О Праге и чешской культуре
Один из центров европейской культуры и духовной жизни славянства, столица Чехии Прага известна богатыми историческими, интеллектуальными и художественными традициями и ценностями. Она издавна привлекала внимание и вызывала интерес наших соотечественников. Многие деятели русской культуры, искусства, науки оставили яркие, проникновенные высказывания, связанные с посещением этого города и размышлениями о жизни, судьбе и культуре чешского народа. Культурные связи России с Чехией уходят своими корнями в глубокую древность. Именно в Великой Моравии развёртывалась некогда просветительская деятельность Кирилла и Мефодия и были заложены начала славянской письменности, получившей затем распространение на обширной территории Европы и Азии. В Новое время культурные контакты между нашими народвми особенно интенсивно развивались с конца ХVIII—начала ХIХ века.
Предлагаемая вниманию читателей книга представляет собой своего рода «портрет» Праги, составленный из мозаики впечатлений русских её «посетителей» — учёных, писателей, музыкантов, художников, режиссёров, артистов, военных и общественных деятелей, многих российских эмигрантов, находивших здесь прибежище...
В антологию включены тексты и фрагменты писем, дневников, путевых записок, воспоминаний, очерков, эссе, этюдов, стихотворений, иногда сюжетных повествований, отклики на творчество чешских деятелей искусства, литературы, театра и т.д. В одних случаях это мимолётные зарисовки, часто подкупающие свежестью взгляда и непосредственностью спонтанной реакции, в других — итоги длительных наблюдений, за которыми стоят годы общения и более широкого знакомства с историей и культурой страны, стремление глубже постичь душу народа, его ментальность, особенности национального характера. В поле зрения авторов — и внешний вид Праги, своеобразие её исторического и архитектурного облика, художественные сокровища, сосредоточенные в ней. Перед читателем предстаёт Прага «историческая», музыкальная, театральная, литературная. Одновременно собранный материал отражает богатые духовные и культурные связи наших народов, хотя и осложнявшиеся в ХХ веке политическими обстоятельствами, иногда ослабевавшие, но, тем не менее, получившие затем дальнейшее продолжение и развитие.
Тексты, включённые в книгу, принадлежат, как правило, людям широко известным и авторитетным, людям высокоинтеллектуальных интересов, безукоризненного вкуса и художественного чутья. Многие из них к тому же прекрасно владеют пером, и чтение их свидетельств, наблюдений, зарисовок поистине увлекательно. Книгу украшают имена Е.Р.Дашковой, Н.В.Гоголя, П.А.Вяземского, Ф.И.Тютчева, Н.С.Лескова, М.А.Балакирева, П.И.Чайковского, И.И.Шишкина, И.Е.Репина, А.Н.Бенуа, К.С.Станиславского, Вл.И.Немировича-Данченко, М.И.Цветаевой, А.Т.Аверченко, К.Д.Бальмонта, В.В.Набокова, А.Н.Толстого, В.Э.Мейерхольда, С.В.Образцова, Н.И.Сац, И.С.Конева, М.С.Шагинян, Н.Н.Асеева, Д.С.Самойлова, С.Т.Рихтера, С.И.Ростоцкого, Б.А.Покровского, И.А.Моисеева, С.Ю.Юрского и др. И это лишь небольшая часть имён и имён только авторов тех или иных записей, воспоминаний и т.д. В текстах и комментариях речь идёт и о многих других лицах, так или иначе соприкасавшихся с Чехией, от Петра I и А.В.Суворова до А.Ф.Смирдина и М.И.Глинки, от Н.П.Кондакова, Ф.И.Шаляпина до Л.П.Орловой, Н.К.Черкасова, О.П.Табакова и т.д.
