Одной из таких древностей является и рязанский земельный герб, первому известному нам изображению и описанию которого более 370 лет. Впервые изображение человека с саблей (или мечом) в правой руке и ножнами в левой встречается после 1626 года на «саадачном покровце» — покрывале для задней стенки серебряного трона первого царя из династии Романовых, Михаила Федоровича, среди 12 земельных эмблем, окружающих российского двуглавого орла, вышитых пряденым серебром и унизанных жемчугом. За этим покрывалом находилась ниша, в виде слухового окна, за которым мог находиться наставник молодого царя. 1626 годом датируется и самое раннее описание рязанской эмблемы в «Росписи всем государевым печатям», которое, в основном, совпадает с этим изображением: «Печать Рязанская: человек, а у него в правой руке меч, а под ним земля». Именно эти изображение и описание, претерпев со временем некоторые изменения, воплотились в XVIII веке в рязанский герб.

Знатоки истории могут обоснованно возразить, что существует более древняя достоверно известная рязанская эмблема — идущий конь, помещенная на большой печати Ивана Грозного, которая датируется 1577 годом. А это на полвека древнее. При этом конь не имеет всадника или хотя бы узды, что с геральдической позиции трактуется как «дикий конь». Но это изображение единично, никогда более не встречается и смысл его загадочен. Возможно, его символика коренится в тех исторических обстоятельствах, при которых оно возникло.

Эмблема Рязани с государственной печати Ивана IV (конец XVI в.)

Эмблема Рязани с Русской государственной печати (конец XVII в.) [рисунок Корба 1698—1699]

Как известно, Рязань была последним крупным русским княжеством, присоединенным к Московскому государству лишь в 1521 году отцом Ивана IV Василием III, после чего московские цари обрели право и на титул великих князей рязанских. Но извечная строптивость рязанцев, их бесконечные войны с соседями, в том числе и с Москвой, совсем недавние попытки бороться с ней за первенство не могли забыться так скоро. Еще Д.И.Иловайский в своем труде «История Рязанского княжества» пишет о рязанских князьях времен монгольского нашествия, что это «бесспорно самая воинственная и беспокойная ветвь Рюрикова дома, в то же время самая жестокая и коварная; нигде не были так часты нарушения крестного целования, измены и злодейства между близкими родственниками». Он же говорит, что, будучи по характеру ближе к южнорусским князьям (рязанцы — ветвь черниговских князей), рязанцы, в отличие от своих соседей, предпочитали решать постоянные споры не осторожной и расчетливой политикой, а «судом Божьим», то есть силой оружия. И нельзя все списывать на пограничное положение Рязани, прикрывающей Русь со стороны степных кочевников. Вслед за Д.И.Иловайским и Л.Н.Гумилев пишет в книге «От Руси к России», что «рязанцы много воевали против Владимира, Суздаля, Киева», а позже «столь же охотно «ратились» с москвичами, как и с татарами. Можно также вспомнить и упорные обвинения рязанцев в измене и в сговоре с Литвой против Москвы. И хотя современными данными это не подтверждается (к примеру, как пишет Л.Н. Гумилев, князя Олега с дружиной не было на Куликовом поле как раз потому, что он, имея всего пять тысяч человек, умело маневрируя, отвлекал восьмидесятитысячное литовское войско Ягайлы, не позволив ему вовремя соединиться с Мамаем, а, как свидетельствуют средневековые хроники, на самом поле рязанских бояр пало больше, чем других), тем не менее в тот период клевета, пущенная в политических целях Москвой, чтобы ослабить рязанское влияние, надолго прилипла к Рязани. Таков был исторический фон и обстоятельства, предшествовавшие появлению «рязанской» эмблемы на царской печати. Вполне вероятно, что они нашли свое отражение в образе «дикого коня», присвоенного царской волей Рязани. Но если судить по известному рисунку с этой печати, то можно заметить, что хвост и грива у коня не распущены, как полагается дикому коню, а собраны, а хвост, к тому же, завязан неким подобием узла; сам конь не скачет, а идет. Можно предположить, что все это должно символизировать сильного, но усмиренного противника, хотя в нем и сохранились признаки гордыни и своеволия — упрямо наклоненная голова и поднятая передняя нога.

