Она творит в некой художественной одержимости — меняя приемы и, подчас кажется, изменяя самой себе, и каждый раз поражая непредсказуемостью своих творческих порывов... Такой С. Пономаренко была всегда, хотя и очевидна та огромная дистанция, которая разделяет созданное ею в начале творческого пути и то, что характерно для искусства мастера сегодня. После окончания ЛВХПУ им. В.И. Мухиной она много и успешно работает как художник-монументалист (роспись ленинского исполкома, мозаика — Дворец культуры им. И. Газа, энкаустика для музея М.С. Щепкина и др.). Не в меньшей степени достижением явились и станковые произведения С. Пономаренко, показанные на молодежных выставках в середине 1970 — начале 1980-х годов. Они едва ли не сразу обратили на себя внимание и зрелостью таланта, и не женской силой, и убедительностью живописного выражения. Долгое время Светлану вдохновляли преимущественно русская природа и русские типы. Сплавленные из воспоминаний о доме, об Оке, о родной Рязани, эти образы воплощались ею в формах хотя и обобщенных, нередко гротескных, но вполне реальных. В избранном приеме ощущался огромный пласт усвоенных традиций. Благодаря Глебу Александровичу Савинову, педагогу С. Пономаренко, под влиянием которого она сформировалась как художник, её «учителями» в ту пору стали А.А. Дейнека и К.С. Петров-Водкин. В конце 1980 — начале 1990-х годов в творчестве Светланы наметился, на первый взгляд, неожиданный поворот. После монохромных, несколько графичных живописных работ 1970 — начала 1980-х годов этот поворот казался слишком резким — ее словно охватывает декоративная лихорадка. Поначалу художница лишь упражняется в гармонии красок, затем постепенно её кисть начинает осязать фактуру живописи, которая ранее, в силу особого отношения к стенописи, нивелировалась до сходства с последней. С. Пономаренко всё более влечет абстрактная живопись, точнее сказать, её картины начинают говорить со зрителем на другом языке — на языке поэтических метафор и уподоблений, допускающем самые неожиданные переплетения реальности и вымысла. И тогда у художника оказывается столько стилей, сколько требовали идея, образ. Импульсом этой творческой эволюции послужили поездки в Индию и Египет. Восток заворожил своей несуетностью. Вечное и каждодневное там, казалось, естественно перетекали друг в друга... «Там я поняла, что такое вечность, — говорила художница, — и это ощущение не покидает меня». Индия... Она была подобна прошитому золотыми нитями лоскутному одеялу, страна, покорившая С. Пономаренко своими храмами и скульптурой («Храм», «Золотой лев», «Золотой слон», «Сон Кришны»). Другим виделся Египет с его ясной графикой пирамид и главенствующей белизной — так палящее солнце сковало природное многоцветье («Бегство в Египет», «Портрет мусульманки», «Белый Египет»). Взгляд выхватывал из этой едва ощутимой, скорее сказочной, реальности фрагменты архитектуры и восточного орнамента, останавливался на толпе пестро одетых людей с лиловой кожей, одновременно любовался мерцанием жемчуга и игрушечным блеском мишуры. Пройдя сквозь фильтр творческого воображения художника, все яркие мимолетности преобразовывались в изобразительный знак. Иногда это происходило не сразу, а спустя месяцы и годы, что в какой-то мере объясняет нередкие повторы тех или иных мотивов. В 1994 году наметившуюся линию продолжил испанский цикл («Пора вина», «Серебряные нити», «Площадь старого города», «Источника»). Он написан раскаленными красками испанской земли и проникнут сдержанной страстью фламенко. Разбитая на осколки реальность течёт, вспыхивает и разбивается вдребезги на холсте с такой естественностью, как если бы это были звуки испанской гитары. Не случайно так запомнилась С. Пономаренко архитектура Антонио Гауди с его совершенно фантастическим сочетанием разума и абсолютно раскованной фантазией и непредсказуемостью стилеобразующих элементов. Не случайно и то, что её вдохновил «умный абстракционизм» испанца Хуана Миро — в ней самой живёт стремление к редкому единству спонтанности и творческого расчёта. Талантливый рисовальщик, острый и ироничный, художница рассматривает рисунок как основу любого произведения, однако сейчас, в русле ее новых исканий, рисование кистью используется несколько в ином качестве. Светлана изобретает прием, который, возможно, вызовет в памяти аналогии, приём, который привлекает интригующей выразительностью сдвига контура по отношению к живописному объему. Одновременно кисть рисует реальные детали — вторгшиеся в свободную стихию красок, они обогащают эмоциональный строй произведения, заставляя воспринимать его острее. Мотивы живописные С. Пономаренко параллельно разрабатывает в акварелях и эмалях, и далеко не всегда можно с уверенностью сказать, какая же техника является для неё предпочтительней. Так, нельзя не восхищаться её акварелями, которые запоминаются тончайшими градациями оттенков и абсолютным чувством гармонии. Сравнительно недавно она начала работать в технике эмали и здесь уже добилась ощутимых результатов. Трудно объяснить это обстоятельство беспредельной многогранностью её таланта — точнее о себе сказала сама С. Пономаренко: «Это у меня от школы — умение мыслить в пределах избранной задачи». В её живописных произведениях, акварелях, эмалях нельзя не почувствовать музыкальность и волнующую загадочность, ту необъяснимую тайну, которая является душой каждого произведения искусства. Картины Светланы — это сгустки эмоций, плавящиеся на холсте в потоках. Экспрессивная манера художницы сродни ее характеру — импульсивному, восторженному. Органичен ему и стиль произведений С. Пономаренко — непредсказуемый, импровизационный и приведенный в соответствие с воображаемым каждый раз заново мифом реальности....Гляжу с любовью на землю,
Но выше просится душа;
И что ее, всегда чаруя,
Зовет и манит вдалеке —
О том поведать не могу я
На ежедневном языке.А.К. Толстой
[На
первую страницу (Home page)]
[В раздел "Живопись"]
Дата обновления информации (Modify
date): 14.03.03 20:23