Одна из ценных особенностей книги — в ней широко представлено и литературное наследие русских эмигрантов. Как известно, Чехословакия в 20—30-е годы. ХХ столетия оказалась одним из главных центров российской эмиграции. Здесь нашли пристанище около 30 тысяч россиян, бежавших или высланных из своей страны. Среди них были известные учёные, деятели культуры, писатели. Руководство Чехословакии и лично президент Т.Г.Масарик проявили исключительное внимание к беженцам из России. Им была оказана щедрая моральная поддержка и материальная помощь, предоставлена возможность трудоустройства и получения образования. В Праге была открыта русская гимназия и русский университет с семью отделениями1. Дневники, письма, воспоминания эмигрантов — интереснейшие свидетельства о целом оазисе русской жизни и культуры за рубежом и обширной, всё ещё недостаточно изученной области русско-чешского культурного общения, чисто человеческих и творческих связей. Читатели имеют возможность почерпнуть здесь для себя немало нового. Далеко не всем известно, например, что Константин Бальмонт был так захвачен чешской поэзией, что, зная полтора десятка языков, выучил ещё и чешский и создал антологию поэзии под названием «Душа Чехии». Она состоит из его проникновенных эссе и превосходных стихотворных переводов. Прочтите в бальмонтовском переводе стихотворение Яна Неруды о матери, и впечатление от него уже никогда не исчезнет из вашей памяти.
1
Большой объём систематизированных сведений о
российской эмиграции содержит монография
Е.П.Серапионовой «Российская эмиграция в
Чехословацкой Республике (20—30-е годы)». М.,
1995.
Читателей антологии вообще ждёт немало открытий. Следует подчеркнуть, что такого рода подборка осуществлена впервые. Хронологическое расположение материала (учитывающее год посещения Праги тем или иным автором) позволяет держать в поле зрения и общую перспективу: как развития чешской культуры, так и истории знакомства с ней россиян. Обширный комментарий составителя, не только поясняющий реалии, имена и события, но и содержащий большой объём иных сведений, существенно дополняет и расширяет картину.
Прага принадлежит к числу городов, способных завораживать своей красотой. Русский эмигрант Д.И.Мейснер, длительное время живший в Чехословакии и часто показывавший Прагу иностранцам, особенно россиянам, подчёркивал: «Я не встречал ни одного человека, которому бы она не нравилась. Правда, очарование этого города особенное, изысканное. Оно не поражает глаз величием, как это мы видим в несравненном Ленинграде, и не рассчитано оно и на внезапное бурное поклонение. Ему нужно подлинное проникновение в душу города».
Можно до бесконечности цитировать высказывания о Праге её гостей... «Волшебный город эта Прага! <...> Ни один город не оставил во мне такой живой памяти. Ни один город не смотрит на посетителя такими чудными, человечески-понятливыми глазами», — писал Ф.И.Тютчев. «Прага меня очаровала всем!» — восклицал М.А.Балакирев. Константин Федин оставил в дневнике запись о Праге как «о самой покоряющей» из десятков виденных им европейских столиц. «С щемящей болью вспоминаю Прагу. Ни один город мне так не врезался в память», — исповедалась в своей верности этому городу М.И.Цветаева. «Я прямо-таки влюбился в Прагу», — признался А.Т.Аверченко. В тех же словах выражали свои чувства Н.И.Сац, В.П.Некрасов, В.А.Солоухин... Праге посвящали стихи русские поэты: П.А.Вяземский, А.С.Хомяков, И.Северянин, М.И.Цветаева, Д.С.Самойлов (он же великолепно перевёл «лирическую сонату» В.Незвала «Эдисон», в которой запечатлено очарование огней ночной Праги). Автор песни «Подмосковные вечера» М.Л.Матусовский написал и стихотворение о Праге, тонко схватив атмосферу её праздничного оживления в рождественские дни, неповторимую ауру этого города.
Вероятно, с особой признательностью читатели антологии познакомятся с очерками о чешской столице, принадлежащими художникам и профессиональным знатокам искусства, тайн зодчества, ваяния, живописи, таким, как А.Н.Бенуа, В.Н.Яковлев, О.Г.Верейский и др. Некоторые их описания, пожалуй, сами сопоставимы с живописными полотнами, созданными в порыве восторга от увиденного. Едва ли кого-нибудь оставят равнодушными, например, строки В.Н.Яковлева: «В зеленоватом небе, забрызганном золотистыми искрами, чётко, ясно и изысканно нарисованные, встают силуэты средневековых соборов, замков и дворцов. Я не могу припомнить ни одного города, где этот архитектурный оркестр звучал бы так великолепно и прекрасно». И словно вырвавшийся из сердца возглас: «Боже, какая красота, какой город, и в то же время не чужой, а странно почему-то родной и близкий, как воспоминания детства, неизвестно почему возникающее в душе волнующее ожидание каких-то неведомых встреч, переживаний». Подобные очерки способны создать у читателя иллюзию личных прогулок по Праге в избранном обществе знатоков и ценителей искусства. Сам этот город предстаёт перед нами как своего рода художественное произведение — сотворённое историей и талантом народа.
