Одесса за горизонтом

Михаил Пойзнер

Мой Староконный

Когда кто-то не может в Одессе что-то достать, обычно спрашивают: «А вы интересовались на Староконном базаре?..» Подразумевается, что всегда начинать надо именно отсюда...

Это почти в центре. Что тут идти?

У каждого — свой Староконный. Я даже сказал бы, что у каждого возраста и характера — свой Староконный. Мы выросли в этом районе. По выходным бежали сюда — вниз по Петропавловской, Раскидайловской или Перекопской. Потом расходились — по интересам. Кто смотрел рыболовные снасти, кто крутился возле собак или рыбок, кто разглядывал голубей, поглаживал хомяков. Вокруг ярко, шумно, радостно... Я часами простаивал у инвалидных колясок, с которых продавали «пробочники» — пистолеты, отлитые из свинца. Всё это было...

Увы! Время промчалось стремительно. И сегодня для многих, с кем выросли вместе, поход на Староконный — может быть, единственный способ снова оказаться в своём районе, который давным-давно оставили по разным причинам. Каждый здесь что-то ищет. И я тоже искал — я всегда искал общения. На Староконном, без преувеличения, можно встретить пол-Одессы. Где-то услышал брошенные на ходу фразы: «Ой, я сейчас занят... Найди свободные уши — и тогда говори без остановки...» Так вот. Чего-чего, а свободных ушей на Староконке сколько угодно!

Одесские типажи. Одесские разговоры... Толкаясь среди голубятников, рыболовов, сантехников и других «специалистов», можно услышать такие басни и такие сказки, что даже Крылов с Андерсеном переглянулись бы и зааплодировали бывалым со Староконки...

Каждый может занять своё место под солнцем Староконного. Сначала хотя бы в его «зрительном зале».

В жизни Староконного были разные страницы. Хочется, однако, перевернуть лишь весёлые. Закрываю глаза, и... вот мы уже пробираемся по базару шестидесятых-семидесятых годов.

С чего начнём? Начнём, пожалуй, с книг. На Староконном можно было часами рыться в книжных развалах. «Сколько же стоят ваши “Дети капитана Гранта”?..» В ответ: «...Вы что?! Во-первых, это не мои... Мои дома. А во-вторых, за торговлю чужими детьми можно и пострадать. А кому это нужно, особенно сейчас?...» И после паузы: «Нет, я не продаю тех «Детей...» Боже упаси! Я просто отдаю... почти задаром». И называет это «задаром»...

«Ах, книги, книжечки, книжоночки, книжулики», — как говорил классик. На Староконном могли без напряжения вспомнить, когда, где и какая книга вышла или «намеревается» выйти. Мало того, на какой именно странице кто кому что обещал и что при этом имел в виду на самом деле... А о жизни писателей и других замечательных людей здесь знали больше, чем все литературоведы вместе взятые. На Староконном всё-таки разбирались в «искусствах».

Среди «книжников» часто появлялся завмаг по тканям Саша, внезапно увлекшийся собирательством дефицитной литературы. Вернее сказать, начавший вкладывать в это «предприятие» деньги. Бедняга никак не мог, даже с десятого раза, запомнить писателя Флобера, величая почтенного француза на свой манер — ФлоМбером. ФлоМбер — так ФлоМбер... Вообще, этот Саша путался во всём: путал писателей с художниками, поэтов с музыкантами, критиков и политиков. Короче, Бабеля с Бебелем...

«...Я вчера в клубе Иванова с боем взял СОБРАННЫЕ сочинения ПРОСПЕКТА МЕРИМЕ», — захлебываясь, хвастал завмаг. Один из присутствующих с серьёзным видом подтвердил: «Он прав. Я был там тоже. Так когда давали ПРОСПЕКТА МЕРИМЕ — очередь стояла аж до ПРОСПЕКТА МИРА...»

Тут же завмага пытались подправить: «Не СОБРАННЫЕ сочинения, а собрание сочинений...» Завмаг всё равно не понимал разницы, тогда за него вступился какой-то малый: «Вы никого не слушайте! Всё правильно. При чем здесь писатели? Тоже мне!.. Это же собранные вами их сочинения...» Вот из таких «собранных» в одном месте и состоял весь Староконный.

...А разве только хозяйственные проблемы можно было решить на Староконном? Посреди базара меня ловил за руку дядя Петя — муж сводницы тёти Дуси с Петропавловской. По выходным она осваивает другой район, он же «подстраховывает» её здесь. А что, дать заработать конкурентам?

