Юбилеи

Владимир Маканин

От повести к повести

У Светланы Василенко звонкое имя. Уже первый замеченный рассказ «За сайгаками» породил несколько разноречивых критических рецензий, общим в которых был восторг открытия нового автора. Некоторая растерянность критиков — куда ее вписать? куда поставить? с кем рядом? — и одновременно вспыхнувший читательский интерес: сколько здесь романтики и воздуха! сколько удивительной ночной поэтики! зачем ее куда-то ставить, пусть она стоит сама по себе... Так и случилось. Читатель был словно бы услышан: Василенко осталась сама по себе.

Но внешне в одиночестве остаться трудно и, оставаясь одинокой в своем поиске, Светлана Василенко спокойно и с известной литературной мягкостью вписалась в восходящую в это время в российской словесности «женскую прозу» — три, четыре, иногда пять женских писательских имен, такая обойма зачастила в статьях критиков, зарябила в глазах читателей, и среди имен всегда Василенко. Признание? — Да. И одновременно одинокий труд, продолжающееся восхождение. Новизна прозы уже вступает, уже вступила в вечную полемику с великими предшественниками — тень Достоевского витает над страницами повести «Шамара», незабвенный образ Настасьи Филипповны, ее перевернутая с юных лет судьба, ее жертвенность проясняют образ Зины Шамариной, возникает и обратный отсвет, из нашего времени в тот ушедший от нас золотой век нашей литературы.

Переход от романтики к быту неминуем, так же, как и возвратное движение от быта вновь к романтическим ценностям, и в этом круговом движении не столько наращиванье мастерства, сколько умение не упасть, когда идешь над пустой улицей с крыши на крышу: умение канатоходца — повесть «Хрюша» и повесть «Ген смерти» показывают, как и какими шагами идет по житейскому канату автор, показывают и те качающиеся, зыбкие места, где еще дрожат его ноги и робок шаг, но ведь и подрагиванье ног — признак высоты.

Стиль — не ритмические обороты фразы, доведенные до узнавания, не череда прирученных слов, не тире и не запятые, поставленные так, а не иначе. Стиль — система образов, приходящая вместе с человеком и уходящая с ним. У Светланы Василенко есть свой образный мир, есть своя маленькая, говоря языком астрономов, во все стороны «разбегающаяся вселенная». От повести к повести читающий человек удивляется, пытается наскоро навесить тот или иной словесный ярлык, но затем он ярлык снимает — снова читает и снова удивляется, и корректируя свои читательские ощущения то вправо, то влево, вдруг перестает удивляться и, затаив дыхание и уже не ища слов, чувствует прямым чувством, что перед ним от повести к повести длится во времени нечто особенное и что это нечто — оно самое, это оно, уже неизменное. Это он, писатель.

02.12.91


[На первую страницу (Home page)]                   [В раздел "Литература"]
Дата обновления информации (Modify date): 07.01.05 12:05