Когда отцветают звёзды
* * *
Опять тебя, папа,
полночными бреднями потчую,
Не думая о пробужденье,
отбросив дела.
Скорее всего,
я была отвратительной дочерью,
Но хуже другое —
что больше не «есть», а «была».
О господи,
как с фотографии смотришь внимательно!
Как жить без тебя невозможно,
хоть время прошло!
Нет, то, что я стала для сына
посредственной матерью,
Так это, ты знаешь,
наверное, хорошо.
Пусть будет ко мне
не привязан!
И даже куражится,
Когда, так сказать,
опустеет осенний мой сад!
Но если умру,
пусть ему ни на миг не покажется,
Что свет почернел
и в случившемся — он виноват.
* * *
Пришла весна.
И крошечные люди
Дождинки обрывают, словно груши,
С ещё не пробудившихся ветвей.
И плачу я.
И крошечные люди
Поспешными горячими руками
Кидают слёзы в общую корзину,
Ещё не зная их солёный вкус.
* * *
Ты для меня
Больше, чем беда,
Больше, чем вода
В пересохшей округе.
Ты для меня —
И шальная толпа,
И лесная тропа,
И друзья, и подруги.Давай
И стану для тебя
Сядем, как в детстве, в трамвай,
Чтобы лужи и брюки клёш!
Давай
Ты никогда не умрёшь!
Лучше уж я...
Солнцем над головой
И лохматой травой
У ограды.
Чтоб все подруги твои
И все супруги твои
(И даже мама твоя)
Мне были рады.
ЧЕСТОЛЮБИВАЯ МОЛИТВА* * *
Новый год,
бенефис вечнозелёных растений.
Ёлка вырядилась,
как будто школьница во хмелю.
Я в эти сутки
шарахаюсь от собственной тени
И тебя
забыть уже не пытаюсь — люблю. День прибавляется,
мы, наоборот, иссякаем,
Жизнь отнимается у нас
без следствия и суда.
Я гонюсь за тобой,
как Герда гналась за Каем.
(«Вам не холодно?» —
«Ах, помилуйте, как всегда».) Спят пространства,
разлукой нашей казнимы.
Спят меж нами
самолёты и провода.
(«Что вы думаете
про легендарные русские зимы?» —
«Ненавижу
эти чертовы холода».) Так чего мы добились?
Давай с тобой подытожим:
Ты — как Этна в своих облаках —
в посторонней увяз судьбе,
Я — бреду в новый год
(«Вам не скучно?») с поздним прохожим
И, коль плохо будет вести,
расскажу ему о тебе.Возвращайся!
Я постараюсь
возродиться к весне, как природа.
Возвращайся!
Я постараюсь
сделать радостным наше житьё.
А иначе — уйди из памяти,
чтоб не было нового года.
И скорее, а то Куранты
уже затевают своё.
* * *
Я засыпаю,
когда отцветают звёзды,
Светлеет небо,
а в доме ещё темно,
И окна ближние,
по-утреннему серьёзны,
Смотрят прямо
в моё легкомысленное окно. Проснёшься за полдень,
вся жизнь никуда не годится...
Но в пыльной Москва-реке
купола сияют вверх дном...
И думаешь: Господи!
Спасибо, что надоумил родиться
В городе,
где такой пейзаж за окном! Такой синий,
такой золотой и белый!..
Теперь, судьба моя,
ты, без промаха и стыда,
Карай, обманывай —
что хочешь со мною делай,
В душе залатанной
эта музыка — навсегда. И даже если
смерть всё-таки существует, —
Всё относительно! —
она щемяще мала, —
Как памятник временный,
пристроченный к Москве на живую,
Как зыбь на воде,
отражающей купола...
* * *
Что ни мгновенье —
то неверно понятый знак:
Сны на пятницу,
в марте — мороз под двадцать...
О чём ни задумаешься,
из всего выходило так,
Что нам с тобой не расстаться. Но ошибка выявилась.
Понуро стою,
Одинокая двоечница
в ожидании приговора.
Господи,
приемлю волю Твою!
Но не так же скоро! Журавли над сопками:
«Се ля ви! Се ля ви!»
Нашу лодку скрипучую
умыкнули в полночь с причала.
Приметы меняют вектор,
ибо конец любви
Есть зеркальное отраженье
её начала.
* * *ОСЕННИЕ ПРАЗДНИКИ
А в осенние праздники
будет щедрее застолье,
Будут гости пьянее,
и каждый взгрустнёт про своё.
А куда ни посмотришь —
везде потемневшее поле,
Над которым бессменно и страшно
кружит вороньё. Пусть сегодня добыча его —
лишь оброненный колос,
Всё равно по-сиротски
берёзы построились в ряд,
И плакучие ивы
грустят, словно матери, в голос,
И могучие липы,
как факелы, в голос горят. Ну зачем вы тоскуете!
Что так бездомно поёте
Сквозь блаженный и мерный
вечерних церквей перезвон!
И размашистый лебедь
в своём гефсиманском полёте
Чуть замедлится, прежде чем
броситься за горизонт.
* * *
Опять беда ни в чём не знает меры
Над русским полем сумрачно и голо,
Тоскует птица.
И небо сыто душами по горло,
А бой всё длится.
И рвёт на части.
Но в мире нет безропотнее веры,
Чем вера в счастье.
* * *
Объяснять мне не надо, что гонит грачиную стаю
За полмира — к Москве,
от весны захмелевшей, как все.
Оказавшись почти что в раю, я до слёз вспоминаю
Изумрудные мелкие листики вдоль шоссе.И смеющихся окон вечерних янтарную залежь,
И увижу во сне, как вдали от привычного крова,
И реклам неуместных горящие угли в золе...
В этом городе я и помру, если не возражаешь,
В день, когда не останется дел у меня на земле.
Недоступный промышленным звукам и взглядам зевак,
Занимается клён — чуть зловеще, нарядно, багрово, —
Неудавшейся жизни моей восклицательный знак.
[На
первую страницу (Home page)]
[В раздел "Литература"]
Дата обновления информации (Modify date): 24.11.03 16:10