Дядя Петя входит в роль: «Ты видел того длинного, что только что не давал мне прохода?» Киваю, хотя даже не смотрел в его сторону. Дядя Петя продолжает: «Что ты знаешь?! Он в нашей квартире ... полысел. Пятый год перебирает... И тут меня нашёл! Та ему уже не подходит, эта ему ещё не подошла... Какая у него «мерка»? Ну, так у неё нет «верхнего» образования! И что? Нужно убиться?! Что, все должны иметь?!. Моя Дуся что, имеет?!»

Дядя Петя быстро переключается на меня: «Ты прямо не поверишь. Только что сошёл с 28-го трамвая, возле 5-й бани — и тут «лицом с лицом» столкнулся с ней... Боже мой! Какие ножки!! Какие пу-лечки!!! А-а! Где мои двадцать лет?! Если бы я был у твоих годах, так сразу же туда упал. Сразу же! Она, кажется, работает БУГАЛЬТЕРОМ. Бери адрес и не думай...» При этом дядя Петя заглядывает в замусоленный блокнот, испещрённый адресами «желающих». Начинает рыться в клиентуре, и, бормоча, подчёркивает пальцем координаты очередной жертвы. Я пытаюсь возражать: «Не понял!.. Вы же только что её встретили около бани. Только что!.. И она уже у вас в блокноте? В середине списка?!» Дядя Петя даже не оправдывается: «Ой! Я что, математик? Я что, занимался в школе «на пятёрках»? Все концы — у моей Дуси...» Спасаюсь бегством и уже на ходу обещаю подумать. Дядя Петя кричит вдогонку, давая ценную информацию к размышлению: «Подожди! Её батько торговал фуражом на Алексеевском базаре. Кажется... Сам прикинь! С тебя ничего не требуется. Только войти и жить... Буквально ничего!»

Дядя Петя остаётся ни с чем. Пока ни с чем. Но ещё не вечер.

...А как не вспомнить героя Староконного семидесятых, его постоянного «ведущего» — Вову по прозвищу Начальник?!

Вова-Начальник жил в нескольких кварталах от базара. На вид лет 40—45-ти, высокий, светлой масти.

По выходным дням он вместе с помощником обходил свои владения. Обходил медленно, чтобы, не дай Бог, не выпустить из виду хотя бы одного из возможных «слушателей».

Помощники менялись, не менялся лишь Вова. Его цепкий взгляд безошибочно «вырывал» из толпы потенциальную жертву. Обычно эти несчастные попадали на Староконный случайно — торговцы рыбой и раками во время запрета лова; рабочие заводов, стянувшие у себя же в цеху инструмент или запчасти; селяне, не имеющие нужных документов на торговлю, а также все, кого было взять «на понт». А таких, слава Богу, половина базара! Не меньше...

Вова действовал по довольно примитивной, но хорошо отработанной схеме. Вот он вступает в разговор с продавцом. Говорит уверенно-многозначительно, с долгими паузами, как бы постепенно докапываясь до криминала. Ориентировался Вова «по месту»... Когда клиент созревал, то есть был уже достаточно напуган, в дело вступал Вовин помощник. Находясь за его спиной, он испуганно глазами обращал внимание «жертвы» на Вовины брюки. Брюки как брюки, но это были форменные милицейские (!) брюки с красной продольной строчкой... Как говорится, шухер, милиция! Перепуганные клиенты откупались кто чем мог. Ещё и упрашивали «милиционера» принять штраф.

ВОВА БЫЛ ВООРУЖЕН БРЮКАМИ...

Дальше — обычная работа. «Работы» этой на Староконном хватало, а промахов не было... Вова-Начальник, в отличие от многих начальников, не был фраером. Он здесь так и не примелькался. Жадность его не сгубила.

Очень давно не встречаю Вову. Скорее всего, ошивается где-то за бугром.

Детей Староконного сегодня можно встретить везде.

...А как там дела с голубями? Сейчас разберёмся.

«...Голуби — они тоже разные. Есть николаевские, очаковские, одесские. А почтари?!

Что, мало проблем?! Во-первых, у кого какой полёт. А как паровать голубя с голубкой? Это тебе — не уличный роман...

А как приучить голубя до своей голубятни? Что, это делается за один день? То ж целая дипломатия. Прямо сейчас стать и рассказывать?..

