Читайте о проекте поддержки издания этой уникальной книги
Замысел написанной в конце 1970-х годов книги «Неужели кто-то вспомнил, что мы были?..», названной словами художницы старшего поколения из плеяды неизвестных или забытых, подсказан необходимостью заполнить пустовавшую полвека замечательную страницу в истории отечественного искусства. Речь идет о молодых художниках лирико-романтической ориентации, начинавших на рубеже 1920—1930-х годов. В учебных мастерских, на выставках творческих группировок, возглавляемых их учителями — П.В.Кузнецовым, В.А.Фаворским, П.В.Митуричем, П.Н.Филоновым, М.Л.Бойчуком, Р.Р.Фальком, А.В.Шевченко, А.А.Осмеркиным, Л.Ф.Жегиным, они входили в жизнь, в искусство окрыленно и дерзко, с обостренным ощущением сопричастности делам и дням страны, с нравственным максимализмом, при котором без высоких слов живут по высокой мерке самоотдачи, доверчиво высказывая и свою любовь, и свою тревогу. Что и предрешило схожую участь светлых, горячих людей: начало творческих биографий оказалось звездным мгновением. Сегодня эти источники правды, идеализма и мужества живительны.
Работая с конца 1960-х над книгой о Юрии Щукине (он окончил Вхутеин в 1930, умер в 1935) и интересуясь, естественно, его поколением, я среди неизвестного то и дело встречала произведения, притягательные чистотой подлинности, живой пластикой, искренностью, благородством. Быть может, они из погребенного пласта богатств? Хотя время многого и не пощадило, бессчетны пробелы, невосполнимы — авось, кое-что отыщется. Медлить нельзя.
31 октября 1977 года мне представился повод познакомить пришедших в Московский Дом художника с 210 работами 80 живописцев и графиков этой плеяды. Аудитория была покорена «живописью, греющей стены». Бум вокруг terra incognita всколыхнул музейных сотрудников из Тбилиси, Донецка, Чебоксар, Архангельска, Истры, Петрозаводска, Фрунзе (Бишкека), Орла, Вологды, Костромы, Йошкар-Олы, Павлодара, Тюмени, Запорожья, Ростова-на-Дону, Николаева. Посыпались просьбы жаждавших познакомиться с владельцами. Не избалованные вниманием музеев, они отдавали для будущих экспозиций дорогие им реликвии. Рисунки и акварели художников плеяды пополнили собрание отдела графики ГМИИ имени А.С.Пушкина.
Вера Милютина и Андрей Яковлев. «Буржуазный туризм» (фрагмент росписи стены в методическом краеведческом отделе Географического музея в Ленинграде). 1929. Гуашь и клеевая краска. Не сохранилось.
Инертных начальников из Министерства культуры расшевелить было трудновато (мода «на 30-е» была впереди), но через четыре месяца на закупочной комиссии — победа. Более трети того, что висело один вечер в зале на Кузнецком мосту, куплено для Третьяковской галереи (не описать радость людей, угнетаемых мыслью о плачевной судьбе своих творений). Сорок полотен — с начала 80-х в Картинной галерее на Крымской набережной.
Сергей Маркин. Клятва пионеров. Начало 1930-х. Не сохранилось.
В 90-м, наконец, большая часть приобретенного перекочевала из запасников на выставку «Советское искусство 1930-х годов».
Собранные мною, Художественным руководителем Картинной галереи «Миракль» при Совместном предприятии «ТВК», превосходные произведения плеяды Генеральный директор СП «ТВК» Вахтанг Коркелия, после наших многолетних безуспешных попыток получить помещение для постоянной экспозиции, передал в 1997 году в Московский Музей современного искусства.
