, далеко не всеми принятые, но свидетельствующие об одарённости их постановщика, его фантазии и почитании того, что подарил миру русский драматург. Вот строки, которые Лебл написал художественному руководителю МХАТа Олегу Николаевичу Ефремову:

«Уважаемый господин Ефремов, приветствую Вас из Праги! Всё время думаю о том впечатлении, которое произвели на меня «Три сестры», увиденные во время празднования столетия основания МХАТа. Бумагу, на которой я Вам пишу, мне дала старейшая чешская актриса Мария Глазорова, когда я приходил поздравить её с днём рождения (ей исполнилось 86 лет). Она рассказывала мне о том, как она работала с Отомаром Крейчей и Альфредом Радоком, этими двумя гигантами чешской послевоенной режиссуры... Ваша постановка задела меня за живое — своей композицией, современностью и правдой. Это также был первый спектакль, увиденный мной в прославленном МХАТе, он стал событием в моей жизни...»

Вероятно, можно сказать образно — век веку руку подаёт. В начале XX столетия Станиславский послал в Прагу свой режиссёрский экземпляр первого акта мхатовских «Трёх сестёр», откликаясь на просьбу чешского режиссёра Ярослава Квапила, приступившего к постановке этой пьесы в Национальном театре.

В конце XX века пьесы Чехова по-чешски в режиссуре Крейчи и Лебла играются на сцене МХАТа.

В диалоге театральных культур наших народов активно участвовали не только практики, но и теоретики. И здесь, пожалуй, прежде всего должна идти речь о двух маститых деятелях театра, профессорах Пражского театрального института — Ярославе Востром и Яне Цисарже.

В шестидесятые годы Ярослав Вострый был главным редактором журнала «Дивадла», вокруг которого сформировалось и воспиталось целое поколение замечательных деятелей сцены, а в 1965 году он вместе с режиссёром и актёром Яном Качером, драматургом и режиссёром Ладиславом Смочеком основал театр, названный «Чиногерни клуб». По-чешски «cinohra» — драма, и, вынося это слово в название театра, его создатели обозначали ведущую роль драматургии, а «клуб» — место для живого общения духовно близких людей. По целому ряду черт «Чиногерни клуб» был близок московскому «Современнику». И это позже подтвердил спектакль «Ревизор», поставленный режиссёром Качером, где в роли Хлестакова в уже идущем сезон спектакле выступил Олег Павлович Табаков, прежде эту роль нигде не игравший. Об этом спектакле и ситуации вокруг него есть моя статья в юбилейном сборнике «Н.В.Гоголь и театр». О.П.Табаков в книге «Моя настоящая жизнь» по-святил не одну страницу этому событию, важному не только для его творческой биографии: на крошечной сцене, в подвальном помещении со зрительным залом не более 200 мест состоялся диалог культур, оставивший след в европейской сценической культуре. Сегодня это вписывается в исследовательский проект, возглавляемый Вострым.

Ян Цисарж тесно связан не только с профессиональной сценой, но на протяжении многих лет активно участвует в жизни любительских театров страны (возглавляет жюри фестивалей, проводит аналитические семинары). Результатом этой подвижнической работы стал уникальный труд — «Пути чешского любительского театра. Тенденции развития» (Прага,1998), ответственным редактором и одним из авторов которого он является. В 1995 году на Международном фестивале «Театр европейского региона в Градце Кралове» Цисарж восхитился спектаклем «Панночка» Н.Садур пермского муниципального театра «У моста» и его лидером Сергеем Федотовым. Он увидел режиссёра с фантазией и идеями, способного «умереть» в актёре, что стало столь редким явлением на сценах чешского театра.

На следующий год, в рамках самого престижного фестиваля любительских коллективов страны — Ирасков Гронов — Федотова попросили провести семинар по актёрскому творчеству. Цисарж в развёрнутой статье о работе семинара не скрывал восхищения чудотворной способностью пермского режиссёра раскрепощать исполнителей физически, направляя их духовную энергетику в общее русло замысла.

Год за годом театр «У моста» показывал на Градецкраловском фестивале свои новые спектакли, а их режиссёр наперебой приглашался на постановки в чешские театры, включая и пражские («Ревизор» в Деевицком, «Доходное место» — На забрадли), а в 2003 году за спектакль «Собачье сердце» Булгакова в театре «Альфа» в Остраве, как за лучший спектакль сезона, Сергей Федотов удостаивается самой престижной премии страны — Золотого венца Альфреда Радока. Исполнитель роли Шарикова, молодой актёр Ихал Чапка, получил — Золотую ветвь за лучшую мужскую роль.

Как видим, диалог театральных культур расширяет своё пространство.

[На первую страницу (Home page)]               [В раздел "Чехия"]
Дата обновления информации (Modify date): 06.06.06 15:32