А.Н.Бенуа, считавший Прагу не только «одним из красивейших городов», но ещё и «самым поэтическим городом средней Европы», отмечал одновременно её особую историческую ценность: «Это единственная столица средневековья (если не считать Венеции), дожившая до нашего времени в сравнительной целости, и сердце этой столицы, т.е. обширные кварталы Малой Стороны и Старого Места, совершенно не изменило своего характера за последние двести-триста лет <...> то новое, что построено в самой старой Праге, слава Богу, не слишком ещё нарушило единственную её, удивительно выдержанную гармонию <...>. И даже если бы встал из гроба король Карл IV или император-меценат Рудольф II, то и они бы узнали свою Прагу, весь её диковинный, из башен и шпилей состоящий силуэт, столь красноречиво говорящий и о мощи, и о богатстве, и о глубокой древней культуре народа».
В Праге соседствуют и наслаиваются друг на друга культурные эпохи готики, Ренессанса, барокко, модерна... Здесь можно воочию наблюдать многовековое развитие и смену архитектурных стилей. Наблюдать и размышлять о труде и творчестве многих поколений необычайно одарённых зодчих, художников, скульпторов, ремесленников. Недаром Н.С.Лесков не только был автором рассказа о тульском умельце Левше, ухитрившемся подковать блоху, но и отдал дань восхищения искусству чешских мастеров, создав в повести «Александрит» образ чешского ювелира-чародея, обладавшего волшебным даром пробуждать душу минерала.
У чехов развит инстинкт творчества и созидания нового, но у них словно живёт в крови и трепетно бережное отношение к историческому наследию. В немалой степени оно, наверное, связано и с нелёгкой судьбой этого народа, на долю которого не раз выпадали испытания, ставившие под вопрос само его существование как этноса. В своём противостоянии невзгодам чешский народ зачастую мог опираться только на силу духа и на исторические заветы предков.
Очень многое в Праге уводит мысль в глубины истории. В те времена, когда город был центром не только чешского королевства, но и «Священной Римской империи». Чешская государственность и культура достигли расцвета ещё в XIV—XVI веках. В 1348 году в Праге был открыт университет — первый в Центральной Европе. Бурно развивалась письменность и книгопечатание. Об интенсивности духовной жизни свидетельствует развернувшееся здесь реформационное движение, во главе которого встал Ян Гус, за свои непреклонные убеждения принявший смерть на костре инквизиторов. Знаменательно появление в начале XVII века такой всемирно значимой фигуры, как Ян Амос Коменский, философ, религиозный мыслитель, писатель и педагог, оказавший огромное влияние на всю систему обучения в Европе. Однако после 1620 года, когда чешские протестанты потерпели поражение в битве на Белой Горе под Прагой и у власти утвердились Габсбурги и иноземная знать, страна на столетия утратила независимость. Началась полоса контрреформации и гонений на культуру «еретического» народа. Коменский вынужден был продолжить свою деятельность уже на чужбине, где спустя сорок лет окончил свои дни, так больше и не увидев родины. В атмосфере германизации чешских земель особенно плачевной оказалась судьба чешской письменности, поток которой стал постепенно слабеть и почти иссяк, а развитый прежде чешский язык пришёл в упадок и сохранялся главным образом в обиходе деревни и городских низов, сделался языком прислуги и простолюдинов. В высших слоях общества он вышел из употребления.
Только через полтора столетия начала нарастать новая волна сопротивления. И тут совершилось почти чудо. Подневольный народ нашёл в себе силы постепенно создать духовное пространство национального бытия в своей культуре. Эпоха конца XVIII—первых двух третей ХIХ века вошла в историю чешского народа как эпоха национального возрождения. При этом специфика развития состояла в том, что, в отличие, например, от Польши, Чехия не знала дворянского освободительного движения. Изначально в нём участвовали лишь выходцы из среды мещан, низшего духовенства, учителей, ремесленников, крестьянства. «Наша нация растёт снизу, подобно коралловому рифу», — скажет позднее чешский поэт Ян Неруда.