Мало того, а как «гонять»? А как «выводить»? Не всё так просто...

А как отучить кота от голубятни? Как?! Так его легче убить, чем отучить...

Думаешь, это всё? Подожди! А как забрать назад своего, когда он залетел не до тебя? Вот взял и ошибся! У нас же через двести двадцать метров — и другая голубятня. Ой, одни проблемы...»

Подхожу к другой группе голубятников. Может, там нет проблем? А тут как раз середина спора: «...И что, после всего этого — мой мурый не долетит? Что?! Так он долетит и до Джомолунгмы самой... ША! Я говорю, допустим. Снизу вверх... Что там лететь? Это же как отсюда до... Аркадии.

Не понял? Кто замёрзнет?! Сытый голубь замёрзнет?!! Иди, мальчик, ещё учись... Если ты всё это скажешь возле Павы Кащея, Лёвки Молдаванского или Лёни Корейца — уже будешь ходить вокруг Староконного...

Кормить — семЯчкой и просом. По граммов тридцать на клюв в день. По сорок — могут только богатые позволить... А что ты думал?

А Шо с твоей кормёжкой?! Так он максимум до Кирхи долетит. Долетит, остановится и спросит уже себя: «Что я делаю? Куда лечу? Зачем это надо? И кому? На таком корме?!.»

Мурые, сизаки, краснорябые. Нет, это не просто масть. Это отношение к жизни с высоты птичьего полёта...

...А кому раки?

Что мы, хуже Привоза?!

Местные перекупщики, прямо с утра, уже между случайно забредшими сюда рыбаками. Расчёт идёт на сотни.

«...Не пускайте уже бульбы. Я говорю — берите! Где ещё такой «жирный» рак?! Я уже молчу за дальше... Потом ещё вспомните за тётю Клаву с Белгород-Днестровска».

Это самое «за» сразу же выдаёт эту тётю Клаву. Живет, наверное, где-то рядом с базаром. Просто «в первых рядах» успевает взять оптом раки с рыбой у какого-то зазевавшегося Белгород-Днестровского труженика... А как жить?! А?..

Хотите совет? Пожалуйста!

«...Варить только с лавровым листом. Зелень и укроп с петрушкой чтоб под руками.

И не слушай никого! Никакого перца! Перец для другого. Спроси других женщин... И больше соли! Мало дашь, так получишь интеллигентного рака. А кому нужен интеллигентный рак? Ни рыба ни мясо... Потом даже сыпь сверху — это уже не тот компот.

Рак соль любит! Рак — не дурак. Он возьмёт на себя как раз сколько надо. Это Шо, как мы, хапаем всё. Надо — не надо...

Ну, если тот рак уже мертвый, так он, конечно, возьмёт на себя много.

Что вы хотите? Мёртвый рак разве может себя проконтролировать...»

Пройдёмся еще чуть-чуть.

За углом от базара — завод «Замочные изделия». Здесь его именуют заводом «Замочных... скважин». Фима ДостАевский — грузчик этого заведения.

На Староконном его настоящей фамилии никто не знает. Да и зачем она ему тут?! Главное, что Фима может всё ДОСТАТЬ. Абсолютно всё. Взять практически любую высоту, принести-отнести, даже на тачке. И договориться без задатка. Смотря с кем... Он, как Кашпировский, ставит диагноз без рентгена. Какая цена «угрожает» клиенту за товар? И вообще, это-таки — «товар» или так себе, пособие для раненых?

«Фима, что-то в ту субботу ты пропал с концами. Базар ставит тебе прогул...» — обращается к нему какой-то хлопец. Фима вспоминает вслух: «Подожди! Подожди!.. Так мы ж в ту субботу шпаКлевали облкниготорг». Хлопец недоуменно переспрашивает: «А ты что, маляр?» Фима с испугу дергается всем телом: «Посмотри на себя через зеркало! Просто «шпаКлюем» означает... скупаем дефицитные книги».

Староконный для Фимы — всё-таки основная работа. Его дело — предлагать товар. Вот он обращается уже ко второму встречному: «Слышишь! У тебя есть пассажир на лампы дневного света?..» На сей раз «пассажир» означает... покупатель. Я начинаю понимать, что Фима и его люди не только «шпаКлюют» облкниготорг и не только заглядывают в замочные скважины...