Есть и иные версии возникновения этой эмблемы и ее трактовки, например, связь ее с апокалипсической символикой (Н.А.Соболева), степенное пограничное положение Рязани (конь — символ степи и степняков) или объяснение фигуры коня как знака «войны, сражения, мужественного воина, полководца» — последняя трактовка приведена в недавно переизданном старейшем российском сборнике символов и эмблем, изданном по указу Петра I в Амстердаме в 1705 году. Помещенные в книге эмблемы сложились в Европе еще в XIV—XV веках и могли быть известны изготовителю печати Ивана Грозного, что позволяет перебросить смысловой мостик от образа коня к образу князя-воина в позднейших гербах Рязани. Главное же состоит в том, что сочинены были эмблемы для царской печати не на местах, а при дворе государя, и после того как династия Калиты пресеклась со смертью Федора Иоанновича, большинство из них нигде не встречается. Как считает современный исследователь российской территориальной символики Н.А.Соболева, эти эмблемы не отражают реальной местной символики, а являются художественно-политической иллюстрацией к идее, заложенной в композиции Большой царской печати — демонстрации единства и количества земель, собранных под властью православного московского царя, и перечень всех его титулов.

Наступило Смутное время, когда в течение 15 лет в Московском княжестве друг друга сменяли самозванцы, выборные цари, бояре, интервенты. Все они были заняты кровавой борьбой за московский престол, в результате чего Российское государство оказалось на грани распада — им было не до провинциальной символики.

Теперь, после пространного отступления на полстолетия назад, настало время вернуться к рязанской эмблеме, встреченной на троне новой царской династии — Романовых.

Надо полагать, что и это изображение отражает, в первую очередь, взгляд на Рязань из Москвы, и что на него также наложили свой отпечаток события предшествующих лет. Мы уже говорили об особой воинственности рязанцев, обусловленной не только их темпераментом, но и пограничным положением, постоянным соприкосновением с враждебной степью, нескончаемой вооруженной борьбой с владимирскими и суздальскими князьями. Даже после официального присоединения к Московскому государству угли раздоров не погасли, а тлели под спудом. Их вновь раздули события Смутного времени, в которых рязанцы приняли самое деятельное участие. Как пишет о той эпохе Л.Н.Гумилев, «рязанцы — воинственные жители степной окраины постоянно отражали татарские набеги... и вообще привыкли к войне настолько, что для них все были врагами: и степные татары, и мордва, и москвичи, и казанцы». И когда началась в Москве жестокая борьба за власть, рязанцы, вместе с севрюками (жители Черниговской и Северской земли) и донцами, «недовольные подчиненностью Москве, последовательно поддержали вслед за первым самозванцем и второго». Но те же рязанцы были в составе первого и второго ополчений, предпринявших попытки изгнать из столицы интервентов-поляков. Л.Н.Гумилев пишет о них: «Рязанское дворянство, охранявшее почти половину юго-восточной границы, представляло собой элиту правительственных войск. Воеводами южнорусских дворян стали рязанцы: полковники Григорий Сумбулов, Прокопий Ляпунов и сотник Истома Пашков». Рязанское воинство своей позицией способствовало и избранию на царство Михаила Романова. Представляется, что все эти качества рязанцев, их роль в исторических событиях могли найти свое отражение в эмблеме, присвоенной Рязани. И она прижилась. Изображенный на ней воин с обнаженной саблей (или мечом) — это и защитник Отечечества, и просто отчаянный рубака в очень энергичной позе.

Это же изображение мы встречаем и на Большом государственном («гербовном») знамени Алексея Михайловича (1666 г.), и в изданном при нем первом российском гербовнике «Титулярнике» (1672 г.) и на золотой царской тарелке того же времени среди 16 подобных земельных эмблем. Как пишет первый исследователь русской геральдики А.Б.Лакиер, «здесь видна попытка отличить гербы красками, чего прежде не было». В том же виде рязанская эмблема перешла на Большую Государственную печать Петра I, известную по рисунку австрийского дипломата И.Г.Корба (1698—1699).

Изображение эмблемы Рязани в «Титулярнике». 1672.

Лишь в XVIII веке фигура была отредактирована, согласно правилам европейской геральдики, приобретя более величественный и облагороженный вид, и стала именоваться князем. А занесенная с саблей рука мирно опустилась к груди, но при этом из-под его ног исчезла земля.

