Проза Болгарии

Ангел Ангелов

Мужчина, который...

Когда Бытие неожиданно влепило ему пощёчину, Он улыбнулся. Он не в первый раз использовал улыбку с подобной целью, но сей раз сделал это за неименеем другого выхода. Он был загнан в угол, а там человек становится другим. Открывает в себе качества, о которых никогда прежде и не подозревал, начинает жить какой-то чужой жизнью, в которой созерцает лишь обрывки своей собственной — так, незначительные мелочи, без которых спокойно можно обойтись.

Он уже почти совсем поднялся, когда почувствовал новый удар, и на этот раз улыбка получилась какой-то вымученной. Молодой красивый мужчина распрямился, но когда пощёчины стали превращаться в неотъемлемую часть жизни, улыбка стала помогать всё меньше и меньше. Он лихорадочно искал другие виды противодействия, прятался в новые убежища, панически спрашивая себя: «Неужели это та жизнь, которая мне предстоит? Неужели вообще такова Жизнь?» Ответов Он, естественно, не получал — мало на свете Счастливцев, которые получают ответы, а если и получают, то платят за это втридорога. Мужчина не хотел платить, он просто хотел жить обычной жизнью. Даже, думал иногда, пусть скучной Жизнью. Он был готов к этому. Может быть потому, что нынешняя жизнь требовала от него слишком много усилий и была такой, при которой нельзя просто жить. «Но к чему ещё и эти пощечины, к чему такие муки?» — спрашивал, не надеясь на ответ, Мужчина.

Но иногда, в редкие мгновенья снисходившей на него полноты и гармонии, он улыбался искренне, прибегая к улыбке не как к средству выживания, противоядия и восстановления. Он радовался неподдельной радостью внезапно осчастливленного человека, поддавался весёлому напору, нарабатывая, таким образом, очередное дорогое воспоминание, из которого позже, в дни очередной пощёчины, можно будет черпать энергию и упование...

Мужчина не спешил. На него всё ещё снисходила и Надежда. Он чувствовал, как накатывает забытый трепет, как хочется ему вернуться на десять-пятнадцать лет назад, когда впервые он пришёл на это низкое, пустое поле, истоптанное копытами тысячелетних коней и пропитанное кровью жестоких битв. Сейчас, перешагнув возраст Христа, когда вокруг ветшали постройки, собственноручно построенная им деревянная домушка уже не радовала, как когда-то, стала тесна и давила. Мужчина чувствовал это давление то горлом, то всё ещё молодым сердцем, а чаще всего Душой. Это неизвестно откуда взявшееся давление убивало одну за другой его улыбки, а падения становились всё более частыми и продолжительными. Мужчина, однако, был не из тех, кто легко сдаётся. Он вызывал воспоминания, среди которых были и его приезд сюда, и надежды его, двадцатилетнего, и неутомимая жажда работы, и лихие пирушки, от которых деревянные стены домушки, казалось, раздувались, готовые лопнуть от звуков убийственной музыки. Девушки, подобные богиням, поселялись в покоях Мужчины — кто на короткий, кто на более длительный срок, но никто не остался навсегда. Они приходили и уходили, принося с собой надежду на любовь, теплоту, отдачу, а уносили холод, разочарование и лёгкую жалость к сильному неутомимому Мужчине.

— Одинокий ты человек, дорогой, — услышал он как-то, провожая очередную девушку, — и будешь ещё более одиноким... Ты боишься самого себя...

Мужчина улыбнулся, но улыбка причинила боль, и он старался не думать о боли. Однако боль стала подкрадываться неожиданно, клевала его, когда он меньше всего ожидал, но всё же соблюдала приличие — не скалилась ехидно, когда это случалось веками позже. Сейчас, когда дом старел вместе с ним, когда сам воздух в нём напитан его жизнью, всё ещё молодой Мужчина не знал, что стоит сохранить, а что выбросить при очередной уборке. Закатанные в бетон и сталь, мечты юных лет медленно рушились, предоставленные сами себе. Время покинуло их, они воспроизводились по привычке, сопровождаемые упрёками и насмешками, и влачили своё жалкое существование как ненужные создания другого Времени. А однажды утром... Однажды утром Мужчина заметил едва заметную Ржавчину на порогах и деревянных стенах Дома. Он удивился, но первой его мыслью было не то, как от неё избавиться, а откуда взялась эта кроткая напасть, будет ли она расти и способна ли захватить всё его деревянное творение? Ржавчина была осторожной и тихой, размножалась незаметно, словно не хотела пугать Мужчину, но в её неторопливой последовательности усматривалась скрытая непоколебимость. Вначале Мужчина бросился её счищать, не пытаясь установить и устранить причину появления и размножения Ржавчины. Вскоре он понял, что такой подход ошибочен, что таким образом ему не избавиться от внезапно свалившейся на него беды. И решил Мужчина прибегнуть к накопленным воспоминаниям как к инструменту и средству борьбы с появлением, размножением и жизнью Ржавчины на стенах и вокруг Дома. Убийственная по силе музыка вновь стала распирать поржавевшие деревянные стены, которые, если смотреть снаружи, раздувались словно щёки беззубой старухи, которые после оргий сдуваются, увянув, покрытые пятнами ржавчины, рассыпанной вокруг фундамента былой роскошной постройки. Постаревшие девушки-богини опять замелькали возле Дома и внутри, но теперь, по истечении тысячелетий, они выглядели оплывшими, свежесть лиц куда-то подевалась, появилась нужда в гриме и других вспомогательных средствах. Мужчина искренне старался выудить со складов воспоминаний запасы натурального строительного материала, необходимого для полноценного и точного воссоздания прежней жизни в деревянном Доме. Но Жизнь без Ржавчины стала проблематичной в новых условиях, осыпавшаяся коричневатая мука вовсе не мешала появлению новой, свежей Ржавчины.

Однажды осенним днём Мужчина заметил, что разрастающиеся ржавые пятна начинают окантовываться нежными рамками плесени. Ему показалось, что злонамеренный Творец создаёт свои заплесневелые творения, чтобы нарочно досаждать ему — Ржавчина и без того выводила его из равновесия. Кроме всего прочего, творения эти росли и размножались сами по себе. Они завоёвывали всё большие и большие площади деревянной поверхности стен. Именно тогда, в миг умопомрачительного нашествия, Мужчина решил, что:

А Эхо вторило:

Столетиями позже поговаривали, что Эхо распространяло и другие слухи. Его не столько интересовало, где сам Мужчина и как Он живёт, сколько — удалось ли ему выполнить свои решения? А от Дома к тому времени осталась лишь огромная куча Ржавчины, донося время от времени запах плесени и воспоминаний о прежних лихих пирушках.

Мужчина, который не смеялся, вероятно, покинул эти места, устыдившись своих обещаний, нашёл другое Поле с более сухим климатом, возможно, даже построил там Новый Дом, который не мог бы разводить Ржавчину, Плесень и другие побочные продукты человеческой деятельности...

Перевод Элеоноры Мезенцевой

[На первую страницу (Home page)]               [В раздел "Болгария"]
Дата обновления информации (Modify date): 01.01.04 17:31