Бедный, бедный Федор Михайлович! Узнай бы он, что наш Фима (!) тоже ДостАевский — умер бы ещё раз...

Сегодняшний Староконный... Я его знаю плохо. Если есть время, брожу только по периметру базара — здесь безнадзорно могут примоститься старик со старухой и с чем-нибудь таким же старым — книгами, газетами, открытками... А что же в самой «гуще событий», где охотятся матёрые волки? Вот лишь несколько мгновений из эпицентра.

«...Не понял? Что, порядок только на железной дороге? У нас тоже всё идет по расписанию. Правда, никем не написанному и не утверждённому. Вот «толкает» сантехнику наш Валерчик. Сантехника — это ж высший пилотаж. Ну, а кем был он до Староконного? Ну, обычным инженером, каких море. Ну, там закончил Водный... А здесь же выбился в люди! Но не сразу. Не сразу... Прошёл все ступени (или по всем ступеням) Староконного... А начинал с рядовых — сидел на ржавых гайках-сверлах, потом поднялся — перешёл на мелкие гвозди, клей резиновый. С годами стал «старшим по ряду», а это уже трубы, сгоны, фитинги. Потом — «разводящим», потом — «звеньевым». Это, считай, на тебе три (!) ряда. Теперь держит целое «крыло» базара! Это только у попугая два крыла. У Староконного их штук десять. А может, и больше. Сантехника, инструмент, корма, рыбки, птицы, собаки, книги, шапки... Стоп! Турецкие «бебехи» — не в счёт, это уже другая песня.

Шо это, простой парень? Без Валерчика и его крыла базар — не базар. Конечно, трудно — под твоим «крылом» люди... А возраст? Э... Со временем надо будет проситься на более лёгкую работу — может, там на удочки, закидушки-крючки. Я знаю?!»

А пока... «Шо тебе надо?!» — спрашивает Валерчик уже меня. Говорю первое, что пришло на язык. Валерчик мысленно пробежался по «своим»: «Подойди до дяди Гриши. Видишь вот того муркета в шарфике? Кивай на меня. Только не дергайся. Он любит выговориться...» Пожимает плечами: «Работаем с теми, кто есть».

Смешно... И больно за Староконный.

А вот и новые завсегдатаи базара. Опытный глаз не может не выхватить их из шеренги торгующих. Продавать и торговаться не умеют. Как правило, движения скованы, говорят, не поднимая глаз, как бы выдавливая из себя отдельные фразы. Они-то и цен реальных не знают. Такое впечатление, что стараются отбыть номер... Им стыдно. Эти новенькие — отъезжающие или, как говорят в Одессе, «сваливающие». Распродают своё. Грустно... А ведь ещё совсем недавно они были не актёрами, а зрителями Староконного...

Да, весёлое и невесёлое здесь рядом.

Вот копошится среди старой утвари пожилая женщина. Торгует прямо «с асфальта». Крутится здесь постоянно, а удачи не преследуют. Почти никто не останавливается возле этого «рабочего места». Узнал я её с большим трудом. А ведь это моя бывшая школьная вожатая. Это она когда-то на линейке вручала мне пионерскую книжку и торжественно повязывала красный галстук... Сегодня под умоляющим взглядом покупаю у неё никуда не годный электрочайник. Покупаю только для того, чтобы отделаться от этого взгляда, чтобы через несколько шагов отбросить покупку в сторону у ближайшего мусорника. Если бы так же просто можно было отбросить и забыть наше убогое настоящее...

На чьей стороне время? Как говорится, какая сторона менее опасна при его артобстреле?

Далёкие теперь шестидесятые и семидесятые годы.

Провалившиеся буквально на глазах восьмидесятые.

Наступившие на пятки девяностые. И дальше...

Где ты теперь, тот знакомый до боли Староконный?

Всё растворилось и исчезло вместе со многим и многими. Событиями, датами, людьми...

Сегодня всё реже и реже встретишь здесь знакомое лицо. Бывает, что в лысом пузатом мужике с перстнем или запитом доходяге вдруг разглядишь своего давнего школьного приятеля, которого не видел порой десятилетиями. Жизнь расставляла ударения по-своему.

И всё же, всё же... Дружески подмигиваю тебе, мой Староконный!

С кем ты? Для кого?

Мы ещё не прощаемся...


[На первую страницу (Home page)]               [В раздел "Одесса"]
Дата обновления информации (Modify date): 08.02.04 12:33