Поразительно живучи хрупкие ростки, по которым прошелся танк истории. Найти и спасти, пока не поздно, тлевшее в домашних залежах, докопаться до истины по различным свидельствам — задача номер один. Начались поиски, смахивающие на детектив, в Москве и Ленинграде. Продолжались в 40 городах России от Вологды до Астрахани, на Украине, в Грузии, в Белоруссии, в Армении, в Средней Азии. Если светит хоть полпроцента надежды, что есть где-либо известное понаслышке, даже одна работа, кого ищешь — поедешь и за тридевять земель без командировки. В таких вещах мелочей нет. За этим жизни, судьбы. По мере того, как обнаруживались произведения отверженных, все очевиднее было, сколь тенденциозно сконструированной представала долгие годы картина художественной жизни, что необходимо восстановить в правах талантливых людей, достойных войти в историю отечественного искусства, и более — ее украсить, помочь вновь возвести разрушенный мост между лучшими традициями культуры первой трети двадцатого века и достижениями наших современников.
Антон Чирков. Курды под Алагёзом. 1931
Мост этот был подточен чуть ли не в одночасье. В 1929 году — «Великого перелома» — прошли последние выставки всех зарегистрированных обществ. В альтернативах художественных направлений маниакально-бдительным надзирателям за идеологией мерещатся происки вражеских мелкобуржуазных элементов. С порога наши герои попали в мясорубку «культурной революции», предпринятой оголтелыми честолюбцами из АХРа, ОМАХРа, РАПХа. Если невежды и бездари шпыняли корифеев русского искусства за «отрыв от действительности», то расправа с молодыми — пара пустяков. Отстояв «руководящие позиции на изофронте» после ликвидации группировок в 1932 году, бывшие лидеры АХРа и ОМАХРа долго держали командные высоты, на корню подсекая неугодных. Среди них — лучшие участники юбилейной выставки «Художники РСФСР за 15 лет», состоявшейся в залах Русского музея в Ленинграде. Среди них художники из молодежных обществ, не принятые в МОСХ, что означало: участие в выставках исключено. На перечеркнутых именах — крест. Среди них те, кто отказался предавать своих учителей — опальных «Формалистов из Вхутемаса», кто добивается «объема реальности, чтобы жизнь просвечивала». По-прежнему зеленая улица исполнителям команд «бороться, бороться», приспособленцам всех мастей, творцам агитпроповских мифов вперемежку с бодрящими маршами.
В 1937—1938 ряд молодых — жертвы террора. Велик круг художников из плеяды, ушедших в ополчение и отдавших жизнь на фронтах Великой Отечественной. Большинство ленинградцев погибло в блокаду. У многих, кто ушел в мир иной неузнанными, не было семьи. Но и домочадцам негде держать работы или не всегда они понимали, какой клад им дано сберечь. В результате старательных поисков чудом уцелевшего — очень малая частица того, что было сделано на блистательном старте.Под пеплом, оставшимся от трагедий, спаливших многие судьбы, лежит глубокий слой горечи и надежд «неофициальных художников», чье искусство аккумулировало противоречия эпохи и было отторгнуто. Мироощущение этих людей, оказавшихся в итоге жертвами времени, не несло ни геройства, ни жертвенности. Противостояние — в напряженной работе духа, укрепленности внутри, а не вовне. События, лица, дни пережитого в такой плотной концентрации, что на три поколения хватило бы. Бескорыстие и энтузиазм, по нынешним меркам, баснословные. Из рук в руки переданная учителями высокая живописная культура. Движение с перепадами и скачками. Раскрепощенность. Радость маленьких, зато своих открытий правды и красоты. Все это вместе взятое суть искусства плеяды, оставившей нам неотретушированный портрет современной им действительности.
