Юбилеи
Валентин Караваев
«Благодетель»
В небе
пахло ранней весной. Вдоль длинной очереди в
мавзолей, суетливо и бестолково, с маленьким
букетиком цветов, ходила маленькая сухонькая
старушка, лет восьмидесяти, и у каждого
спрашивала:
— Люди
добрые, скажите, где тутова могилка Клима
Ворошилова?
Кто-то ей
рукой показал на мавзолей. Она, кланяясь,
поблагодарила и засеменила к мавзолею.
Возле
невысокой ограды, с безразличным лицом, в сапогах
и черной короткой шинели, взад и вперед
прохаживался молоденький милиционер.
— Сынок, ты
уж прости меня старую.
Милиционер
приложил руку к козырьку фуражки и сказал:
— Я вас
слушаю, гражданка.
— Сынок,
будь добр, где тутова могилка Клима Ворошилова?
— А в чем
дело?
— Да вот на
Пасху хочу помянуть маво благодетеля добрым
словом и цветочки положить. Без яво помочи мы все,
как мухи, передохли бы, ей-богу! Царство ему
небесное.
Милиционер
развернулся и опять пошел вдоль ограды к
Историческому музею. Старушка, стараясь не
отставать, засеменила за ним.
—
Понимаешь, милок, мой-то паразит пил как буйвол,
хоть ведро, хоть два поставь, все сожрет. Уссытся,
а не отлипнет.
—
Гражданочка, я на службе, мне не положено с вами
долго вести разговоры.
— А ты не
веди, сынок, не веди! Ты слушай!.. А у меня, акромя
его, паразита, на руках ищо пятеро было.
Младшему-то всего три годка, и все без порток... Я с
утра рассую их по яслям да детским садам, а сама
на работу вагонетки с железной стружкой таскать
на свалку. Кунцевский игольный завод-то эвон
какой длиннющий. Приползешь домой, а он уже
посередь комнаты ссаный развалился. Дети в
соплях, голодные ревут:
— Папка
всю картошку съел...
— Бабуля,
понимаете вы или нет? Не положено мне, я на посту!
— А я че,
сынок, тебе плохого сделала? Я только хочу
радостью с тобой поделиться! Клим-то, Ворошилов,
какое доброе дело сделал! Задавил маво
алкоголика... Случайно, конечно, врать не буду, но
в самый раз под праздник Октябрьскую. А тот год
холодно было. По шасейке уже снежок бегал. А
мой-то, гунявый, возьми и выть на дорогу пьяный. А
Клим-то, видать, на праздники домой, на дачу
возвращался. Вечером дело-то было, темно на
дороге. Ну, он его и шибанул как следовать. До
войны дело-то было. Машина, не то что сейчас,
остановилась. Смотрють, а он уже того. Другая
машина увезла маво куда-то, а Клим Ворошилов
дальше поехал. Это мне очевидцы рассказывали. Ну,
я перекрестилась и подумала: «Черт подсунул,
Господь взял. Так тому и быть, прости, Господи,
грехи наши тяжкие».
Милиционер
остановился, внимательно и ласково посмотрел на
старуху.
— Ну а
дальше что? — спросил он.
— А дальше,
сынок, не поверишь... Счастье на меня, как манна
небесная свалилась! Вызвали меня, вот где-то
тутова, в большой серый дом. И начальник, с
орденом на груди, сказал, что мне за мужа и на
детей, от Клима Ефремовича Ворошилова полагается
пособие, помощь, значит, до совершеннолетия детей
по тыще сто рублей на одного ребенка и пятьсот
рублей один раз за мужа. Ну а хоронить я ево
должна сама. А на завод они бумагу послали, чтобы
мне поболе площадь подыскали. Ты не поверишь,
сынок, я тут у начальника чуть памятства не
лишилась! Так на стул и брякнулась! А начальник
поднял меня, дал бумагу, заставил расписаться и
проводил на улицу. Так я, за сваво пьяницу,
богачкой стала. Детей на ноги поставила, себе,
первый раз в жизни, туфли купила. Веришь? А то все
в пудовых робах ходила. Сейчас у младшенького
гощу, тута, в Москве. Христос Воскресе, сынок!
Нынче-то Пасха. Вот и приехала Клима Ворошилова
помянуть. Без него мы померли бы все. Ей-богу,
померли. Благодетель он наш. Царство ему
небесное. Пусть земля ему будет пухом! Сынок, а
как цветочки-то положить? Может уважишь старуху?
[На
первую страницу]
[В раздел "Кино"]
Дата обновления
информации (Data modified): 05.01.05 12:16