Там, на гранях алмазных в лучах Совершенства,
Не растёт, не цветёт ничего.
В ледяной пустоте не обрящешь блаженства,
В сердце лишь оно сбыться могло.

Крут и благостен путь до чертогов чудесных —
Чтоб достичь их, все силы отдашь!
Но коснёшься рукой обладателя дерзкой —
Пропадут, как в пустыне мираж.

Что ж, разумней, быть может, к мечте не стремиться,
Слиться с массой, шагая ровней?
Ведь мечта — так бывает — порой может сбыться...
Ты готов ли к свиданию с ней?

Гунны

«Где вы, грядущие гунны?
Гряньте грозою над миром!
Слышу ваш топот чугунный
По ещё неоткрытым Памирам...»

В.Я. Брюсов

Вы, юные боги Эллады,
Резвитесь! Не грянул ваш час:
За степью, за горной преградой
Не ведают гунны про вас.

В сайдаках* звенящие луки —
Лишь птицу сбивает стрела,
Не знают искусств и науки,
Поют, не слезая с седла,

Гортанные, дикие песни
Да слушают звёздный простор...
Наедут на камень заплесневелый —
Там войлочный ставят шатёр,

Стреножат коней мохноногих,
Падут на пушистый ковыль...
Не ведают эллинов боги,
Что смерть их — дорожная пыль.

И даже спесивого Рима,
Что их у Афин переймёт —
Изнеженных, пьяных, игривых —
Железная мощь не спасёт.

Обрушится тёмная туча
Из скифских бездонных степей,
И рухнут Нетленные с кручи
Под ржанье и топот коней.

Венки отлетят с головами,
Утонет в болоте кентавр...
...Уйду. Но останется с вами
Мой образ — изменчивый дар!

Я — эллин и гунн. В этом сплаве
Живу и дразню небеса.
О прошлом мечты — не о славе,
Кочую под скрип колеса,

Иду, как прохожий, по жизни,
Взирая на суетный мир,
Восславлю на собственной тризне
Низвергнутый вами кумир.

Под джаза дикарские вскрики
Рассыплюсь, растаю, как дым,
И вздрогнут лишь лунные блики
Над шляхом ковыльным седым.

Границы, политика, право
Пред Вечностью — мраморный сор.
Туманом повитые травы
Схоронят триумф и позор.

Кружит по привычной орбите
Планета — волчок голубой...
Гремят по Вселенной копыта,
И — звёздная пыль под камчой!*

* Сайдак, саадак (тюркск.) — кожаный футляр для лука.
* Камча (тюркск.) — плеть, нагайка

Окно

Сквозь закоулки давних снов
Я пробираюсь неизменно,
И долго там бродить готов,
Как пьяница, держась за стены,

И к окнам взглядом приникать,
Неяркой лампой освещённым:
Вот узнаю отца и мать,
Красивых, юных и влюблённых.

Они о чём-то говорят,
Уютно сидя на диване.
Отец застенчив, угловат,
Помешивает чай в стакане,

Встаёт, заводит патефон,
Шипит пластинка под мембраной,
Вот что-то произнёс, смущён...
Рукой лицо прикрыла мама...

Ещё три года до войны,
Ещё сердца полны надежды,
И дни весенние длинны,
И клейких листьев запах нежный,

И для двоих — весь мир в цвету,
Всё сбудется в тот вечер майский!
И с ними я лечу в мечту
Под знойный стон гитар гавайских...

И как сказать им, что дано
Надеждам их так мало сбыться?
...Я ставнями закрыл окно,
Чтоб ненадолго пробудиться.