Тропами Пегаса

Валентина Бондаренко

С белового листа

* * *
Мы смотрим сводки за вечерним чаем,
Уже почти привычно их встречаем,
А за окном, чеканя тишину,
Идут, идут мальчишки в камуфляже,
Своей судьбы не ощущая тяжесть,
Идут, идут мальчишки — на войну.

И эту тяжесть вещмешка и долга
На худеньких плечах дорогой долгой
Несут они, как горсть родной земли.
Они идут, суровея глазами
Расхристанною слякотью Рязанью
На Грозный, на Аргун и на Шали.

Они опять стекаются к вокзалам...
И женщина в платке кроваво-алом
Перекрестит: «Господь, благослови!» —
На тонкой шее стриженый затылок...
Остановись!
И тишина застыла,
Роняя капли боли и любви.

* * *
Материнство... Святая неволя,
В Поднебесной назначенный срок.
Закричу я от счастья и боли,
Услыхав долгожданный толчок,

Закричу, — и взлечу, затихая,
Отряхая с себя маету.
И уже не одними стихами
Я бессмертье своё обрету.

В этот миг осознаю: отныне
Я к иному иду рубежу...
Но о дочери — или о сыне —
Я тебе ничего не скажу.

* * *
Что ж, — тряхну золотистыми прядями,
Посмеюсь над нелепостью прав.
Не к лицу подвенечное платье мне.
Да, наверное, милый, ты прав.

Все приличья недорого стоили,
Я давно тебе стала женой.
Мне, блуднице, рядиться в святое ли
И в небесное — мне ль, земной?

Чем прельстила меня, огнекрылую,
Эта мертвенная белизна?
Так что, милый, обиду забыла я,
И наивная грёза смешна.

Я теперь понимаю отчётливо:
Суждена мне одна чистота —
Всё, что прожито, перечёркивая,
Начинать с белового листа.

* * *
Стихотворенья нового дитя —
Не замысел ещё, а так, зародыш,
Беспомощный и трепетный зверёныш
В моей груди пригрелся не шутя.

Он сам себя не осознал пока,
Растёт и терпеливо ждёт рожденья.
И мне так сладко ощущать движенье,
Готовя колыбель черновика.

Мне нелегко носить его, но пусть.
Когда родится —
с болью, с мукой, с кровью, —
Трудней — искать с тревогой и любовью
Ещё родной, но непокорный пульс.

Переводы

Из Теменуги Мариновой

* * *
Я ещё здесь, и я ещё жива,
Но я на крыльях в небеса влекома.
Не прежней красотою я права —
В таком обличье я вам незнакома.

Горячий воздух развернул крыла
И над холмом понёс в полёте низком.
Я — маленькая. Кровь моя тепла.
И я так беззащитна пред убийством.

Перевод с болгарского

Из Бела Риго

Заповедь
В подножие вбиты следы наших ног,
Но тщетны молитвы. Безмолвствует Бог.
И, словно скрижали в синайской пыли,
Мы Заповедь молча на спинах несли.

А ночь, будто тень твоя, свежесть даёт,
И мной стало робкое тело твоё.
И жарко во чреслах горит купина.
И вся ты божественным светом полна!

Перевод с венгерского

Из Годжи Халида

Осенняя вода
Осенняя вода прекраснее всех вод.
Но тонкий есть упрёк в её неясной речи:
Всю ночь плетёт она
венки из звёзд беспечных,
А утром лишь листву в руках своих найдёт.

Перевод с азербайджанского

Из Ивана Манолова

Ясность
Чувствуешь ли — всё кончается, милая?
В небе играет огнистая россыпь,
И на пространстве бездушно-унылом,
За горизонтом, где стынет светило,
Слышишь — поют под точилами косы.

Бледные тени, как стёртые карты,
Смыло нахлынувшею темнотою.
Что они там — иль во власти азарта,
Или забыли, что, может быть, завтра
Встретит их там, за последней чертою?

Косу держу, зачарован свеченьем,
Запахом трав и росистого сена.
Замерло сердце, и ясно прочтенье
Истин в прощальной цикадной вечерне —
С ними делил я любовь и измену.

Но ничего мне отныне не надо,
В сердце моём нет ни скорби, ни страха.
Скоро уснут, затаятся цикады.
Слышишь, любимая? И до заката
Недостает лишь последнего взмаха.

Дети спят
Сияние какое — дети спят!
Светлы иконы в сумерках вечерних.
А за окном уже вот-вот исчезнет
Мой город, где бушует снегопад.

Бельё окоченелое висит.
Безжалостно свирепый ветер бреет
Прохожих, что пытаются скорее
Запрыгнуть в одинокое такси.

То демоны безумные летят
На карусели замети отчаянной?
И провода оборваны — случайно
Иль потому, что наши дети спят?

Теперь без новостей и без кино
Сидим вдвоём, и тишина пугает.
Во мраке жизнь течёт совсем другая,
И давит боль, забытая давно.

Любви незамечаемый распад —
Расплата за жестокость и за жалость...
Гашу свечу...
И ты ко мне прижалась,
Чтобы сказать о том, что дети спят.

Перевод с болгарского

Живущий стихами...

Так как-то я ответил на вопрос Валентины Бондаренко — кто же такой поэт. А теперь уже и к ней я примеряю это «суровое и мужественное звание». Да, именно поэт, а не поэтесса.

Как-то Марина Цветаева сказала, что в искусстве женщинам остаётся «истерика или рукоделие». Осмелюсь добавить — и исповедь.

Спокойные, без истерики, но с глубокой внутренней болью стихи Валентины о любви, о социальных проблемах, причастность поэта, женщины ко всему происходящему — всё это вы найдёте в представленной подборке. В стихотворениях, эмоционально сдержанных и глубоких по тайне проникновения в самую суть болевого отсчёта. Вслушайтесь, она говорит: «...роняя капли боли и любви».

Узнаём мы её руку и чуткую душу и в переводах. Она как бы растворяется в родственных душах других поэтов и говорит с ними на одном языке — языке любви и понимания.

«Слышишь, любимая? И до заката
Не достаёт лишь последнего взмаха».

Борис Жоров,
поэт, член Союза российских писателей


[На первую страницу (Home page)]               [В раздел "Литература"]
Дата обновления информации (Modify date): 20.11.03 19:19