Поэзия

Рецензии

Возможно ли «уравнение русской идеи»?

В книге П.В. Калитина, историка философии и члена Союза писателей России*, этот вопрос поставлен и разрешается на материале философско-богословского творчества русских «учёных монахов» второй половины XVIII— начала XIX века. Материал для многих более чем экзотический: все знают что-то о Бердяеве, но едва ли слышали что-либо о московском митрополите Платоне, главе российского учёного монашества. В лучшем случае вспомнят о Евгении (Болховитинове), авторе первого в России словаря русских светских писателей. Вряд ли сегодня известны многим имена Гавриила (Петрова), Феофилакта (Горского), Евгения (Булгара), Дамаскина (Семёнова-Руднева), Амвросия (Подобедова), Тихона (Малинина). Эти и другие имена «учёных монахов», совсем не стремившихся при жизни к литературной известности, а ныне и вовсе забытых, открываются в книге П.В.Калитина заново как мощные проявления православного философско-богословского духа. Автор ведёт разговор, по сути дела, об эпохе «осевого времени» для Российской империи, трафаретно считавшейся периодом, когда русская душа вдруг «попала в плен Западу» (В.В. Зеньковский). Однако автор книги вполне ясно разъясняет, что пресловутое «пленение» произошло совсем не вдруг и не сразу. Приводится множество наглядных свидетельств того, что «вестернизированный» XVIII век, особенно вторая его половина, отнюдь не был периодом безраздельного господства «вольтерьянства» и «просвещенства». По сути — это время закладки фундамента для раскрытия в последующем столетии духовного потенциала русской философии и литературы. До сих пор слабо сознаётся, что именно в этот период происходит «возврат к живым источникам отечественного богословия и богомыслия» (Г.В. Флоровский). Флоровский подразумевал, в частности, опубликование как раз в «Век Просвещения» (по французским меркам) «Добротолюбия» в переводе св. Паисия Величковского. А это корпус сочинений отцов Восточной Церкви, полагавший, как известно, начиная с восприятия их И. В. Киреевским, прямой путь к феномену, обозначаемому понятием «русская религиозная философия».

* Калитин П.В. Уравнение русской идеи. М. УРСС. 2002. 278 С.

Интенсивное развитие философско-богословский мысли подтверждается многими примерами. Например, проповеди московского митрополита Платона с большим вниманием встречались в Европе, а его самая знаменитая «Речь по совершении священного коронования Императора Александра Павловича» была переведена на латинский, греческий, итальянский, французский и немецкий языки. Это было не только образцом церковного красноречия, но и оригинальным философско-богословским сочинением, являющим собой особый тип рациональности, развиваемый российскими «учёными монахами» — митрополитами, епископами и архиепископами. Особенно значительна здесь роль петербурского митрополита Гавриила (Петрова), справедливо названного в книге «тружеником духовной школы» масштаба св. Филарета, св. Паисия Величковского и св. Тихона Задонского. Тип этой рациональности, прежде всего, глубоко антиномичен, он обладает «органической раздвоенностью», сопоставленной в книге с противоречивыми оценками личности Петра Великого, его реформ и, в первую очередь, церковной реформы, породившей сам феномен «учёного монашества». Ведь сама личность императора органически не поддаётся однозначной оценке («или — или»), исключительно в духе «петрофилов» или «петрофобов». Русская история представляет полный спектр подобных оценок на любой вкус, но ни одна из них не является окончательной и последней. Тексты «учёных монахов» также полисемантичны, неоднозначны, они вовсе не претендуют на утверждение истины в том варианте, который даётся в максимально рационализированных западных философских системах. Прежде всего потому, заключает автор, что они не основаны на идущих от Аристотеля традициях классической логики, с её законом тождества и исключённого третьего.

Центральный тезис книги заключается в доказательстве существования особой, философско-богословской формы понятия, которой соответствует принципиально иной, чем аристотелевский, тип логики, называемой ныне «паранепротиворечивой логикой», честь открытия которой принадлежит русскому учёному начала ХХ века Н.А. Васильеву.

Двигаясь в лабиринте философско-богословских понятий, требующих специального разъяснения, автор представляет дополнительный словарь терминов, отражающих понятийную структуру исследуемого явления. К их числу принадлежат термины-аллегории: «жизнь-смерть», «жизне-мёртвенный», «свободничество» (от термина митрополита Платона «свободных», представляющего антиномическое соединение понятий «свобода» и «колодник»), «есть и не есть зараз» или «н-есть» и др. Характерно, что в этих тонких метафизических кружевах обнаруживается прямая связь не только с понятиями позднейшей русской религиозной философии (П.А.Флоренского, С.Н. Булгакова, С.Л. Франка, Б.П. Вышеславцева и др.), но также и с западной метафизикой ХХ века, в частности, с философией М. Хайдеггера.

Таким образом, название книги представляется своего рода аллегорической связующей нитью, ведущей и в современный философский дискурс. Отсюда ответ на вопрос «Возможно ли уравнение русской идеи?» должен быть таким: и да, и нет, так как религиозная философема русской идеи есть то первичное, то изначальное и невыразимое в сердце, что нельзя «измерить и понять», а можно выразить, схватить лишь интуитивно.

[На первую страницу (Home page)] [В раздел "Литература"]
Дата обновления информации (Modify date): 30.11.03 20:55