Идеи Просвещения, совпавшие с ростом национального самосознания, пробудили творческие силы складывавшегося национального сообщества. Оживление поначалу затронуло главным образом сферу словесности, где уже на первых порах были достигнуты значительные успехи. Именно в Чехии зарождалась славянская филология, позднее выросшая в целую самостоятельную область европейского языкознания. Её общепризнанным родоначальником стал самый видный чешский учёный эпохи Просвещения Йозеф Добровский. С его именем связано и первое крупное событие в истории чешско-русских культурных связей Нового времени. В 1792 году для изучения древних славянских рукописей им была предпринята поездка в Россию (с той же целью он посетил тогда Швецию, куда во время Тридцатилетней войны были вывезены многие чешские манускрипты и книги). Добровский побывал в Петербурге и Москве. Среди памятников письменности, привлекших его внимание, оказался и список «Слова о полку Игореве», из которого чешский учёный сделал выписки. Путешествие Добровского положило начало дальнейшим контактам и переписке, обмену книгами, связям между научными обществами, поездкам в Чехию россиян. В 1820 году Добровский был избран членом Российской академии наук. Его главный труд «Основы древнеславянского языка» дважды переводился в России.
Эпоха национального возрождения была временем многих начинаний. Развивалось отечествоведение, неотделимое тогда от интереса к жизни и культуре других славянских народов. Замышлялись и создавались большие труды, авторы которых напоминали своим подвижничеством средневековых книжников и летописцев. Многотомную «Историю Чехии и Моравии» создавал Ф.Палацкий, П.Й.Шафарик стал автором капитального исследования по этнографии «Славянские древности». Самозабвенный языковед Й.Юнгман, сын крепостного крестьянина, несколько десятилетий трудился над составлением пятитомного чешско-немецкого словаря, сводя воедино богатства чешского языка и демонстрируя его способность выдерживать сравнение с немецким и другими развитыми языками. Шёл процесс синтеза отечественных традиций. Начался подъём и в области художественной культуры. В 1830-е годы как метеор вспыхнул талант необыкновенно яркого поэта К.Г.Махи, автора удивительно красочной и эмоциональной поэмы «Май», одной из лучших в поэзии европейского романтизма. Позднее литература обогатилась произведениями Б.Немцовой, Я.Неруды, А.Ирасека, изобразительное искусство — живописью Й.Манеса, Я.Чермака, М.Алеша, скульптурами Й.В.Мыслбека (созданный им памятник князю Вацлаву стал своего рода символом Праги). К концу ХIХ века чешский народ располагал уже собственной классикой во всех видах искусства, а некоторые достижения чешкой художественной культуры получили широкую известность и за рубежом. Творивший некоторые время в Париже чешский художник А.Муха стал там в конце века подлинным властителем вкуса и одним из создателей искусства европейского модерна, стиля ар нуво. Всемирную известность приобрела чешская музыка.
Всё развитие чешской культуры проходило под знаком самоутверждения народа и непрерывной борьбы за его права, неугасающих освободительных устремлений. Но обрести независимость чехи и словаки смогли только в ХХ веке. Лишь в 1918 году после поражения Австро-Венгрии в Первой ми-ровой войне и распада этой империи было провозглашено образование самостоятельного чехословацкого государства. Прага свято хранит память о первом президенте страны Томаше Гарриге Масарике, известном чешском учёном-гуманитарии, одном из самых образованных государственных деятелей своего времени. Во многом благодаря ему в стране господствовала та демократическая атмосфера, которой отличалась Чехословакия в межвоенные годы и которая способствовала развитию духовной жизни, расцвету культуры. Страна была открыта и всем художественным влияниям, возникавшим в мире. Здесь был представлен, в частности, целый спектр авнгардистских поисков и стремлений обогатить и обновить функции и арсенал выразительных средств искусства.
Но просуществовало новое государство всего два десятилетия. В конце 30-х годов оно оказалось одной из первых жертв гитлеровской агрессии.
Вдумываясь в современную историю чешского народа, невольно поражаешься обилию драматических событий, от которых зависела судьба страны и которые вместились всего в несколько десятилетий. Фашистская оккупация, борьба в подполье, Словацкое национальное восстание, освобождение страны Советской Армией, радость свободы, оптимистические надежды послевоенных лет и знакомство с диктатом коммунистического режима, попытка реформирования социализма, получившая название «Пражской весны», и её крушение. «Танки идут по Праге... танки идут по правде», — написал тогда Е.А.Евтушенко. «Бархатная революция» 1989 года положила начало новому этапу в жизни чешского народа.