При Петре I и после него земельные эмблемы получают широкое распространение в качестве украшений официальных царских документов — жалованных грамот, выдававшихся за заслуги русским и иностранным вельможам. Например, на жалованной грамоте Петра I полковнику Шилову (1696 г.) рязанский воин одет в красный плащ и в красную шапку, а на подобной грамоте Екатерины I (1725—1727 гг.) он одет поверх красного платья в темно-зеленый плащ, а на голове — красная шапка со свисающим верхом. При этом ноги обтянуты светлыми портами и белыми гетрами до колен, а вместо сапог на них башмаки. Поле герба скорее темно-оранжевое, чем золотое. По-видимому, в тот момент отдельные детали и цвета рязанского герба все еще не устоялись, не получили окончательного законодательного закрепления и, в силу этого, были подвержены переменам придворной моды и вкусов, как любые украшения. (Даже цвета государственного герба, употреблявшегося уже более двухсот лет, официально были установлены лишь Указом Сената от 11 марта 1727 года, коим определено, что черный орел должен помещаться в желтом (золотом) поле, а ездец у него на груди — в красном.) Но при всей этой переменчивости, знаковое ядро эмблемы остается неизменным.

Можно сделать также вывод, что подобные эмблемы еще не обрели статус подлинно правовых знаков, и за ними не стоит то содержание, которое было присуще европейским гербам-знакам достоинства и самоуправления городов и земель. Определенно, что это говорит и о том, что большинство российских гербов восходят не к местным традициям, а имеют в своей основе представления об этих землях в верховной московской власти. Оттуда, из Москвы, а затем и из новой столицы империи Санкт-Петербурга пришли они в города и губернии России. И пришли они, в большинстве своем, сначала на полковых знаменах. В 1708 году Россия была разделена на 8 губерний с приписанными к ним городами. Рязанские земли были включены в состав двух губерний: юго-восточная часть (от Оки и Прони) — в Азовскую губернию, а северо-западная часть (включая Переяславль-Рязанский) — в Московскую, в составе которой и была учреждена Рязанская провинция, официально — в 1719 году, но фактически значительно раньше, о чем свидетельствует так называемая «Киприановская карта», датированная 1711 годом. Размещаясь по губерниям и провинциям, полки, носившие ранее имена командиров, получили от них не только названия (рязанский полк), но и эмблемы, которые помещались на полковых знаменах.

В дальнейшем дело составления российских гербов было поставлено Петром I на твердую основу. В 1722 году им была учреждена уже упоминавшаяся нами Герольдмейстерская контора, в которой товарищем герольдмейстера (заместителем начальника конторы) именно для составления гербов был назначен пьемонтский дворянин (позже — граф) Франциск Санти. Поскольку собственных российских правил герботворчества не существовало, то он опирался в своей деятельности на принципы, подробно разработанные в западноевропейской геральдике. В соответствии с указом Сената в 1724 году на Герольдмейстерскую контору, помимо других обязанностей, и были возложены труды по сочинению гербов Российского государства: «для запечатывания судных дел... во всех судных местах сделать печать, а именно: в губерниях, провинциях и городах». Это говорит о том, что после армии символика проникла в судопроизводство, а оба этих института были государственными и не относящимися к местному самоуправлению.

Фактически символика с самого начала энергично внедряется государственной властью без какой-либо местной самодеятельности.

До своего ареста и ссылки в 1727 году Ф.Санти успел сочинить и отредактировать около сотни городских гербов, в том числе и рязанский.

Все чаще гербы появляются в виде украшений не только царских документов, но и на картах земель и планах губернских городов, явно сделанных на местах. В Рязани такое изображение герба мы находим на генпланах города, «прожектированных» в 1777 и 1778 годах премьер-майором Петром Ивановым.

Появление этих изображений на городском плане стало следствием кардинальной перемены, по крайней мере формальной, в положении городов в системе государственной власти. 7 ноября 1775 года вышел правительственный указ, возвестивший о начале реформы местного самоуправления в масштабах всей России, подписанный Екатериной II. Эту реформу несомненно подтолкнула кровавая крестьянская война (1773—1775 гг.) под предводительством Емельяна Пугачева. Указ, именовавшийся «Учреждение для управления губерний Всероссийской империи», вводил новое административное деление России и создавал, наряду с губернскими и уездными, городские органы самоуправления (позже ненадолго была введена система наместничеств, просуществовавшая до 1796 года, но оставившая свой след в гербах городов — центров этих наместничеств). Эта реформа вновь активизировала работу Герольдмейстерской конторы по созданию губернских и городских гербов, и вскоре начались высочайшие пожалования губерниям целых серий гербов, включавших в себя помимо губернского и гербы всех уездных и заштатных городов, в нее входящих (до этого момента гербы жаловались отдельным городам). Этими актами закреплялась система государственного устройства империи, выстраивалась пирамида власти и структура соподчиненности всех и вся самодержавной власти монарха. Первый такой набор был пожалован Екатериной II городам Калужской губернии (1777 г.), два следующих — городам Тульской и Ярославской губернии (1778 г.), а затем настала очередь и для Рязанских и Костромских городов, получивших свои гербы 29 марта 1779 года.

