Кшиштоф Занусси

Ради чего я снимаю фильмы?

Я происхожу не из художественной семьи. Мой отец, дед и прадед были инженерами и строили железные дороги. Мой прапрадед совершил путешествие по железнодорожным путям из пригородов Венеции до окрестностей Кракова (оставшись на территории той же империи). Благодаря ему я родился поляком. В коротких интервью я охотно привожу такую метафору — мои предки строили железные дороги, которые помогали сближению людей и народов, и я — посредством кино — стараюсь делать то же самое. И хотя метафора чуть тяжеловата, всё же в ней есть какой-то смысл. Маловато для того, чтобы на этом закончить.

Ради чего я делаю фильмы? Я часто слышу этот вопрос на встречах со зрителями. По опыту знаю, что легче всего ответить на противоположный вопрос: «Ради чего я не делаю фильмы?» Я не делаю их ради денег. Во всяком случае очень редко деньги решают, возьмусь ли я за какую-то работу. Я постоянно нуждаюсь в финансах (а кто не нуждается?), но мне кажется, что жизнь слишком коротка для того, чтобы стоило что-то делать ради денег. Я не снимаю рекламы. Отказываюсь от разных чисто коммерческих предложений, но, отказываясь, всегда волнуюсь, зазвонит ли мой телефон ещё раз, предложит ли мне кто-нибудь что-то ещё? Это первое сомнение. А второе вот какое: сумел бы я сделать коммерческий фильм? Смог бы я снимать с ощущением, что история, которую я рассказываю, меня совершенно не трогает?

Несколько лет назад я сделал один такой фильм в Штатах и понял, что этого опыта с меня хватит. Я не хотел бы его повторить. Режиссерская работа над фильмом — занятие тягостное, часто просто неприятное. Приземляющее, ибо действительность обычно ниже наших представлений о ней. Думаю, что не стоит ради поклонения золотому тельцу заниматься такой неблагодарной профессией.

Следующая вероятность: делать фильмы для славы? В какой-то мере — это так. Я тщеславен, и мне льстит то, что люди знают мою фамилию и ассоциируют её с какой-то из моих кинокартин. К сожалению, на Западе эти ассоциации чаще всего связаны с бытовыми приборами и холодильниками (итальянскую фирму «Занусси» основали мои предки, жившие по меньшей мере за шесть поколений до меня). Я постоянно жалею, что так и не сумел убедить родственников производить не только холодильники, но и фильмы.

Мой отец всю жизнь сожалел о том, что не стал пианистом, и не скрывал от меня, что мечтал увидеть свою фамилию на афише. Я унаследовал эту мечту и, делая свои первые любительские фильмы, видел во сне, как когда-нибудь увижу свою афишу в Парижском метро. До сегодняшнего дня поражен, что эта мечта осуществилась так быстро. Мне было 33 года, когда премьера моего третьего художественного фильма «Иллюминация» состоялась в Париже. А спустя два года в Нью-Йорке я увидел очередь у кинотеатра, в котором демонстрировался мой «Квартальный баланс». Зрители платили по нескольку долларов за билет — чему я не переставал удивляться. Я был им так благодарен за то, что они пришли, проявили интерес, что с большим удовольствием пригласил бы их на просмотр совершенно бесплатно.

В первые годы учебы в университете я изучал физику. Через четыре года я почувствовал, что меня больше интересуют люди, чем материя, и понял, что в качестве физика я никогда не обнаружу себя в энциклопедии. Когда я начинал работу в кинематографе, то также на это не надеялся. В тот момент мне было необходимо продлить в Парижской префектуре мою карту de sejour, и служащая спросила у меня, как я могу доказать, что являюсь режиссёром. Я ответил: «Пожалуйста, загляните в Larousse`a». Тщеславие со временем уступает место мелкому практичному расчету. Думаю, что могу откровеннее, чем на исповеди, признаться, что сегодня я не делаю фильмов для славы. Я знаю, как она мимолетна, как неглубока, как проходит. Не стоит ей посвящать жизнь.

Следовательно — ради чего же я делаю фильмы? Я абсолютно не люблю кинематографическую жизнь, у меня нелюдимый характер, с гораздо большим удовольствием я работаю дома. Может быть, я мог бы писать романы, так как сам создаю свои сценарии. Отпал бы целый ряд сложностей, зависимостей, конфликтов с другими людьми. Это наверняка. Но я недостаточно верю в слово — доверяю ему только тогда, когда оно поддержано изображением, когда его произносит человек с конкретным лицом, на фоне конкретных пейзажей, и всё это укладывается в ритмы, которые я нахожу в музыке.

И все же я делаю фильмы не только из-за того, что люблю эти образы, развивающиеся во времени в какие-то волшебные структуры под пульсирующие, привлекающие внимание ритмы. Я был бы не в состоянии принести такие жертвы ради того, чтобы мое воображение превратилось в иллюзию наблюдателя, зафиксированную на куске целлулоида (или иногда на видеоплёнке), если бы не находил в этом процессе возможности выхода из моего одиночества — шанса поделиться с другим человеком моими снами, которые покоятся у меня под веками в тот самый момент, когда я не сплю, а мечтаю наяву — когда я хочу убежать от мира и когда хочу вернуться, чтобы этот мир как-то изменить. Когда, наконец, хочу рассказать о себе и других людях, о тех, кого встречал, и о тех, которых себе только придумал.

Такие признания неибежно наполнены пафосом и высокопарностью.

Мне задан вопрос слишком интимный. Может быть, надо было ответить на него шуткой. (Я не снимаю фильмов ради шутки. Даже те фильмы, которые я хотел бы сделать так, чтобы они были смешными, не являются шуткой.)

Создание фильмов не является для меня шуткой. Я думаю, что это не является шуткой ни для кого из тех, кто хотя бы на мгновение почувствовал вкус радости (мимолетной радости) в тот волшебный миг встречи с незнакомым зрителем, который встал в очередь (а чаще —вошел в пустой кинотеатр), чтобы увидеть его фильм, тот фильм, в котором он рассказал о чём-то, для себя важном, и когда тот, другой человек обнаружил в нем что-то своё, о чём перед этим не ведал. В надежде на это я буду мучиться дальше с продюсерами, дистрибьюторами и артистами, от которых так драматично зависит моя жизнь в этой профессии.

Перевод с польского Тамары Якжины

[На первую страницу (Home page)]               [В раздел "Польша"]
Дата обновления информации (Modify date): 08.07.01 21:22