В ХХ веке судьба чехов и словаков всё время оказывалась вплотную связанной с главными конфликтами и процессами современной мировой истории. Это приковывало внимание к коренным проблемам эпохи. Может быть, напряжённость и острота историчесских процессов и ситуаций и вызывала ту особую энергию ищущей мысли и взволнованного чувства, которой проникнута вся чешская культура нашего времени. Не случайно так велика была активность культурной общественности в событиях «Пражской весны» и «бархатной революции». Она была едва ли не главной силой в этих событиях.
Об интелектуально-философской, этической, эмоциональной насыщенности чешской культуры ХХ века, может быть, ярче всего свидетельствует чешская художественная литература. Спустя каких-нибудь сто лет после того, как чешский язык находился чуть ли не на грани отмирания, она дала миру таких писателей, как К.Чапек, Я.Гашек, тончайший мастер слова В.Ванчура, «гейзер поэзии» В.Незвал, лауреат Нобелевской премии Я.Сейферт, во второй половине века — Б.Грабал. В фокусе их внимания важнейшие проблемы современного мира. В философских произведениях К.Чапека жизнь отдельного человека и народа предстаёт в координатах бытия всего человечества. В своих социально-фантастических романах и драмах он размышляет о судьбах рода человеческого и о том, что делает человека человеком, о «человекообразующих» гуманистических константах и о трагических отклонениях от них в макроотношениях и конфликтах нашего времени. На этой почве возник и знаменитый образ робота, этого двойника человека без человеческой сущности, ставшего для автора индикатором бесчеловечности и зла в современном мире. Ситуацию предельного отчуждения человеческой личности раскрывают знаковые романы пражского немецкоязычного писателя Ф.Кафки. Абсурд и безумие военного кошмара с редкой экспрессией запечатлены в романах В.Ванчуры и Я.Гашека, главный герой которого вошёл в число самых известных образов мировой литературы. На одной из выставок графики в Москве можно было увидеть рисунок, на котором был изображён земной шар и три поддерживающие его фигуры — Дон Кихот, Гамлет и Швейк, три олицетворения разных сторон человеческого духа: веры, сомнения и юмора. Что может быть выше такой оценки? Не случайно бесчисленные туристы, изо дня в день заполняющие улицы Праги, жаждут увидеть не только часы на пражской ратуше, которые показывали время ещё до того, как Колумб открыл Америку, но и памятные места, связанные с Я.Гашеком, спешат посетить трактир «У чаши», в котором начинается действие его романа о Швейке и по соседству с которым жил, как в последнее время выяснилось, реальный прототип гашековского героя, пражский ремесленник Йозеф Швейк.
С Прагой неразрывно связано представление о богатейшей музыкальной культуре. Чехию недаром иногда называют консерваторией Европы. Музыка издавна укоренена в самом быту чешского народа. В Праге вы слышите её всюду. Здесь живёт традиция высочайшего исполнительского мастерства, здесь создавались всемирно известные музыкальные произведения. В Праге гениальный Б.Сметана написал цикл своих симфонических поэм «Моя родина», до самых глубин волнующих человеческую душу красотой и силой чувств. П.И.Чайковский говорил, что чешские музыканты «научили его сердечно любить и уважать их национальность», а в своём пражском дневнике записал, что испытал на встрече с чешскими музыкантами и публикой мгновения «абсолютного счастья». Прагу невозможно представить себе без музыки А.Дворжака, Л.Яначека, Б.Мартину, наконец, без современной чешской эстрады и «пражского соловья» Карела Готта.
Как уже говорилось, в условиях иноземного гнёта чехи привыкли творить мир своего национального бытия в значительной мере в духовном пространстве культуры. Особую роль в этом процессе играло театральное искусство. Ещё в эпоху Просвещения считалось, что в стенах театра формируется общественное мнение, ибо зрители приходят в театр порознь, а уходят из него вместе, объединённые общим чувством. Театр зачастую служил в Чехии местом общения и сплочения общества. Само строительство здания пражского Национального театра, украшающего набережную Влтавы, вылилось в символическую всенародную акцию. Оно и возводилось на средства, собранные по всей стране. Чешский театр прошёл большой путь развития, отмеченный и периодическими тесными контактами с Московским Художественным театром и другими театрами России, что отражено и в воспоминаниях К.С.Станиславского, Вл.И.Немировича-Данченко и других, в том числе ныне здравствующих, театральных деятелей. Традиции творческого сотрудничества успешно продолжаются и в наши дни.