1730-е годы. Рязанский герб в изображении государственного герба императрицы Анны Иоанновны (1730—1740 гг.)

К этому времени Переяславль-Рязанский уже именуется Рязанью, унаследовав имя древней столицы княжества, хотя официальных документов о переименовании не имеется. И с этого момента можно определенно говорить о гербе города Рязани, который был восстановлен в этом виде в 1994 году.

21 апреля 1785 года была опубликована Жалованная грамота Екатерины II, именовавшаяся «Грамота на права и выгоды городам Российской империи», в которой устанавливалось: «Городу иметь герб, утвержденный рукой императорского величества, и оный герб употреблять во всех городовых делах». Повсеместно в делопроизводство вводились городские печати с изображением герба, оно же воспроизводилось на бляхах должностных лиц, на пуговицах мундиров городских служащих и профессиональных организаций. И в дальнейшем царствующие особы интересовались городской символикой. Николай I требовал, чтобы гербы составлялись строго по правилам геральдики (возможно, основанием для этого требования было и местное герботворчество, зачастую этих правил не соблюдавшее или вовсе с ним не знакомое), он же в 1851 году дал указание помещать на всех губернских гербах и гербах губернских городов императорскую корону, которая заменила прежние земельные короны и княжеские шапки, введенные в 1730 году (похожее изображение можно видеть на межевом столбе у деревни Щурово и на первых выпусках «Рязанских ведомостей»), а на прочих городских гербах — башенные городские короны. Это был определенный шаг к жесткой регламентации дополнительных украшений российских гербов, в соответствии с их статусом в структуре империи. Позже эти идеи и указания при Александре II развил барон Бернгард Кене, привлеченный к составлению гербов в 1856 году. Он и привел их все в строгий «имперский» порядок ценой их унификации. По предложению Б. Кене все губернские гербы приобрели дополнительные единообразные украшения в виде венков из золотых дубовых листьев, перевитых голубой Андреевской лентой, а городские, в зависимости от их хозяйственного «профиля», — либо по два золотых молота (промышленные города), либо по два золотых колоса (сельскохозяйственные центры), перевитых красной Александровской лентой. Особые украшения приобрели портовые города, крепости и т.д. Башенные короны, венчавшие городские гербы, должны были своим цветом и количеством зубцов говорить не только об административном статусе, но и о количестве жителей города.

Подобные наборы стандартных украшений в геральдике называются «шаблонами». Они играют роль однотипных рамок для гербовых щитов, придавая им дополнительную пышность и указывая на место гербовладельца в государственной иерархии, но не сообщая о городе или губернии конкретной исторической информации. (Форма этих шаблонов в дальнейшем послужила прообразом для советских гербов.)

По этим же правилам был составлен и 8 декабря 1856 года утвержден Александром II герб Рязанской губернии. Помимо приобретения дополнительных внешних атрибутов, несколько изменилась и фигура самого князя: он развернулся в фас, платье и ножны украсились золотыми застёжками и скрепками, а на шапке появилось золотое украшение — «городок», представляющее собой стилизованное изображение «древа жизни» — древнего символа жизни, бессмертия и связи времени. В этом виде герб был утвержден в 1997 году как символ Рязанской области.

Совсем недавно вернулись исторические гербы старых уездных рязанских городов, новые гербы обрели все современные муниципальные образования, районные и городские.

Восстанавливая старый герб или создавая новый, каждый город и район пишет свою историю, а вместе они пишут историю Рязанской земли. Однажды выбранный для нее 370 лет назад символ оказался верным и убедительным. В нем каждый видит что-то свое и поэтому дорогое: кто-то говорит о древнерусском воине-защитнике, кто-то персонифицирует его в Евпатии Коловрате, многие связывают изображение с известным рязанским князем Олегом Ивановичем. Так или иначе, этот образ живет и объединяет нас в единую общность — граждан Рязанской земли, не формально по месту жительства, а по самоощущению, по своему месту в мире и истории.

Герб Рязанской области (полная версия).Художник М.Шелковенко. 1998 г. Утвержден 6.08.1997 г.; дополнения утверждены 24.06.1998 г.

ЖУРНАЛЫ:

«Вестник геральдиста» № 9 1996 г. «Положение о территориальных и городских гербах Российской Федерации».
«НАУКА И ЖИЗНЬ» № 1 1980 г. «Рязанские гербы».
«Памятники Отечества» № 31 (1—2 1994 г.) «Старые уездные гербы» (В.Муравьев)
«Первая карта Московской губернии» (А.Нефедов).