Владимир Климов

Шики... шоки... карнавал... или Магма Сарказма

Краски ложатся уверенно и властно, пластично... (властично!..)

Интонация Игры. Игра интонаций — захлёстывает живописный текст, проваливаясь в жжащий подтекст...

Мизансцены — просторны и — жестко простроены. Но таинственный мир смыслов теснится и — будирует ночь наших фантазий, её самые неспящие уголки и несущие (но сущие!) — конструкции...

Леди и джентльмены — в котелках и бабочках; персоны и персонажи — пронизаны такой густой саркастичностью, что — любуешься, содрогаясь. Или — смятеньем Смят оказываешься, праздничась о колкости изоброжжений.

Сумрак, где — не сам мрак, а — лишь сгущение его, смущение жизни до него (Начало, из которого — еще можно выбраться!) — затягивает и карнавалит: вот колоритмы его музык...

И даже намеренно «Ни-о-чемные» разговоры его персон — заговорны, бездны и бездонны, сговорены до таинственной тайнописи...

Раз — занавесен...

Мир его — Пьесен...

Драматургична —

его демиугичность...

Шики — шоки — карнавал —
Shura Небо — вз пьедестал...
Землю — об Мир уронил
И на вз Праздник
взгром — Молнил...

Одиночество его не одно ночество, а и — сумеречь утренничества, и — солнечь дневчества...

Одинокий лицедей на Рандеву со всем Миром (историческим и — стоическим, источающим Будущность, и лишенным лишь — будничности).

Мир Shury Петрова — выжжанривает из Жанра в — жар надмирных, надбытовых страстей, в небописание по Ночи...

При этом — сквозь густую ироночь сильного, но стильного мазка — прорезывается снежайше инкрустированная, хрустально хрустящая музыка нежных движений и тонких любовных (не лобовых!) жжений!..

Тщательная, мастерски выписанная абрисность обрезов и образов его видений, видений и введений (вводящих в Сон) — вписана в такой колоритмический аккорд (рекорд!), в такую гамму драм и потаенных усмыслов (усмешек смыслов!), что неостывание картин его — в нас — с горячечной точки пожара скатывается в — успокоительный угар угармонивания (уложения в Гармонию!..).

И тогда оказывается, что — виртуозное мастерство его искусов, искусов его искусств (праздник формы) — равновесит разверзость ран, гиперболь гипербол, и — размысль его эмоций, над миром простертых...

II

В его Картины (эти кармы карт... игральных; караты приисков, приисканных — везде!) — уходишь, как в романную — и роковую и роковую — Историю...

А возвращаешься из картин — с карт-бланшированным ощущением новых прорывов в ее — Истории — подземные толчки... Источение и истечение (неистощимые, впрочем!) — ошметками и отметинами воспаленной (и воспарённой) философской Сути (пусть частной, нечаянной и нечастой, но — Сути!)...

Шики (форма), шоки (Смысл), Карнавал (их отчаянная соитевая круговерть!), крученый и выхваченный Shuroj Петровым из потемок его артистичных и сумеречных (о чем и речь) кистей, — это редкий (и едкий!) вз бездный вскрыт нашего подСознания (скрытого от Знания)...

Магнетизм этой магии, магм его смыслеющей на ходу лавы — стихиен до природных (эстетических, эссеистических, стиледышащих!) катаклизмов...

Похлеще проникающей (и проникновенной) радиации — не ради оваций — он ввязывается в Ваш мир и — нисколько не давя на Вас содержанием — раскаляет, раскрепощает Вас до нового Знания...

Пока изучишь его лучше (кручи... бучи), он вз бычит Ваш мир до новизны ощущений — весёлых и осенних, а зимних и — пламенеющих...

Портрет намерено обрывен, поскольку Шура Петров — этот вулкан изо-бражений — слишком горяч и воспаляющ для затвердения в Образе...

Лишь — в Образе...


[На первую страницу (Home page)]               [В раздел "Живопись"]
Дата обновления информации (Modify date): 24.08.01 17:54