В настоящее время особым вниманием международной театральной общественности пользуются достижения чешского театра в области сценографии. Целая система творческих открытий Й.Свободы, в том числе в теории сценического пространства и его функций, в синтезе средств театра и кино, в освоении новых художественных принципов, признана непререкаемым вкладом в развитие мирового сценического искусства. Наверное нет необходимости специально напоминать о чешской кинематографии, знакомой российским зрителям по фильмам таких режиссёров, как М.Форман, Й.Менцель, Ф.Влачил, В.Хитилова, в области анимационного кино — Й.Трнка и Я.Шванкмайер. Прага в наши дни органично сочетает свою историческую память с интенсивной современной духовной жизнью.
После образования чехословацкого государства в чешской печати иногда проскальзывали сетования на стеснённые условия и «малые масштабы» («male pomery») жизни немногочисленного народа и небольшой страны, не дающие простора для широкого развития культуры. К.Чапек решительно отметал подобные жалобы, заявляя, что «масштабы Афин, когда в них творил Софокл, не особенно превосходили масштабы нынешней Пльзни». Путь развития, пройденный чешской культурой, в полной мере подтверждает правоту чешского писателя.
Многие достижения и ценности чешской культуры хорошо известны в России. Наш читатель располагает, например, обширным переводным фондом чешской художественной литературы. По данным московской Книжной палаты между 1917 и 1990 годом в нашей стране было издано более 1700 книг писателей Чехословакии общим тиражом около 128 миллионов экземпляров. В последние годы этот фонд пополнился новыми изданиями, в том числе произведений М.Кундеры, Б.Грабала, В.Гавела и др. Вышли из печати «Беседы с Т.Г.Масариком» К.Чапека, как и книга Масарика «Россия и Европа». При этом, как правило, достаточно высок уровень переводов, а самые лучшие из них, в том числе поэтические переводы Н.Н.Асеева, Л.Н.Мартынова, Д.С.Самойлова, по праву могут быть отнесены к разряду переводческой классики. С историей чешской литературы от её истоков до наших дней русский читатель имеет возможность обстоятельно познакомиться по трудам, созданным в Российской академии наук2, по работам Л.Н.Будаговой, Н.К.Жаковой, О.М.Малевича, Р.Л.Филипчиковой, С.А.Шерлаимовой. Российскими авторами написаны книги о Я.Неруде, К.Чапеке, Я.Гашеке, В.Ванчуре, В.Незвале и других чешских писателях. Нечто подобное можно сказать и в отношении иных видов искусства. История чешской музыкальной классики освещена в монографиях И.Ф.Бэлзы, В.Н.Егоровой, театра — в работах Л.П.Солнцевой, Г.Ф.Коваленко, Л.Н.Титовой, изобразительного искусства — в исследованиях Л.И.Тананаевой, Е.В.Виноградовой и других. Ценные сведения о чешской культуре содержат работы российских историков Б.Н.Флори, Э.Г.Задорожнюк, В.В.Марьиной, Г.П.Мельникова, Г.П.Мурашко, З.С.Ненашевой, Е.Ф.Фирсова. Существуют и специальные исследования по истории культурных связей между Россией и Чехией. Наиболее значительные из них — двухтомная монография А.В.Флоровского «Чехи и восточные славяне: Очерки чешско-русских связей в X—XVIII вв.» (в 2 т. Прага, 1935—1947), труды В.А.Францева, Л.П.Лаптевой, Л.С.Кишкина.
2 История
литератур западных и южных славян. Т. I—III. М.:
Индрик, 1997—2001;
История литератур Восточной Европы после Второй
мировой войны. Т. I—II. М.: Индрик, 1995—2001.
От всех названных изданий антология, подготовленная Н.Л.Глазковой, отличается тем, что она полностью состоит из живых свидетельств. Воссоздаётся аутентичный процесс восприятия россиянами жизни и культуры Чехии в его непосредственной данности. Читателя не покидает эффект присутствия, ощущения живых встреч с множеством необыкновенно талантливых людей, творивших и творящих культуру Чехии и России. Хочется надеяться, что книга в какой-то мере и сама послужит дальнейшему взаимному познанию, сотрудничеству и диалогу наших культур.
[На
первую страницу (Home page)]
[В раздел "Чехия"]
Дата обновления информации (Modify date): 05.06.06 17:18