И последнее. Неприглаженное высказывание от первого лица, так ощутимое в искусстве «моих» художников, побудило меня в композиции книги им соответствовать. Поэтому слова «от автора» соседствуют со словами «от героев», услышанными в часы нашего общения, прочитанными на страницах дневников, писем, а также коротких «рассказов по памяти», написанных для данного издания. Желание донести голоса, поведавшие «о времени в себе» и «о себе во времени», обусловило жанр книги — лирико-документальное повествование.Горько сознавать, что главное дело тридцати лет моей жизни — вывести героев этого повествования (их более 200) из тьмы безвестности — не осуществлено по независящим от меня причинам. Рукопись, отданная в издательство «Советский художник» в 1980 году, после мучительных проволочек была подготовлена к выпуску в 1991-м. В аннотации к ее выходу в свет после обозначения объема текста, количества иллюстраций, тиража, цены и т.д. сказано следующее: «Предлагаемая читателю книга — плод многолетних самоотверженных усилий автора, сумевшего отыскать, собрать и осмыслить колоссальный, казалось бы, навсегда утраченный художественный и документальный материал. В результате длительных розысков имена приобрели свои произведения, а произведения-анонимы обрели своих создателей. В издание включены «ожившие» архивные документы 1925—1935 годов, а также записанные автором беседы с художниками и их близкими. Картины и рисунки, обнаруженные исследователем, в своем большинстве были переданы в музеи страны при самом активном ее содействии. Многие из работ воспроизводятся в книге впервые».
Из-за финансовых трудностей издание не состоялось. Далее — еще четырехлетнее ожидание. В 1995-м моя книга, давно готовая к производству, по просьбе Президента АОЗТ «ИКАР» была передана в его издательство в Санкт-Петербург с указанием в договоре с издательством «ГАЛАРТ» (бывший «Советский художник») срока публикации — 1995 год. Но и это издание по ряду причин... также не состоялось.
Роман Семашкевич. Всадник на белой лошади. 1933. Х., м. 60х51,5
Нельзя допустить, чтобы люди, интересующиеся судьбой отечественной культуры, не узнали правду об искусстве целого пласта времени; чтобы безвозвратно исчез неведомый материк; чтобы канули в небытие талантливейшие художники андеграунда 20—30-х годов; чтобы Книга Памяти осталась только в архиве автора.
Надеюсь, что представленное в этом издании будет способствовать пересмотру истории нашего искусства. Уверена, что издательство, опубликовавшее данную книгу, выступит в роли первооткрывателя.Книга Ольги Ройтенберг «Неужели кто-то вспомнил, что мы были?.. Из истории художественной жизни 1925—1935» состоит из 4-х разделов.
I. Основной текст (8 глав):
1. Так начиналось.
2. «Шум времени».
3. Биография поколения.
4. Учителя и ученики.
5. Правда факта и правда поэзии.
6. «Я» и «Мы».
7. Судьба плеяды.
8. Продолжение следует...Каждая глава начинается со шмуцтитула — коллажа из портретов художников — героев данной главы.
Иллюстрации — цветные, черно-белые и документальные фотографии — сопутствуют тексту и вынесены в альбомную часть, завершающую эту главу.
II. Биографии с комментариями
Биографии В.Беляева, Н.Витинга, Л.Жоткевич, М.Ломакиной, В.Мятелицыной, Е.Рожковой, А.Яковлева сопровождаются высказываниями художников, выдержками из писем, воспоминаниями современников. Зрительный ряд состоит из автопортретов, документальных фотографий и произведений художников.
III. Контуры портретов
Очерки о жизни и творчестве Р.Барто, А.Глускина, А.Голованова, Е.Давидовича, Е.Ермиловой-Платовой, Л.Зевина, Е.Коровай, С.Маркина, В.Марковой, Ф.Михеева, А.Монина, Г.Павильонова, Н.Прокошева, Л.Русаковского, Р.Семашкевича, О.Соколовой, П.Сурикова, А.Чиркова, А.Щипицына.
IV. Библиографические справки
Краткие биографии 210 художников, о которых рассказано на страницах этого лирико-документального повествования, сведения об участии художников плеяды в выставках, литература о них, принадлежность музеям (все приобретения музеями были сделаны лишь в 1970—1990-е годы).
Книга завершается полным списком иллюстраций с соответствующими комментариями.
Объем книги — 25 печатных листов текста и 28 печатных листов иллюстраций.
[На
первую страницу (Home page)] [В раздел "Живопись"]
Дата обновления
информации (Data modified): 08.01.05 14:45